Ричард Кнаак - Ночь Крови

— Кто вы такие и что вам надо? — заорал он, дико вращая глазами.

Озлобленная Мариция выехала вперёд:

— Я думаю, ты признаешь имперского офицера, воин?

— Простите меня, леди, — шумно выдохнул стражник. — Мне сказали, что вы приедете гораздо раньше, а когда этого не произошло, пришло известие, что вы будете только завтра…

— Мы уже здесь. Как тебя зовут?

— Пэг, миледи.

— Так вот, Пэг, бегом к начальнику и сообщи ему, что леди Мариция Де-Дрока, посланец императора, ждёт у ворот.

Пэг, скривившись, убежал, а его помощники распахнули створки. Отряд медленно двинулся в сторону дома начальника Вайрокса, проезжая мимо заключённых, которые как раз сейчас вернулись из шахт и ели. На Марицию пахнуло вонью отбросов из их горшков, но никто из шахтёров не отрывался, уплетая все подчистую, лишь несколько минотавров бросили на отряд равнодушные взгляды. Запах немытых тел перекрывал собой даже серную вонь.

Из дома начальника показался Пэг в сопровождении грязного офицера без одной руки, который вяло отсалютовал дочери Хотака, произнеся:

— Крусис Де-Моргейн к вашим услугам, миледи. Прошу прощения, что мы оказались не готовы к вашему визиту…

— Это не важно. Я уже здесь, и мне с воинами необходимо место для ночлега, на худой конец подойдут пустые бараки.

Крусис вытаращился на неё;

— Леди Мариция, я не допущу, чтобы кто-нибудь из вас спал в столь ужасных условиях. Располагайтесь в моём скромном жилище и пользуйтесь им столько, сколько сочтёте нужным. — Он ткнул Пэга в бок: — Покажи им, где можно разместить коней! — и продолжал, с любопытством глядя на нового заключённого: — А сейчас, миледи, не угодно ли пройти в дом? Что касается его…

— Что касается его, — отрезала Мариция, — то он пойдёт со мной, по крайней мере, сейчас.

— Твоя любезность просто не знает границ, — сухо заметил Итонус.

— Не пытайся разозлить меня, — фыркнула Мариция.

Пока Пэг и легионеры уводили лошадей, одна из закованных в кандалы фигур таращилась на дочь Хотака, а затем снова уткнулась в миску с едой.

— Прошу! — Крусис предложил Мариции здоровую руку и повёл её к себе. Двое легионеров стащили Итонуса с седла и повели следом.

— У меня есть вся информация, которая нужна, — разливался тем временем начальник шахт. — Уверен, миледи увидит, насколько эффективно работает Вайрокс все последнее время…

— Поглядим…

Мариция шла, время от времени морщась от мерзкого запаха и мечтая выбраться отсюда как можно быстрее. Вернуться в столицу и забыть вонь и жуткие, потерявшие надежду лица заключённых.

Поскольку на следующий день Фароса и других вновь построили, чтобы запихнуть в фургоны и направить в обрабатывающий порт, он не смог толком подумать о виденном вчера имперском эмиссаре. Её внезапное появление, вместе с тем фактом, что это была первая женщина, увиденная им за последнее время, заставило юношу забыть об осторожности, но она — явно из высшей столичной знати — не обратила внимания на потерявшего честь и клан рабочего, одного из многих. Тайна Фароса была спасена.

Пэг прошёл мимо, ведя за собой нового заключённого, идущего не как простой работяга, а словно чиновник для инспекций. Даже у Мясника мелькнула тень уважения.

— Его зовут Итонус… — спокойно заметил стоявший рядом Джапфин. — И это не кто иной, как недавний патриарх Дома Хотака… Император запихнул его прямиком в Вайрокс…

— Патриарх Дома Дрока?

— Угу. Более того, та прекрасная дама, привёзшая его, — дочь Хотака… Фарос заморгал:

— Это леди Мариция?

— Угу. Можешь кинуться ей на шею, в любом случае это последняя женщина, которую ты видишь. Подлетел стражник, угрожающе размахивающий кнутом.

— А ну, хватит точить лясы! По фургонам!

Пока катились фургоны, весь интерес к дочери императора и преданному патриарху проходил, это совсем другая жизнь. Фарос посмотрел на грудь и руки, где уже начал пучками выпадать мех, каждый день плеши становились больше, и ничего нельзя было сделать. Впереди ждали только груды необработанной руды.

Фарос встал за стол и принялся дробить руду — когда-то ленивый и пухлый сын Градиса теперь стал крепким, руки перевили мышцы. В два часа, когда рабочим давали воду, он заметил, как к ним приближаются два стражника — это всегда означало плохие вести.

— Тот, — страж махнул на одного минотавра ещё моложе Фароса, и второй вытащил от стола указанного рабочего. — Ещё тот, — указала рука с намотанным кнутом на здоровяка справа… Затем кнут уткнулся в грудь Фароса. — И ещё вот он.

Работавший невдалеке Ультар застонал, а ничего не понимающий Фарос вышел, чтобы присоединиться к двум другим. Стражи щёлкнули кнутами и повели всех троих прямиком к ближайшей яме. Юноша встревожено остановился, немедленно получив обжигающий удар.

Прямо перед ним расстилалась ужасная огнедышащая бездна, извергавшая удушливый дым и брызгающая горячими искрами. Снизу кто-то заорал от жуткой, непереносимой боли.

— Эй, вы трое, а ну вниз! — Надсмотрщик указал на край обугленной лестницы, видневшийся сбоку.

Несмотря на то, что ладони его были покрыты мозолями, перекладины показались Фаросу обжигающе горячими, он начал спускаться, поминутно стараясь разглядеть, что ждёт его внизу, но видел только стену густого дыма, рвущуюся вверх.

— Быстрей! — ревела стража сверху. — Ещё насмотришься за время работы!

Неловко переступающий ногами из-за оков, юноша медленно погружался в туман удушья. То, что он раньше считал жарой, оказалось прохладным бризом по сравнению с тем, что ждало в глубине. Непонятно, как там вообще можно было дышать.

Спустившись по первой лестнице, Фарос перешёл на другую — и так ещё десять двадцатифутовых пролётов вниз. Когда он добрался до дна, стражник снизу предупредил, чтобы заключённые немедленно прижались к стене, но Фарос и так видел, что крошечный уступ, на котором он оказался, был всего три фута шириной.

Огонь ревел прямо перед ним, запах горящего масла бил в ноздри. Вокруг виднелись извилистые каменные проходы, в которых сновали рабочие, вооружённые длинными железными захватами, которые тащили толстые железные ящики с чем-то невообразимо тяжёлым. Один поскользнулся на мелком щебне и упал, упустив ношу в кипящую бездну.

К оступившемуся рабочему со всех сторон кинулись надсмотрщики, нещадно хлеща его бичами, заставляя пятиться прямо к огню. Стражник, который привёл Фароса сюда, наклонился ближе:

— Хороший урок, придурок! Ценность ящика выше, чем твоей несчастной жизни! Даже если ты разольёшь его содержимое, будешь сурово наказан. А теперь пошёл!

— Но… что они делают? — проблеял Фарос.

— Занимаются плавкой, кретин! Там у них древесный уголь и руда!