Дарья Гущина - Слово павшего

А «секретом» оказались, как позже выяснилось, кони. Да-да, очень симпатичные животные, которые мирно паслись на противоположном берегу реки. Единственная проблема, вернее даже две – это то, что я, во-первых, толком верхом ездить не умела, тем более без седла и узды, во-вторых, милые лошадки оказались несколько крупнее наших, мне даже смотреть на них было страшно, а об остальном вообще молчу. Я подергала Порфирия за рукав:

– Я что, должна на этом ехать?!

– А ты думала, мы тебя пешком в путь отправим? – аж обиделся Порфирий.

– Ну… да.

– Обижаешь, спасительница, – осуждающе покачал головой мой собеседник. – Чтобы мы собственных спасителей бросали на произвол судьбы?! Никогда! У нас пешком они не ходят и сами себе на пропитание не добывают. В деревнях сразу представляйся людям, тебя и накормят, и приютят.

– Да, так мне люди сразу и поверят, – иронично приподняла бровь я.

– Так ведь с тобой – посланница, – резонно возразил староста.

– А-а-а… точно…

Тем временем лошадки заприметили нас и подошли ближе, позволяя рассмотреть себя во всех подробностях, чем я и воспользовалась. И от увиденного у меня случился очередной шок. Лошадки-то были не простые, а рогатые! Ей-ей, граждане, у них в районе длинных острых ушек росли не менее длинные и острые рожки!

Мать моя женщина!

– Это – виалы, – меж тем объяснял мне Порфирий. – Посмотри на них повнимательнее.

Я послушно последовала его совету и поинтересовалась:

– И?..

– Какой больше нравится?

Я еще раз осмотрела все стадо, благо, там всего-то семь голов водилось. И мне почему-то сразу приглянулся один конкретный жеребец теплого золотистого окраса с темно-янтарными гривой, хвостом и «носочками». Правда, то, что я обозвала про себя «носочками» больше походило на унты – не пятна, а длинная густая шерсть, которая росла от колен до копыт. А почему мне именно он приглянулся – понятия не имею. Я с восторгом уставилась на виала, не в силах отвести глаз.

– Этот, – полюбовавшись на жеребца, указала я.

– Ага… Зови его.

– Чего? – не поняла я.

– Виала нельзя приручить, – вновь пустился в объяснения староста. – Они сами выбирают себе спутников, если посчитают, что человеку необходима помощь. А когда ты перестаешь в ней нуждаться – уходят. Какой попало виал не станет помогать человеку, прежде надо почувствовать, кто подходит тебе и только тебе.

– И все равно – вон тот, – еще раз придирчиво изучив стадо, кивнула я на золотистого.

– А теперь сосредоточься на нем и попробуй позвать. Попробуй мысленно рассказать, почему тебе нужна его помощь. Может быть, и подойдет. Главное, все посторонние мысли – прочь!

Я тяжко вздохнула и посмотрела на выбранного виала. О чем ему рассказать? Да и глупо это, по-моему, мысленно беседовать с бессловесной живностью. Хотя мне иногда кажется, что животные все видят, чувствуют и понимают не хуже людей, а может быть, даже и лучше.

Золотистый жеребец, словно прочитав мои мысли, отделился от стада и выжидательно посмотрел на меня. Я вновь вздохнула. Так о чем же тебе рассказать? О том, что на меня навесили чужие обязанности по истреблению зомби, к которым я совершенно не готова и за которые не хочу браться? Что меня и пугает, и притягивает этот странный мир, такой чужой и такой знакомый? Как неуютно и одиноко я себя здесь чувствую, словно меня здесь не ждали и потому – совсем не рады? А может, что я уже не знаю, хочу ли вернуться домой или остаться здесь? Эх, то ли еще будет? И смогу ли справиться со свалившимися на меня обязанностями в одиночку?

Внезапный порыв холодного ветра взъерошил мои волосы, растрепав челку. И пока я возилась с ней, вбирая с глаз, пропустила очень любопытный момент – виал взлетел! Правда, никаких огромных лебединых крыльев за спиной у него не выросло, зато с их ролью прекрасно справлялись «носочки». Они распрямились, распушились, зашевелились сами по себе, и с их-то помощью жеребец спокойно парил в воздухе в трех метрах над землей. Перелетев через реку, он степенно подошел, внимательно обнюхал сначала мою скромную персону, потом – содержимое дорожной сумки, умудрившись приоткрыть носом ее клапан, а затем же воззрился на меня.

– Молодец, справилась, – похвалил Порфирий. Я промолчала, зачарованно всматриваясь в таинственные глубины мудрых золотисто-карих глаз виала. И начала вспоминать. Я и тебя знаю… Янтарь. Интересно, а помнишь ли меня ты? Ведь тебе столько же лет, сколько и мне… настоящей мне, если верить рассказам.

Виал шумно вздохнул и потерся щекой о мое плечо, а я в сомнении оглядела его широкую спину, находящуюся на одном уровне с моим же носом. Нет, ведь залазила я на него как-то раньше, неужели сейчас не смогу? Хотя на такого вот «коня» я даже в школе на физкультуре не запрыгивала по причине отсутствия оного.

– Давай помогу, – сжалился надо мной староста. Одно стремительное движение – и я уже сижу верхом, уложив сумку на колени. А что, верхом путешествовать – точно удобнее: тяжести на собственный плечах таскать не надо, и опять же, ходок из меня, с моим-то сидячим образом жизни, не ахти какой. Правда, ежели это создание решит взять с места в карьер без седла я на его спине не удержусь, какой бы широкой она ни была.

Я поделилась своими опасениями с Порфирием, однако тот лишь добродушно улыбнулся в густые усы.

– Не вылетишь, пока виал сам не захочет от тебя избавиться.

– Как это? – удивилась я.

– Мы и сами толком не знаем, – задумчиво погладил он бороду. – Виалы – существа древние, загадочные и очень не любят, когда простые смертные пытаются разузнать их тайны. И тебе не стоит – все равноничего хорошего из этого не выйдет.

– И они не умирают? – тихо спросила я.

– Магические создания, как и растения, – бессмертны, – пояснил староста. – Их питает живая сила мира.Или ты еще не поняла, что находишься в живом мире!

– В каком смысле – живом? – Я недоуменно посмотрела на него сверху вниз.

– В прямом. Он дышит, чувствует, понимает и разговаривает с нами. Со временем ты поймешь, а сейчас – тебе пора, Касси. Уже почти рассвело, а до следующей деревни тебе еще ехать и ехать, так что, если будешь останавливаться, то ненадолго.

– А что, в поле под кустиком ночевать нельзя? – поинтересовалась я.

– Да не желательно бы… – замялся мой собеседник.

– Почему? – не отставала я.

– Из-за мертвых воинов, – с досадой ответил Порфирий. – Они шныряют повсюду, разузнают новости, что-то разнюхивают… Мы уже пятерых изловили и обезвредили… Магистр велел нам держаться вместе, по ночам не путешествовать, чтобы не пополнить собой армию мертвяков, вот люди и сидят в деревнях безвылазно. И ты – из кожи вон вылези, но к ночи будь в деревне!

– А если на деревню нападут? – запаниковала я. – Народ же от меня спасения немедленного потребует, а я… – и испуганно прикусила язык.