Чарльз де Линт - Волчья тень

– Может, и загляну туда… Она указывает на запад:

– А там, у подножия гор, стоит гостиница. Хозяин очень славный человек.

– Пока я не в настроении ни с кем общаться, – отзываюсь я, – но буду иметь в виду.

Ей не хочется меня отпускать, но обе мы понимаем, что оставаться мне нельзя. Что-то теснит мне грудь, сама не знаю что, какое-то беспокойство.

– А ты как? – вдруг вырывается у меня. Я чуть не спросила: «Как же ты сможешь жить?» – но вовремя прикусываю язык и спрашиваю: – Как думаешь дальше?

– Постараюсь выздороветь, – говорит она. – Ничего другого не остается.

Слабая улыбка трогает ее губы, поднимается к глазам, и все ее лицо меняется. Теперь я вижу, чем она притягивает людей. Отчего-то сразу хочется с ней познакомиться, подружиться.

– И еще ведь есть один парень, который на меня засматривается, – добавляет она. – Медбрат из больницы. Правда, не понимаю, что он во мне нашел. Остается только надеяться, что он не окажется маньяком-убийцей.

– Он тебе нравится?

Она кивает:

– Только вот слишком хорош, чтоб оказаться настоящим.

– Ну так дай ему шанс, – советую я. – Что тебе терять?

Я вспоминаю Гектора, и в груди шевелится старая боль.

Сестра смеется, но в ее смехе меньше веселья, чем было минуту назад в улыбке.

– Наверное, ты права, – говорит она, – в моем положении терять уже нечего.

– Я не то хотела сказать.

– Я понимаю.

– Ты думаешь… надеешься, что еще… встанешь на ноги? – спрашиваю я.

– Я не сдаюсь, – отзывается она. – Никогда.

И я понимаю, она думает не только о своем искалеченном теле. Еще и о нас с ней.

– Да… Ну, надеюсь, все у тебя получится.

– Я буду думать о тебе, – говорит она.

Всю жизнь в кровати… Только думать и остается. Но этого я не произношу.

– Я тоже, – говорю я.

И поворачиваюсь, чтобы уйти, но она окликает меня:

– Рэйлин.

Я оборачиваюсь. Не могу понять, что у нее во взгляде. Неловкость наверняка и что-то еще.

– Это не твоя машина тогда ночью… Это не ты? – спрашивает она.

– Если б я хотела тебя убить, ты бы сейчас была покойницей.

Она кивает:

– Я… просто должна была спросить.

– Кого же о таком и спрашивать, как не родную сестру, – киваю я.

– Рэйлин, я…

Но я уже отворачиваюсь и поскорее ухожу, пока она не нашла слов, которые вернули бы меня к ней. Мне больше говорить нечего. Все, что во мне осталось, – эта боль, которая нарастает с каждой минутой. Так что я выкарабкиваюсь из оврага и тороплюсь затеряться в лесу.

И не оглядываюсь. Ни разу.

Не надо мне было спрашивать Рэйлин про машину. Она давно уже поднялась на откос и скрылась в лесу, а мне все хочется догнать ее и попробовать объяснить. И каждый раз я себя останавливаю. Ну что бы я ей сказала? Сам вопрос все сказал за меня.

Я ей не доверяю.

И не только эта мысль меня мучит. Зря псовые думают, что я не понимаю, – я очень хорошо понимаю: то, что делала Рэйлин, было ужасным злом. И пусть даже я не уверена, что каждый заслуживает второй попытки, – разве ей дали хоть первую? С того дня, как я оставила ее в аду нашего детства, рядом с ней никого не было. Никого, кто показал бы ей путь. Только та психопатка Рози, а к чему привела их дружба, мы видели. Но вот теперь ей дали вторую попытку, а она по-прежнему одна. Она уходила, а я видела, сколько в ней осталось злобы и обиды, и понимала, что она способна на любую жестокость. Так правильно ли я поступила, возвратив ей жизнь?

