Питер Дэвид - Долгая ночь Примы Центавра

- Вы здесь? - спросил он, предположив на мгновенье, что, быть может, голос Шив’калы звучал лишь в его мозгу, а сам Дракх находится где-то совсем в другом месте.

- Да. Я здесь, - вновь услышав этот голос, Лондо мог теперь с уверенностью сказать, что Шив’кала действительно физически присутствовал в этом зале. Но где именно, понять было невозможно. - И ты здесь. Какое удачное совпадение.

- «Удачное», мне кажется, не совсем подходящее слово, - сухо ответил Лондо. - Что вы хотите?

- «Хочу», мне кажется, не совсем подходящее слово, - парировал Шив’кала. - Я вовсе не «хочу» делать то, что я должен. Что МЫ должны.

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Неужели?

По телу Лондо начало разливаться какое-то непонятное ощущение, и на всякий случай он собрал себя в кулак. Он начинал чувствовать… боль. Хотя, пожалуй, ничего похожего раньше он еще не испытывал. Дракхи уже наказывали его приступами боли, но Лондо предчувствовал, что сейчас будет нечто совсем иное. Вместо того, чтобы ударить его внезапно и жестоко, на этот раз боль начинала нарастать медленно, с очень низкого уровня, буквально на грани чувствительности. Это дало Лондо повод подумать, что, быть может, он сумел привыкнуть к психическим и физическим страданиям, которые Дракхи причиняют ему. А быть может, сейчас они и вовсе ни при чем?

- Это из-за вас? - резко спросил Лондо, дотронувшись рукой до виска.

- Это из-за тебя, Лондо, - ответил Шив’кала. В голосе его звучало столь знакомое издевательское смирение. - Из-за тебя… И только из-за тебя.

- Я не понимаю… - болевые ощущения становились все интенсивнее. Они уже превысили все прежние случаи и продолжали быстро нарастать. Лондо обнаружил, что ему трудно дышать, а его сердца остановились бы, если бы кто-то или что-то не заставляли их биться дальше.

- О, ты все понимаешь, - случилось то, чего не было еще ни разу: голос Дракха изменился. Из него исчез всякий намек на симпатию или печаль, остались лишь жесткость и жестокость. - Ты выставил меня дураком, Лондо.

- Я? Да я… - и внезапно Лондо зашатался. Он споткнулся об стул, на котором сидел до появления Шив’калы, и рухнул на пол, потому что ему стало плохо. Не просто плохо - то, что он испытывал сейчас, было во много раз хуже всего, что вынес от рук Дракхов прежде. Это было хуже, чем все, что он когда-либо испытал в своей жизни. Лондо запоздало осознал, что агония начиналась столь медленно лишь для того, чтобы усыпить его бдительность, чтобы заставить его подумать, будто все может еще и обойтись. Он ошибался.

Лондо начали сотрясать судороги, по мере того как боль прокатывалась по его телу. Он попытался ментально дистанцироваться от себя, попытался закрыть свой разум, но это оказалось невозможно, потому что боль была повсюду, в каждой извилине и складке его мозга, в каждом нейроне его нервной системы. Он открыл рот, чтобы закричать, но и это не получилось, потому что горло оказалось парализованным. Все, чего ему удалось добиться, это издать несколько булькающих звуков.

- Я сказал Общности Дракхов, что тебе можно доверять, - продолжал Шив’кала, словно Лондо не корчился перед ним, подобно раненому зверю. - Что ты знаешь свое место. Они потребовали испытания. Я устроил его. Ты его провалил. Это недопустимо, Моллари.

Лондо совсем утратил контроль над своим телом. Из него начали изливаться все отходы его организма, такого не случалось с ним с двухлетнего возраста. Это было унизительно, зловонье было невыносимо, но потом оба эти ощущения отступили на задний план, поскольку агония продолжала нарастать. Его душа, истерзанная и побитая, молила об освобождении. Лондо припомнил, как несколько месяцев назад решил умереть, но в тот раз отложил свой конец. Теперь он горько пожалел об этом, потому что ни за что на свете Лондо не хотел умереть так, как это происходило сейчас. Теперь он отдал бы все, что угодно, лишь бы только уже быть мертвым. Он был готов убить своих друзей и любимых, уничтожить сотни, тысячи безвинных центавриан. Он готов был на все, лишь бы прекратилась агония, терзавшая его.

Но становилось только хуже.

Лондо казалось, что его разрывают на части, что каждый отдельный орган его тела разжижается, и он знал, чувствовал, как его мозг вытекает из ушей, как боль выжигает его глаза, а зубы выдираются из десен, оторвавшийся язык закупорил дыхательное горло, каждый сустав жгло огнем так, что невозможно было пошевелиться, но боль заставляла его дергаться, и от этого становилось еще мучительнее, и он забыл уже, что значит «не болит».

И вдруг все прекратилось.

Именно так, все разом. Лондо остался лежать оцепеневший, в луже дерьма, потому что не представлял, как вести себя дальше. Ему казалось, никогда больше он не сможет вести себя с прежним достоинством, не сможет чувствовать себя в безопасности, никогда не захочет, чтобы хоть одна живая душа увидела его, потому что он стал отвратительным и жалким, и от него осталось лишь дрожащее и мычащее существо. Даже думать о себе было противно, но он ничего не мог поделать, избавление от боли, каким бы кратковременным оно ни оказалось, принесло такое облегчение, что Лондо заплакал. Рыдания сотрясали его тело.

- Знаешь, сколько это все продолжалось? - тихо спросил Шив’кала. Если бы Лондо мог говорить, он ответил, что прошли часы, а может быть дни. - Девять секунд, - продолжил Дракх, хорошо зная, что Лондо не в том состоянии, чтобы суметь ответить. - То, что ты пережил, продолжалось ровно девять секунд. Хотел бы ты продлить это на двадцать или тридцать секунд? Или лучше, на двадцать или тридцать минут? Или на часы? Или на дни?

- Нет… нет… - голос Лондо был едва узнаваем. Он больше походил на хрип умирающего животного.

- Я сомневаюсь, что ты сможешь это выдержать. А если даже сможешь, сомневаюсь, что тебе понравится то, во что ты превратишься после этого.

Лондо не стал отвечать. Ответа, по-видимому, не требовалось, да и вряд ли он смог бы произнести членораздельную фразу.

Не интересуясь причинами молчаливости Лондо, Шив’кала продолжил:

- Ты понес наказание, Лондо. Но одного наказания не достаточно. Ты должен искупить свою вину. Тебе понятно? Ты слышишь, о чем я говорю? - Лондо ухитрился кивнуть. - Хорошо.

Шив’кала выдвинулся из сумрака и остановился над Лондо. Склонив голову, он с интересом рассматривал императора.

- Скажи мне, Лондо… Смог бы ты сам убить Шеридана… если бы альтернативой было еще худшее наказание?

Больше всего Лондо хотелось отказаться, плюнуть в Дракха, бросить ему вызов в лицо. Ему хотелось вскочить на ноги и сжать руки на чешуйчатом горле серокожего чудовища. Сейчас его не беспокоили скрытые бомбы, которые уничтожат его народ. Его не беспокоило, что он сам умрет, пытаясь задушить Шив’калу. Ему просто хотелось иметь возможность и волю убить Дракха.