Ричард Кнаак - Империя крови

Были те, кто намекал на часть эльфийской крови в жилах Великого Лорда, но никто не осмеливался делать такие заявления в его присутствии. Конечно, глаза под тяжелыми бровями были слегка миндалевидными и изумрудного цвета... Но они, не дрогнув, выдерживали взгляд черных глаз обычных людоедов и, не моргая, смотрели на пытки и унижения других.

Голгрин не допустил ни единой ошибки, смертоносной паутиной опутывая Лорда Керна, пока тот наслаждался ароматом наркотического цветка — грмина, немногочисленные противники были быстро умерщвлены. Несмотря на усилия Доннага и титанов-предателей, власть над Блотеном упала в его руки не менее легко, хотя для этого пришлось воспользоваться внешней помощью, о которой теперь он начинал сожалеть...

За Великим Лордом следовали ряды воинов с дубинами, топорами, копьями и другим оружием. Закованные в латы коричневые блотенцы чередовались с более высокими уроженцами Керна, покрытыми серой шерстью. Переменные шеренги должны были помешать обеим группам затеять свару, каждый людоед помнил, что впереди и сзади идут воины другого племени. Голгрин не был глупцом и доверял собственной расе еще меньше, чем минотаврам.

С каждой стороны колонны брели мастарки, огромные боевые животные с бивнями. Обученные сражаться, они нервно поводили длинными, змееподобными носами. Верхом на них сидели погонщики, а на боках висели колчаны с копьями и стрелами. Головы мастарков укрывали железные попоны, а на бивни в бою надевались стальные накладки с шипами.

Страшилища также подгоняли воинов, не позволяя колонне рассыпаться, — огромные ноги мастарка могли легко превратить в кашу любого людоеда. Шаги животных отдавались низким гулом, настолько тяжелы они были. Но если бы их усилий не хватило для наведения порядка, то оставались еще голодные мередрейки, которых вели погонщики на дальних флангах. Обученные розыску беглецов по запаху, твари прекрасно наводили порядок, стоило возникнуть малейшей заминке. Армия Голгрина могла не иметь дисциплины урсув суурт, но людоед точно знал, как поддержать страх и повиновение.

Отряды шли по извилистой местности южного Блотена, официально охотясь за отрядами эльфов, не сложивших оружие и пытавшихся нанести ответный удар по Сильванести. Голгрин жадно разглядывал пышные зеленые деревья, вспоминая более богатые земли, виденные им на начальном этапе вторжения. Урсув суурт быстро доставили к северной границе множество легионеров для защиты Амбеона и оставили людоедам владения гораздо более дикие и бедные.

Великий Лорд тихо зашипел, обнажив подточенные желтые клыки, которые полностью так и не смог удалить, и внезапно пролаял резкую команду. Людоед в латах поднес ко рту козлиный рог и выдул два условных сигнала. Колонна начала останавливаться.

Солнце садилось. Минотавры на месте людоедов расставили бы сеть стражей, послали бы по округе разведчиков — орда же просто встала и немедленно начала готовиться ко сну. Погонщики повели мастарков и мередрейков в сторону деревьев — заниматься фуражировкой и кормиться. Воины, объединившись в группы, разжигали костры, готовясь жарить припасенное мясо. Вовсю загремели кости, уже слышались азартные крики. Многие просто упали там, где стояли, и немедленно уснули.

— Харум я кьят! — лязгнул Белгрок, отвечавший за удобства Голгрина и установку главного шатра. Коренастый людоед был уродливой копией старшего брата — жаболицего второго командующего Нагрока. Оба были родом из Блотена, но давно уже перешли под начало Великого Лорда.

Спешившись, Белгрок достал огромный девятихвостый кнут, ремни которого были снабжены металлическими крюками, и направился ко второму фургону. Из-под шкур, еще носивших на себе гербы Соламнии, шустро выпрыгнули два людоеда, вооруженные мечами, и принялись громко раздавать распоряжения. Немедленно послышался унылый звон цепей, и наружу полезли рабы, в основном люди и лишь два эльфа. Одни были грязней людоедов, другие тряслись от болезни или слабости. Бесцветные глаза рабов равнодушно смотрели по сторонам.

— Харум я кьят! — повторил Белгрок, теперь указывая на другой фургон. Рабы медленно, с тихими стонами побрели туда. Борт повозки откинулся, показались толстые жерди и пятнистые шкуры для шатра Голгрина. Пока рабы под свист кнута готовили ночлег, вернулся Нагрок, который с небольшим отрядом выезжал вперед.

— Никаких панцирей, — доложил рябой людоед на всеобщем, имея в виду соламнийцев или Рыцарей Нераки. Голгрин требовал от окружения знания языков, особенно всеобщего, считая себя цивилизованным правителем вроде королей запада или собственных древних предков. — Никаких остроухих, — упомянул Нагрок эльфов. — Не встречал и урсув суурт.

Проведя целый жаркий день в шлеме и тяжелых латах, Нагрок вонял еще хуже, чем обычно. Он наклонился, в голодной усмешке обнажив покрытые толстым слоем налета зубы:

— Никаких урсув суурт на юге... Можем туда повернуть и...

Голгрин укоризненно посмотрел на него, заставив командира замереть на середине фразы.

— Ты ведь не будешь больше об этом говорить, правда? — Его взгляд заставил огромную мускулистую фигуру вздрогнуть. Нагрок не сомневался — еще миг, и однорукий повелитель поразит его страшным ударом таинственной силы. — Никогда... Пока я сам не захочу, верно?

Голгрин потрогал тяжелую цепь, висящую на шее, переместив некий объект под туникой. Нагрок побледнел от ужаса:

— Конечно, друг Голгрин, конечно! Извини глупого слугу, он просто пошутил!

Обстановку разрядил Белгрок, который, согнувшись в три погибели, заглянул в фургон.

— Шатер готов, Великий Лорд!

Голгрин кивнул и, не обращая на двух офицеров внимания, двинулся к месту ночлега. Шатер был высотой в два его роста и такой просторный, что внутри могла поместиться дюжина огромных воинов. Толстые шкуры мастарков укрывали стены и вход. Только что закончившие трудиться рабы растянулись в пыли неподалеку. Охранники с кнутами замерли в почтительных позах рядом. Лорд откинул шкуру и вошел, строго осматривая внутреннее устройство: ярко ли горит масляная лампа, лежат ли на столе мехи с вином и водой, установлена ли на мягком ковре походная мебель.

Молодая эльфийка, одетая только в козью шкуру, скользнула следом. В отличие от других эльфов, ее тонкая кожа осталась чистой, а длинные локоны были тщательно вымыты и завиты. От нее даже исходил аромат жасмина, что было неудивительно, ведь она занималась всем домашним хозяйством. Даже цепи на ее руках и ногах оказались тонкие и изящные. Ей наверняка исполнилось больше сотни лет, но эльфийка по-прежнему производила впечатление юной девушки.

Голгрин достал оружие из-за пояса, рабыня быстро сняла с него перевязь с ножнами. Двухлезвийная секира уже стояла на специальной меховой подставке, на крошечном столике лежали три свитка и перо кондора. Крошечный пузырек чернил, украшенный соламнийским зимородком, был закреплен в специальной нише.