Не знаю.

Знаю, что иначе не могла. Не потому, что мы из одной семьи, не потому, что она – моя младшая сестренка и я перед ней в долгу за то, что ее покинула. Я бы так же помогла кому угодно, но особенно – любому из Детей Тайны.

Но мне хотелось бы остаться с ней, поддержать ее – а ей понадобится поддержка, – как поддержали меня своей добротой и любовью Лу с Анжелой, а потом и другие мои друзья. А вместо этого я просто вышвырнула ее из своей жизни, и теперь она опять одна.

Как она справится в одиночку?

От этой мысли мне хочется плакать, но плакать нельзя. Потому что если начнешь с нее, то тогда придут в голову и остальные, и слишком о многом придется горевать. Трудно будет остановиться.

Не знаю, сколько я простояла, уставившись на деревья, пока не догадалась снова сесть. В самом деле пора возвращаться. Все там, должно быть, беспокоятся. Хотя Джо и Софи должны понять. Они знают, что значит находиться здесь. И догадаются, как мне страшно снова становиться Сломанной Девочкой. Опять в ловушке, и теперь даже выхода в страну снов не будет.

Хрустит сучок, я поднимаю взгляд на склон, но это не Рэйлин возвращается. Тоби. Проезжает на ногах последнюю пару ярдов и устраивается на камне, где сидела Рэйлин.

– Привет, – говорит.

– И тебе привет.

. – Она тебя расстроила, да? Столько всякого наговорила…

– Подслушивал? – спрашиваю я.

Хотя удивляться нечему. У волшебного народа совершенно иные правила поведения. У Тоби, по крайней мере, хватает порядочности изобразить смущение.

– Не злись, – говорит он. – Я просто хотел узнать, о чем разговаривают друг с другом настоящие люди.

– Вот и узнал, – вздыхаю я. – Портят друг другу жизнь. Не так уж здорово быть настоящим.

– Лучше, чем растаять.

– Наверное. Только мы так друг друга мучаем…

– Не обязательно быть настоящим, чтоб мучиться, – говорит Тоби.

Мы сидим молча, прислушиваемся к шепоту ветерка в листве.

– Тебе правда надо возвращаться? – спрашивает Тоби.

Я киваю.

– И обратно уже никак?

– Видимо, никак. Мне сказали, слишком много я отдала своего света, чтобы вернуть Рэйлин.

– Ну зачем ты это сделала? – спрашивает он. – Она такая неблагодарная.

Я открываю рот, чтобы объяснить ему, как я всегда старалась быть доброй к людям в беде, но тут же понимаю, что здесь не совсем тот случай.

– Я на самом деле не ради нее, – начинаю я, сомневаясь, что сумею объяснить. – Я для себя. И не важно, благодарна она мне или нет; я это сделала ради собственного душевного покоя. Даже не потому, что, по словам Джо, если я сумею залечить в себе старые раны, он найдет кого-нибудь, кто сумеет помочь с новыми.

– Ну и как, нашла душевный покой?

Я качаю головой:

– Нет, пожалуй. Но я примирилась с собой – с чувством вины за то, как с ней обошлась. Но что было, то было, – я ее в самом деле бросила, и вот теперь уже во второй раз. И то, что сделал с нами брат, тоже никуда не делось. Этого я не могу простить и забыть.

– Не понимаю, зачем ты стараешься?

– Потому что это – ненужный груз, который я тащу на себе, и он вредит не только телу, но и чувства коверкает. Из-за него мне никак не наладить нормальных отношений с мужчиной. Первые пятнадцать лет жизни, а то и больше, все мужчины, с какими я сталкивалась, только использовали меня. Следовало бы о них забыть, они в прошлом, и с ними покончено. Отчасти у меня это даже получилось. Но только пока не могу достичь близости с мужчиной. Как только доходит до интимных отношений, у меня внутри все захлопывается.