Евгения Горенко - Брат-чародей

— Ничего страшного. Кость цела. Просто растянула… Три дня просидишь дома. Через неделю будешь ходить, почти не хромая. Через месяц — бегать. Но только осторожно! Поняла?

Что ж тут не понятного?

Дженева впервые подняла голову.

— Ну где этот Миррамат? — шумела зачем-то Кемешь. — Я же ему ясно сказала, где он найдёт университетского конюха!

— Ты это чего придумала, красавица? — о, это Керинелл. Дженева оглянулась по сторонам. Вокруг уже собрались люди, всё знакомые лица.

Знакомые — и участливые. Вон Миррамат ведёт под уздцы ослика и что-то самодовольно кричит непонятно за что ругающей его Кемеши. Вот Керинелл помогает ей пересесть на свой сложенный подушкой плащ. Вот Тересина, присев рядом, приговаривает ей что-то утешительное.

Дженева ещё раз огляделась, задерживая свой взгляд на их лицах — и благодарно улыбаясь сквозь новые слёзы — улыбаясь всем и каждому из них.

Болеть неожиданно оказалось очень приятно. Ни разу за всю свою прежнюю жизнь Дженева не оказывалась в центре такого внимания и заботы. Редкий час в дверь её комнаты не стучались гости, в одиночку или компанией, или хотя бы посланец леди Олдери с очередным лакомством. (Дженева всё ждала, что заглянет Мирех, но он так ни разу и не появился.) Вечером обязательно заходила чародейка, ставила холодящие примочки и рассказывала последние городские сплетни. Ей нанесли такую стопку книг — многие знали её любовь к старинным балладам, сказкам и легендам — словно она собиралась болеть до самой осени. И даже нога ныла уже с приятностию, позволяя представлять себя раненым воином, который в бесчисленных схватках с врагами королевства получил серьёзную, но не смертельную рану, и сейчас восстанавливает силы, чтобы, ежели оные враги снова решатся на своё злое дело, вовремя поднять свой меч на защиту родной страны. Одно-единственное соображение портило игру в раненого воина — женщин на войну не берут. А жалко…

Ну и, напоследок, это дало ей возможность на законных основаниях пропустить очередной званный (или, как переиначивала Гражена, "зёванный") обед леди Олдери. Последнее, кстати, вызвало у её подруги приступ ворчливой зависти, так что она, прежде чем отправиться к тётке, долго и однообразно ныла "везёт же тебе". Выпроводив её, Дженева вернулась к увлекательным приключениям Химельхисса, "честнага хассанийскага купца". Купец успел сплавать на далёкий остров, на котором росли сады хрустальных деревьев с серебряными листьями, и привезти оттуда соловья, который своими песнями мог без следа растопить самую горькую печаль, и только-только узнал о новой неведомой стране с новыми небывалыми чудесами, как в комнату влетела Гражена и с возгласом отмщения "А вот зря ты сегодня не пошла!" запрыгнула на канапе и приступила к долгой и ответственной процедуре усаживания поудобнее.

— Ну и что же там произошло? — заинтригованной Дженеве надоело ждать, когда она наконец умостится.

— А?… Ах, да! Столько новостей сегодня! Ну, лорда Жусса, которого искусала любимая болонка, ты всё равно не знаешь. В Бериллене родился телёнок с двумя головами — представляешь? Старики говорят — к мору. Или к небывалому урожаю. В Венцекамень вернулась Синита Лунный голос. Да, и вот ещё что, — посерьёзнела она. — Ты ведь знаешь, из Серетена должно было приехать какое-то важное посольство. Так вот, говорят… на них напали какие-то разбойники и самого посла… не то ранили, не то даже убили. Представляешь, каково?

— Ого. И это произошло уже в Рении?

— Ну а я о чём говорю. Пересекли границу, но до Корабельной пущи ещё не добрались. Хотя точно пока никто не знает, разное говорят.

— Кастема должен знать больше. Завтра спросим у него.

— Ты хочешь уже пойти на занятия?

Дженева едва успела кивнуть, как дверь в комнату без стука открылась и в образовавшуюся щель просунулась как всегда растрёпанная голова Галки. Не говоря ни слова, дочь барона метнула в её сторону диванную подушку; служанка так же безмолвно исчезла. Во время этой короткой сценки с колен Гражены свалилась книжица, которую она всё теребила в руках и которую давно заприметила ставшая жадной на чтение Дженева.

— Это что у тебя… упало? — нарочито безразлично спросила она.

Гражена подняла то, что на поверку оказалось скорее тетрадкой, и молча покрутила.

— Это список с "Героической поэмы". Той самой. Я ещё не читала. Автор… (она заглянула на титульный лист) автор некто «Г» тире «л»… Это мне подарил лорд Рэгхил, — добавила она нехотя.

— Хороший подарок!

— Э-э… Я тебе так скажу… — медленно продолжила Гражена. — Раз лорду Рэгхил мне это подарил, значит, ему это нравится. Логично? Логично. А раз ему это нравится, то… то я это точно не полюблю. На, дарю это тебе! — внезапно решила она, и, резко встав с таким трудом насиженного места, шагнула к Дженеве и бросила книжку ей на колени.

…На следующий день весь город гудел о нападении на местанийское посольство.

Вчера утром взмыленный гонец принёс весть — в тридцати верстах от Ларуона кавалькада из трёх десятков вооружённых всадников, охранявших кареты с посольскими, попала в засаду. В туманном рассвете с нависавшего над дорогой невысокого утёса внезапно полетели арбалетные стрелы и камни. Началась неразбериха, ибо, к несчастью, среди первых убитых оказался капитан. Если бы из кареты не выскочил племянник посла и, размахивая пустыми ножнами, не заставил солдат вспомнить о дисциплине и не занял место убитого командира, ещё неизвестно, чем бы закончилось дело. Нападение было быстро отражено, но высокой ценой: храбрец оказался тяжело ранен. Чтобы позаботиться о раненых, кавалькада вернулась в ближайший посёлок. Сразу же были отправлены гонцы — в Серетен и Венцекамень.

Упорные слухи о том, что посол тоже убит, к полудню были, в конце концов, развеяны: тот отделался лишь царапиной. Но дело усложнялось тем, что посол — а, значит, и его юный племянник — состояли в существенном родстве с королём Эраиджи.

Много обсуждали и самих нападавших. В то, что это были обычные "охотники за добычей", не верил почти никто. После того, как ещё в предыдущее царствование Рения в ходе долгой войны завоевала и присоединила к себе Векшерию, отодвинув свои границы на юго-восток, на новых ренийских территориях долгое время было неспокойно. Дважды случались крупные восстания побежденных векшеров, а уж сколько по лесам и ущельям пряталось непобеждённых остатков разбитой армии, было и не сосчитать. Успело вырасти и возмужать целое поколение, прежде чем нападения "векшерских братьев" на ренийские отряды и Королевские учреждения перестали быть обыденностью — по крайней мере, в последние годы о них уже начали потихоньку забывать. Особенности же и детали нынешнего случая заставили вспомнить о них.