Юлиана Суренова - Потерянные души

— Он велел мне оставаться здесь… — губы колдуна дрогнули: — А разве Влас не с ним?

— Не знаю, — не спуская с Ясеня пристального взгляда насторо-женных глаз, ответила Дубрава. — После того, как мы расстались, Влас мог пойти… А когда начнется обряд? На закате?

— Нет, — колдун как-то болезненно поморщился. Его речь стала торопливой, отрывистой. — Это ведь новый обряд. Все началось в полдень, а к полуночи должно закончится.

— Но…

— Не спрашивай меня, Дубрава, я все равно и сам до конца не понимаю, знаю только, что Старший просмотрел море летопи-сей и законов и нашел в них самый древний обряд, придуманный богами еще на заре истории… Послушай, ты ведь все равно не собиралась туда ид-ти. Побудь до полуночи здесь.

— Ну… — колдунья никак не могла справиться с вдруг нава-лившимся на нее оцепенением. — Вообще-то мне надо вернуться к доч-ке. Я сегодня и так бросила ее надолго одну… — конечно, женщина понимала, что ее девочка — обычный колдовской ребенок и, перешагнув миг рождения, не нуждалась в матери в той мере, в какой она необ-ходима малышам лишенных дара. Да и Светлана была не одна — с ней рядом всегда оставался домовой. И все же… Но на миг заглянув в глаза Ясеня, она увидела в них такую мольбу, что, вздохнув, вынуждена была согласиться с просьбой колдуна. — Хорошо. Только я прине-су малышку сюда. Думаю, Черногор не станет возражать.

— Конечно, нет! — обрадовался ее собеседник. — Ты же знаешь: в замке всегда рады детям. К тому же испокон веков считалось, что чем больше времени малыш будет проводить здесь, тем больше будет его сила. Это, конечно, выдумки, но все же… Я побежал, Дубра-ва, — и колдун исчез, словно растворившись в воздухе.

Вздохнув, женщина оглядела вдруг начавший казаться таким пустым колдовской замок, повернулась, чтобы сходить за до-черью. И вдруг…

"Если хочешь, я перенесу ее сюда", — донесся до нее незнакомый глуховатый голос, похожий на дуновение ветра.

— Кто здесь? — от неожиданность колдунья вздрогнула. Она пони-мала, что находилась не в том месте, где что-то может ей угро-жать, и, все же, страх своими острыми коготками скользнул по ее душе.

"Прости, если я напугал тебя, — спокойным, ровным голосом про-должал невидимка. — Не бойся меня: я всего лишь дух замка".

— Дух замка? — повторила та, застыв на месте. Она и представить себе не могла, что в мире найдется что-то, способное заставить ее вновь поверить в сказки. Но то, что происходило с ней сейчас, ка-залось столь невероятным…

"Да", — ей на миг показалось, что она видит сухого седоволосого старика с добрыми задумчивыми глазами, преисполненными тысяче-летней мудрости.

— Прости мое удивление, но мне раньше никогда не приходилось говорить с подобными тебе.

"Обычно духи замка молчаливы и беседуют только с хозяином, но я так долго пробыл в одиночестве, что господин разрешил мне разговаривать и с другими колдунами, приходящими в мои стены… Я не терплю одиночества… Я могу рассказать много удивительного, колдунья, только не оставляй меня одного".

— Ты действительно можешь перенести сюда мою малышку? И это не причинит ей никакого вреда?

"Она даже не почувствует, — в голосе духа послышалась смешин-ка, словно сомнения колдуньи забавляли его. — Ты забываешь, кем бы-ли мои создатели. Однако, — он снова стал серьезным, немного за-думчивым, — мне понятны твои сомнения: вы живете в жестокое вре-мя… Возможно, ты будешь больше мне доверять, если я скажу: меня разбудил твой Старший и теперь во мне есть частица и его души, как вы храните у себя на груди кусочки моих стен…"

— Хорошо, хорошо, — женщина улыбнулась, удивляясь своим сомне-ниям: ведь это — дом Старшего, разве он может причинить зло ее крошке? — Принеси ее, пожалуйста, ко мне.

Не успела она договорить, как прямо перед ней возникла колы-бель. Девочка, все так же сладко посапывая, дремала. Мать улыбну-лась: "Дети… Кажется, что они отсыпаются на всю жизнь, за все те бессонные ночи, что только предстоят, — вглядываясь в спокойное маленькое личико с розовенькими щечками и крошечным чуть вздерну-тым носиком подумала она. — Будто ничего и не происходит вок-руг… Надеюсь, домового не напугало ее исчезновение…"

"Не бойся, я сказал духу твоего жилища, что ты велела мне принести дочь к тебе".

— Ты читаешь мои мысли? — она почувствовала себя немного нелов-ко, но… В конце концов, в этом ведь не было ничего обидного.

"Я говорю с тобой на языке мысли, колдунья. Прости, если это причиняет тебе неудобство, но я не умею иначе".

— В древние времена все колдуны могли читать мысли?

"Да".

— Обидно, что мы так многого лишились…

"Эта способность, как и многие другие, была дана наде-ленным даром судьбой. Возможно, когда-нибудь она вернется… Те-перь, когда ты убедилась, что с твоим ребенком все в порядке, ка-кой рассказ ты хотела бы услышать?"

— Наверно, я уже слишком стара для сказок, — улыбну-лась колдунья. — Их бы с радостью послушала моя воспитанница.

"Мне сложно говорить с детьми. Их мысли путаются и переска-кивают с одного на другое, порой по известным лишь им законам и причинам… Но если ты хочешь, я попробую…"

— Не сейчас. Потом… А пока могу я спросить тебя?

"Конечно. Я с радостью отвечу тебе на все вопросы, на кото-рые знаю ответ".

— Ты обмолвился, что мы носим на груди осколки твоих стен.

"Я имел в виду волшебные камни. Давно, когда ваши предки по-кидали пределы этих земель, они вынули из моих стен и взяли с со-бой на память камешки, веря, что, связывая потомков с прошлым, они не позволят порваться цепи времен".

— Но ведь камень-талисман дается в обряде испытания!

"Камень — свидетельство о том, что вы наделены даром. Он — знак и хранитель. Он живет, дыша вашей силой, собирая ее по кру-пицам и делясь со своим хранителем тогда, когда в этом есть необ-ходимость. Что же до обряда испытания… Он был составлен в мрач-ные времена для того, чтобы определить силу души. Возможно, боги решили, что слабому будет опасно владеть даром, что это мо-жет причинить вред всему народу… Тебя что-то гнетет, что-то, в чем ты боишься признаться даже себе самой?"

— Да… — она на миг задумалась, словно прислушиваясь к трепету души. — Новый обряд… Он ведь повторяет древний, до Падения?

"Во многом".

— Но как же мы, те, кто проходил другой обряд? Что будет с нами? Кем мы будем? Какой будет наша судьба? Кого будут видеть в нас дети, ведь нельзя принять посвящение дважды и…

"Я чувствую, как твое сердце сжимается от боли, но, увы, ни-чем не могу помочь. Я всего лишь дух замка, хранитель памяти и защитник от стихий. Не я хозяин вашей судьбы, вы — мои владете-ли… Почему бы тебе не задать все эти вопросы господину, когда он вернется?»

— Наверно, — она не была до конца уверена, что осмелится спро-сить Черногора о таком, зная, что ему предстоит скоро не просто покинуть их, а возможно, погибнуть в бою с Потерянными душами.