Александр Рудазов - Рассказы из правого ботинка

– Еще подписать вот здесь и здесь, - сунул Попову бумагу профессор, пока тот устраивался поудобнее. - И еще вот здесь. А здесь - число проставьте. Ну и вот тут последнюю роспись - как бы для ровного счета чтобы…

Ложе оказалось жестким и холодным. А запах хлорки почему-то усилился еще больше. Попов поворочался, безуспешно пытаясь найти позу, в которой было бы приятно заснуть, но в конце концов сдался. Гадюкин деликатно сделал ему инъекцию, прикрепил к вискам контакты, зафиксировал веки крохотными зажимами и ловко прыснул в оба глаза из крохотной шприцовки.

– Это что?… - поморщился Попов.

– Для увлажнения глаз. Вы не будете моргать двенадцать часов, батенька… - рассеянно ответил профессор, поворачивая тумблер и доставая «наглазники». - Готовы?

– Минуточку… да, готов. Включайте.

– Ну что ж, батенька, приступим… - коснулся сенсора Гадюкин.

– Профессор, а… а как… как ваше имя-отчество?… - неожиданно вспомнил Попов.

– Аристарх Митрофанович, - ответил Гадюкин. - Спокойной ночи, батенька…

– Минуту, профессор! - вдруг приподнялся на локте Попов. - Это что же - вы увидите мой сон?! Так же, как те?!

– Конечно, батенька, конечно… Не переживайте, за стены этой лаборатории он не выйдет.

– Нет, постойте! Я… я так не согласен!… не согласен!… Уберите свои присоски, я… я… я… я…

– Уже поздно, батенька!… - ласково пропел профессор Гадюкин.

Но Попов этого уже не услышал. Он крепко спал.

Мирно текли часы. За окнами стемнело, и профессор Гадюкин зажег свет. Подопытный, которому снились кошмары, благополучно проснулся, был осмотрен, получил еще одну инъекцию вкупе с честно заработанным чеком и был выпровожен восвояси. На миг профессор задумался, как тот доберется домой в столь поздний час, но быстро об этом позабыл.

Ассистент принес из буфета поднос с ужином. Точнее, семь подносов - один профессору и шесть себе.

Лелик никогда не жаловался на аппетит.

Гадюкин неторопливо поужинал, сыграл с Леликом партию в шахматы (тот, как всегда, выиграл) и вновь приступил к работе. Развернув эль-планшетку, он вывел на нее показатели приборов, включил микрофон и начал надиктовывать:

– Одиннадцатое апреля две тысячи сорок четвертого года. Проект «Морфей», эксперимент сорок три. Объект - мужчина тридцати трех лет. Состояние тела - удовлетворительное. Загрязнены легкие - много курит. Удален аппендицит. На мизинце левой руки свежий порез. Все показатели в норме, в состояние углубленного сна введен успешно, идет считывание излучения. Краткое описание сновидения…

Профессор вывел на эль-планшетку изображение сна Попова. Начал было диктовать, но тут же замолчал и нахмурился. Ассистент, убирающий со стола, подошел поближе, вгляделся в картинку и утробно рыкнул. Крошечные глазки отражали недоумение.

– Да, Лелик, такого мы пока не видели… - согласился профессор. - Хотя сны, конечно, бывают и более дикие… Только что-то очень уж правдоподобно…

– Ру-ур?

– Возможно, возможно… Ну, это мы сейчас проверим…

Профессор Гадюкин вывел большую голограмму, сделал несколько снимков с разных ракурсов, развернул сразу шесть экранов эль-планшетки и принялся за поиски. Ассистент тоже развернул эль-планшетку и начал отправлять запрос за запросом.

Через час профессор оторвался от работы, грустно вздохнул, коснулся сенсора коммутатора и попросил:

– Мила, душенька моя, окажите любезность, пригласите ко мне Эдуарда Степаныча…

– Сию секунду, профессор, - ласково проворковала секретарша.

Эдуард Степанович появился в лаборатории уже через пять минут, жуя на ходу бутерброд с тунцом. Глава службы безопасности НИИ «Пандора» как всегда выглядел опрятным и невозмутимым, всем своим видом демонстрируя, что пока он здесь, ничего страшного не произойдет.

А если и произойдет, то тоже ничего страшного.

– Добрый вечер, профессор, - спокойно кивнул он. - Что у вас тут стряслось? Из вивария кто-нибудь сбежал?

– Да типун вам на язык, батенька, - добродушно ответил Гадюкин. - У нас тут, собственно, закавыка вообще не по нашему профилю… Думаю, милицию надо вызвать… но лучше вы сначала сами посмотрите.

– Посмотрим, - пожал плечами Эдуард Степанович, усаживаясь на вращающийся стул. - А как тут у вас вообще дела, профессор? Все сны пишете?

– Пишу, пишу, батенька… - рассеянно закивал Гадюкин.

– Может, мне тоже попробовать? - с интересом посмотрел на спящих Эдуард Степанович. - Любопытно, должно быть… Как, профессор, возьмете меня в подопытные?

– Пока не стоит, батенька. У нас тут еще не все до конца отлажено - все еще сохраняется двухпроцентный шанс летального исхода… Пока что бог миловал, но чем черт не шутит? Два процента - это, конечно, ерунда, но все-таки…

– Летального исхода? - нахмурился Эдуард Степанович. - Профессор, а вы жертв… подопытных предупреждаете? Нам тут судебное разбирательство ни к чему…

– Конечно, предупреждаю! - обиделся Гадюкин. - За кого вы меня принимаете, батенька? Вот, смотрите - все предупреждены, все подписались, что в случае чего претензий не будет… Все чисто. К тому же я на всякий случай подбираю одиноких, бессемейных - ну так, на всякий случай… Если что - не хватятся…

– Профессор!…

– Шутка! - залился смехом Гадюкин. Впрочем, глаза у него остались серьезными. - Вы, Эдуард Степаныч, лучше вот сюда взгляните… Вот это сновидение вам странным не кажется?

Профессор щелкнул пультом и лаборатория в очередной раз наполнилась голограммами - цветными, объемными и движущимися. Эдуард Степанович бросил на них один-единственный взгляд и невозмутимо вынес вердикт:

– По-моему, самая обычная порнография. В восточном стиле.

– Ох, простите старика, батенька, это я перепутал, - поморщился Гадюкин, выключая один сон и включая другой. - А вот насчет этого что скажете?

Сновидение Попова заставило брови Эдуарда Степановича поползти вверх. Но он тут же сделал над собой усилие и вернул их на место.

– Да, необычный сон, - согласился главбез. - Я так понимаю, этому гражданину снится, что он убивает женщину?… ножом?… Да, фантазии нездоровые… Но криминала я тут не вижу - мало ли что кому снится?…

– Нет-нет, батенька, дело совершенно не в этом! - поспешно замахал руками Гадюкин. - Начнем с того, что не женщину, а женщин. Во множественном числе. Вот, сейчас я откручу…

Профессор произвел несколько манипуляций и перед Эдуардом Степановичем последовательно прошли семь разных женщин - и всех их убили с удивительным зверством. Менялись и декорации - четырежды это происходило в темном переулке, дважды - в лесу, один раз - возле какого-то сарая. Но одно каждый раз оставалось неизменным - снег, лежащий под ногами.

– Вам это ничего не напоминает, батенька? - постучал пальцами по столу Гадюкин.