Ричард Кнаак - Ночь Крови

Внезапно всё пропало, и Нефера обнаружила себя на широких, блестящих ступенях костяного Храма.

Прямо перед ней высились огромные бронзовые ворота, украшенные символом взлетающей птицы и золотой секиры.

Ворота Храма немедленно с готовностью распахнулись.

Леди Нефера ступила внутрь, и яркая вспышка ослепила её. Когда же глаза привыкли к сиянию, она разглядела огромные гобелены, украшавшие стены святилища и трепетавшие на ветру, которого нельзя было ощутить. Мраморный пол под ногами сиял, в нём отражались тонкие колонны, поддерживающие высокие своды. А в глубине палаты, на сияющем белизной пьедестале, она обнаружила огромную секиру, такую же, какая была изображена на дверях, но сломанную пополам.

Перед секирой стояло несколько призраков, первый из них приблизился к сломанному оружию и прикоснулся сухими, прозрачными руками к рукояти и лезвию. Секира ярко вспыхнула, соединившись, и призрак исчез, растворившись в воздухе. Один за другим приближались тени к оружию, и с ними происходило то же самое.

Необъяснимое желание собрать две половины заставило Неферу приблизиться, но, когда она дотронулась до сверкающей рукояти, ничего не произошло. Дикая ярость овладела женщиной, и она с рычанием соединила две части, призывая их вспыхнуть и загореться. Полыхнула вспышка, полетели огненные искры, а секира начала плавиться прямо у неё в руках. Не один и не сто раз Нефера хотела бросить её и убежать, но выстояла, дождавшись, пока половинки оружия полностью не слились воедино.

— После смерти преломлённая секира… — пришёл к ней странный голос без эмоций и возраста, раздававшийся со всех сторон, -…кладётся на грудь убитого воина как знак того, что он допущен к своему следующему великому сражению…

Внезапно золотая секира начала быстро уменьшаться и стала такой маленькой, что Нефера могла спрятать её в ладонях.

— Когда секира преломлена, она никогда не станет прежней, так было записано… — продолжил бестелесный голос. — Но если найдётся тот, в чьих руках она соединится, то обретёт он силу над двумя мирами, миром мёртвых и миром живых…

Над Неферой внезапно закружились появившиеся из ниоткуда призраки, каждый из которых желал прикоснуться к оружию, но не мог этого сделать. Все они смотрели на неё со страхом и опасением, бесплотные голоса шептали просьбы и мольбы.

Нефера поняла, что все они в её полной власти. К этому мгновению огромная золотая секира превратилась в крошечный амулет. Появившийся перед ней седой минотавр взял артефакт с ладони женщины и приложил к её груди, под самое горло. Амулет немедленно зашипел и начал погружаться в плоть, растворяясь в теле и вливаясь в душу.

Больше от удивления, чем от боли, Нефера закричала, и этот крик разорвал сон. Жена Хотака выпрыгнула из постели, уверенная, что видела обычный кошмар, но, подбежав к зеркалу, заметила, как секира полыхает огнём в глубине её тела. Сомнений не осталось.

И с того дня леди Нефера перестала быть простой женщиной, превратившись в существо, скользящее одновременно по миру живых и миру мёртвых. Призраки, а это были настоящие призраки с кладбищ, а не безмолвные фигуры из сна, приносили теперь ей новости, повинуясь каждому слову. Получив в своё распоряжение такие силы, Нефера быстро собрала единомышленников, и скоро на свет появились Предшественники.

Хотаку не нравилось то, что происходило с его женой, но только до тех пор, пока незримый соглядатай не донёс о готовящемся покушении на него, а также о шпионах Чота. Несчастный случай быстро уладил возможные проблемы командующего, и с тех пор леди Нефера гарантировала безопасность и преданность всех, кто окружал мужа. Она даже помогала его военным операциям, внося свой вклад в победу.

Теперь, спустя годы после той роковой ночи, Нефера стояла посреди комнаты медитаций и смотрела на символ Предшественников — преломлённую золотую секиру и взлетающего над ней ястреба, тоже из чистого золота. Секира представляла собой смерть, а птица — свободный дух, покидающий мир живых.

Нефера полностью расстегнула воротник, и показалась маленькая секира, все так же слабо светившаяся под горлом. О её существовании знали только посвящённые из посвящённых, но они молчали под страхом смерти. Даже Хотак ничего не знал о светящемся амулете, что жил в теле жены. Нефера сразу обнаружила одну особенность амулета: если она не хотела, чтобы его заметили, то любой, кто смотрел на жрицу, видел на её груди только кожу и мех.

Не считая роскошного символа на стене, комната медитаций была пустынна. Ровно горели факелы на стенах, освещая голое помещение, — вещи, которыми леди Нефера здесь занималась, требовали полной сосредоточенности и внимания.

Глянув на просочившегося сквозь щель под дверью Такира, жрица кивнула. Призрак торжественно поднял прозрачную костяную руку, и комнату немедленно заполнили мёртвые — зелёные и синие тела, навсегда запечатлённые в момент смерти, погибшие в бою, скончавшиеся от болезни или старости, казнённые или утонувшие. Все были минотаврами, и все горели желанием услужить ей. Кто был одет в обноски, кто в роскошные килты, многие, умершие ненасильственной смертью, казались почти живыми, если бы не ввалившиеся глаза и голодный взгляд. Если минотавр погиб в бою, было страшней — тогда рядом с Неферой колыхались разрубленные головы и вывалившиеся кишки, отрубленные руки и висящие куски мяса.

Невдалеке стоял воин с почти отрубленной головой, на его панцире были ужасающие следы секир и мечей, а рядом плавал маленький мальчик, умерший от алой чумы — жуткой болезни, со времён Первой Драконьей Войны опустошавшей все земли Крина, независимо от того, какие расы их населяли. Ребёнок беззвучно дёргался в припадках боли и кашля, а из воина во все стороны хлестала призрачная кровь.

Вокруг Неферы смешивались запахи моря, горящей плоти и свежих цветов. Огнём пахли сожжённые, морем — невольно выбравшие более древнее погребение, а цветочный аромат пробивался с могил.

— Дайте мне силу! — скомандовала Нефера теням.

Они послушно окружили её ужасной, отвратительной ордой, могущей иного свести с ума, но сердце Неферы лишь радостно затрепетало — ведь призраки были ключом к её будущей славе.

Поместив руки на то место, куда вросла секира, жрица начала тихо петь, а все призраки, кроме Такира, толпились вокруг неё, протягивая руки к золотому амулету. Один за другим они прикасались к нему и, пройдя сквозь тело Неферы, исчезали. От каждого прикосновения верховная жрица вздрагивала и бормотала в забытьи, рисуя в воздухе странные фигуры. Над её головой появилось густое облако, корчащееся и извивающееся, словно живое, слабый звук донёсся до ушей.