Евгения Горенко - Брат-чародей

Керинелл не любил распространяться о себе, поэтому вряд ли кто на свете знал хотя бы часть деталей его жизненного пути. Не были исключением и декан с мажордомом. Но окружавший его ореол приключений был таким явственным, что окружающие люди если что и не знали о его прежних подвигах, так придумывали их. Лорд Станцель попытался получше рассмотреть Керинелла, но с такого расстояния разглядеть тонкие детали было невозможно. В общем же и целом он создавал впечатление сдержанности и уверенности в своих силах. И ещё не стремился смешиваться со всеми остальными — хотя, может быть только потому, что был здесь самым взрослым, старше даже самого Миреха.

Тут, кстати, лорд Станцель понял свою ошибку, которую он совершал, пытаясь найти среди школяров учеников чародеев. Он, оказывается, выглядывал людей, выглядевших многозначительно и с неким апломбом. Попробовав сделать поправку на "сдержанную уверенность", он дважды подряд попал в цель.

Михо, невысокий коренастый увалень мохонской наружности и с таким же мохонским именем. Из семьи лесорубов. Года два назад Чень зачем-то был в Мохони, — продолжал рассказывать декан, — и этот мальчишка буквально увязался за ним. Чародеи долго отгоняли его от своих дверей, но, в конце-концов, он их переупрямил. С тех пор он здесь… Что ещё? Кроме поистине необыкновенного упорства у него ещё почти медвежья сила. Но больше, похоже, ничем похвастаться не может.

Эд-Тончи. Впрочем, гораздо чаще его называют просто Тончи. А если за глаза — так вообще Бутончик… Лорд Станцель одобрительно улыбнулся — даже отсюда было видно, что юноша был невероятно, неправдоподобно красив; хуже того — красив женской красотой… Иногда мне кажется, что к чародеям он подался только ради того, чтобы с помощью магии изменить свою внешность, — поделился своими мыслями Хартваль… А характер — тоже?… - лорд Станцель, как обычно, предельно укоротил свой вопрос… Это нет. Говорят, когда он пытался завербоваться в солдаты и когда капрал отказал ему, смеясь… мол, "переодетые барышни в армии нужны только ночью"… так он чуть не насквозь проткнул солдафона его же собственным палашом. У чародеев он с прошлой осени. А перед зимними праздниками снова отличился…

…Дело было так. Проходя мимо северной окраины Базарки, Тончи увидел, как компания великовозрастных балбесов издевается над бездомной собакой — и молча налетел на них. Завязалась драка. То есть, какая там могла быть драка… Если бы мимо не проходила одна студентка, то этим балбесам он бы с успехом заменил успевшего к тому времени сбежать пса. Её боевой вопль школяров, говорят, был слышен на другом берегу Гленмара. А драка — не лекция; её школяр не пропустит. В общем, очень скоро туда сбежалось достаточно злых студентов, чтобы не только отбить собрата, но и крепко намять бока его обидчикам… Городская стража подоспела, когда сражение уже подошло к концу путём позорного бегства балбесов с поля боя. Так что ей в трофеи достались только школяры — и, причем, лишь те, которые больше всего пострадали в свалке и поэтому не смогли сбежать от не очень расторопных стражников. Среди них оказались Тончи и та девушка. И если бы не своевременное вмешательство декана, они бы провели все праздники в городской тюрьме. Впрочем, говорят, им хватило и нескольких проведённых в темнице часов, чтобы с тех пор их стали слишком часто видеть вместе…

Последнее лорд Станцель воспринял с большим облегчением — такой миловидный парень, да ещё и смелый защитник собак, мог бы, даже не желая этого, вскружить голову совершенно неопытной в подобных делах Легине. А уже будучи влюблённым в другую, он должен был представлять меньшую опасность… И он в пол уха слушал декана, пока тот, не удержавшись, изливал старому другу всё, что накопилось у него на сердце за долгие годы общения с начальником городском стражи.

А картина за окном снова изменилась. Теперь школяры собрались в кучку вокруг Миреха, что-то оживлённо объяснявшего им. Сейчас группа выглядела гораздо более спокойной и умиротворённой, чем поначалу.

— Ты ведь назвал пять человек, так? — задумался декан и сам себе ответил. — Да. Значит, больше ты тут никого не найдёшь. Остался только Миррамат, но я его здесь почему-то не вижу.

— Кто это?

— Миррамат?… Давай я расскажу о нём по дороге. Это занятие скоро кончится. И, значит, больше ничего интересного мы уже не увидим.

Но, выйдя на улицу, они по молчаливому соглашению не стали возобновлять беседу и портить этим удовольствие от свежего воздуха и тёплого солнышка…

На университетских дорожках стало людно. Задумавшись о том, что ему удалось нынче увидеть и узнать, лорд Станцель не заметил, как декан разглядел что-то заинтересовавшее его и изменил направление движения. От своих мыслей он очнулся, только когда услышал знакомое имя.

— Миррамат… Почему ты здесь, а не со своими товарищами?

Нарочито негромкий голос Хартваля оторвал от группы школяров худощавого астарена в длинном по нынешней моде темно-зелёном плаще. Неторопливо-небрежной походкой он приблизился к остановившимся неподалёку декану и мажордому и, ломаными движениями стянув серую школярскую бакалавратку, склонился перед ними в должном поклоне.

— С какими именно, досточтимый? У меня их много, — резонно произнёс он, выпрямившись перед стариками.

— Не делай вид, что ты меня не понял. Почему ты не на занятии у Миреха?

— Я как раз шёл туда, досточтимый, — молодой астарен позволил себе скупо улыбнуться.

— Тогда ты опоздал. Они закончили без тебя.

И, не дожидаясь ответа, декан зашагал прочь. Поднявшиеся от резкого движения полы его балахона скользнули по густой стене колючего кустарника. Не останавливаясь, Хартваль дёрнул зацепившуюся ткань. Раздался жалобный треск рвущегося шёлка.

— Это он? — кротко поинтересовался лорд Станцель, так и не дождавшись, когда Хартваль первым начнёт разговор.

— Да.

Наступила резкая пауза. Почувствовав, что это его короткое «да» прозвучало слишком похоже на обрубающий разговор удар топора, Хартваль поспешил загладить допущенный промах.

— Мы ещё не говорили об условиях учёбы… э-э… нашей высокой особы, — он закивал головой, словно хваля себя за проявленную предусмотрительность. — Это для нас не только честь, но и…

— Довольно! — лорд Станцель зло остановил набирающий силу поток славословий. — Выкладывай!

Из лохматых кустов с шумом выпорхнула стайка воробьев и причудливыми зигзагами заскользила вдоль дороги. Декан оторвал взгляд от дерева, в ветвях которого скрылись птицы, и ровным голосом произнёс.

— Миррамат клеймёный вор.

…Вылетевшие обратно в просвет дороги птицы засуетились и тут же скрылись обратно, словно испугавшись двух неподвижно стоящих стариков…