Майкл Стэкпол - Глаза из серебра

– Наша армия и есть воплощение этой концепции, полковник.

– Отнюдь нет.

Кадета удивила такая категоричность. Если бы так высказался капитан Айронс, было бы ясно – говорит, что в голову пришло, не заботясь о разумных доводах.

– Но, полковник, наши войска тем и занимаются, что поддерживают национальные интересы Илбирии. Сто лет назад они пытались сохранить Бренданию в составе империи, тридцать лет назад воевали с гурами в Аране, двенадцать лет назад вели войну с Лескаром. То, что делают наши войска, – как раз это и входит в концепцию Колистана.

– Вы ошибаетесь, кадет, – глаза Кидда блеснули серебряным блеском. – Наши войска поднимаются на борьбу по указаниям Господа Бога, чтобы содействовать Его планам.

Урия откинулся на спинку стула, тяжелый том Колистана давил ему на колени:

– Сэр, но, может быть, это и есть моральная основа действий короля! Ведь Ладстон часто диктует акции, которым впоследствии находится подтверждение в Писании. Конечно, такое подтверждение – «после драки» – не всегда может оправдать все действия, многое вызвано светскими и политическими причинами.

– То, что вы сейчас сказали, кадет, – справедливо, особенно вне пределов Илбирии. Но требования Господа к нашим войскам вполне отчетливы, и глуп тот командир, который их игнорирует, когда этого нельзя делать. Вспомним Крестовые походы против атараксиан. Там было несчетное число случаев самоуправства местных командиров, действовавших вразрез с предписаниями из Ладстона, и нам известно, какие несчастья это повлекло.

– Да, но так было до изобретения парового двигателя! Прежние воздушные корабли полагались на ветер как на движитель и зависели от капризов погоды. Предсказать их появление было невозможно, так что в конкретной ситуации приказы из Ладстона были бесполезны. Сейчас приказы отдают на основе надежной информации, а не такой, как раньше. И приказы теперь приходят вовремя.

– Разве это «вовремя»? Приказы месячной давности, вытекающие из донесений двухмесячной давности! – Кидд покачал головой. – Вряд ли вашему другу, брату Друри, покажутся своевременными приказы, которые он будет получать в Аране.

– Может, и так, сэр, но возникает вопрос: то, чем он будет заниматься в Аране, – это в интересах Господа или в интересах Илбирии и ее экономики?

– Если Господу не по душе будет то, что происходит в Аране, не сомневаюсь, Он даст знать о своем недовольстве.

– Вы хотите сказать, что справедливый Бог покарает воинов, выполняющих приказы свыше, которые ему не по душе? – Урия поднял брови в недоумении. – Почему надо наказывать местного солдата за выполнение приказа? Господу известно, что солдат считает свои действия соответствующими Его, Господа, интересам.

– Любопытная позиция, кадет Смит. Придется нам завтра вернуться к ип-Харрилу. – Кидд повернулся лицом к Урии. – Достаточно сказать, что если воин в своих отношениях с Господом честен, он получит знак относительно отдаваемых ему приказов.

– А если воин не получил такого знака, но полагает, что получил?

Лицо Кидда сморщилось, как от боли.

– Это тоже может обернуться несчастьем, кадет. – Он потер лицо руками, встал с кресла. – Я устал. Мне пора спать.

– А отвечать на ход Ремия? Если я его сейчас приготовлю, он завтра уйдет с утренней почтой.

Кидд начал было говорить, но встряхнул головой.

– Пожалуй, нет… Скорее всего, нет… – Он нахмурился, сделал шаг к двери в спальню, ударился бедром об угол стола. — Доску можете убрать. Я сплю на ходу.

– Как пожелаете, сэр.

Кидд прошаркал в спальню и закрыл дверь, не дав Урии заглянуть в неосвещенную комнату. Ожидая, не позовет ли Кидд на помощь, Урия расставил книги по полкам, после чего вернул шахматную доску в шкафчик.

И тут вдруг почувствовал приступ гнева. Теология по утрам, военные действия после обеда и по вечерам, дискуссии все о той же теологии – все это бессмысленно! И весь предстоящий год на службе Кидду будет повторением сегодняшнего дня. А через месяц Урия просто спятит.

«Неудивительно, что Малверн начал воровать».

Пребывание среди книг, в этой комнате, давило ему на психику. Книг было слишком много, Урия знал, что ему предстоит прочесть их все и запомнить прочитанное, но чего ради? Он мечтал быть простым солдатом, сражаться за короля и свою страну и заодно уж – за мартинистскую церковь. А Кидд демонстрирует ему свое превосходство, замучивая до смерти фактами и философскими концепциями в таком количестве, какое никто не в состоянии усвоить.

«Найти способ и нанести встречный удар Кидду!»

Пока Урия рассматривал шкафчики с полками – шахматными досками, у него в голове неожиданно возник план.

«Всего лишь следствие того, до чего он уже меня довел».

Его осенило, что Кидд умудрился как-то запомнить, где в комнате размещается каждая игра из тех, которые он вел. В каждом шкафчике было по пять ящиков, значит, Кидд одновременно ведет тридцать игр с разными противниками. Он знает позицию каждой фигуры и, вероятно, продумал каждую игру на несколько ходов вперед.

«Сражение между нами ведется на его поле».

Пока обстановка больше под контролем у Малачи, чем у Урии, слепой может верховодить. Любая утрата им контроля будет на пользу Урии, чем Урия воспользуется в своих интересах.

С холодной улыбкой Урия решил разместить ящики с играми по алфавиту имен противников.

«Значит, когда придет почта, я буду знать, где искать ящик, а Кидд – не будет».

Для начала он вытащил все ящики из шкафчиков и расставил по всей комнате. На досках были разные комплекты фигур. Основное различие было в наличии фигуры, которую юровианцы называли «воздушный корабль». В некоторых – в антикварном комплекте и в двух из Арана, – имелись фигуры корабля под парусом, в других вместо этой фигуры был убийца, вор или наложница. Фигурки одного комплекта были непристойными, но это не удивительно – комплект из Занта.

Переместить ящики с играми труда не составило, хотя список противников по переписке с Киддом удивил его дважды. Во-первых, одна игра остановлена на двадцати ходах, в ней Кидд играл черными против принца Тревелина. Последний ход, судя по журналу записи игр, сделал Кидд, дата – 14 аркана 1685. Значит, письмо пришло в Вулфсгейт всего за неделю до смерти принцессы Рочел.

По спине Урии пробежал холодок. Сначала он обрадовался, когда увидел, что принц Тревелин – противник Кидда в шахматной игре, вот и раскрытие тайны их знакомства. Но от этого открытия как-то пропала грусть от смерти принцессы Рочел и любовь мужа к ней казалась уже не такой глубокой.

В память принцессы он поставил ящик с этой партией на нижнюю полку, под партией с Ремием, и сделал точкой отсчета ее имя.