Дмитрий Петров - Силь

— Сделай же что-нибудь! — буквально зарычал главнокомандующий.

— Легко! — совершенно спокойно произнёс Старший Шаман и, сделав над головой финт посохом, с силой опустил его на землю. На тряпице это отразилось таким же образом — будто на неё опустили посох… — или наступили. Огонёк погас. Струя коснулась тряпицы — но это была уже просто материя, не способная зажечь огонь.

— Это проще, чем закрывать дорогу волшебству, да я бы и не успел, — спокойно сказал Шаман. А так — с гарантией.

— А зажечь… не сможет? — с опаской спросил Младший.

— Магия огня эльфам не дана, — с улыбкой ответил Старший. — Равно как и магия камня — которая является привилегией гномов… Эльфы и магия огня — несродственны. Ни один, даже самый великий эльфийский волшебник не сможет создать даже самой маленькой огненной искорки. Это заложено в самой основе нашего мира, ибо восстали эльфы ото сна благодаря Воде Пробуждения… А взять то, что тебе не принадлежит — не выйдет. Ведь сам великий Моргот, кому мы поклоняемся, на заре дней искал Вечное пламя, и не нашёл его, ибо весь этот огонь — в творце мира, Эру.

Эльфийка пребывала если не в отчаянии, то была близка к нему. Все силы души она вкладывала в попытки выжать из тряпицы хоть одну, хоть маленькую искорку пламени, — тряпица то сглаживалась, то съёживалась под действием её заклинаний, но ничего не выходило — огня в ней уже не осталось.

— Огонь… Мне так нужен огонь! — шептала она. — Ведь когда-то я почти смогла, хоть мне и говорили, что это невозможно. Когда-то… Ког-да-то…

Прекрасные глаза эльфийки, с застывшими в них выражениями предельной усталости и сильнейшей боли — расширились, и в них возникла картина — яркая картинка, хоть и подёрнутая лёгкой дымкой.

— Я вспомнила, — прошептала она.

Лесная поляна. Посреди неё растут несколько гигантских, в человеческий рост грибов-лисичек, причём их шляпки настолько изогнуты, что получается весьма правдоподобные аналоги кресел. В каждом из них сидит по эльфу — подростку, если присмотреться внимательно. Крупным планом берётся лицо эльфа, сидящего с краю — и ясно видно, что это Миралисса, которой здесь можно дать лет 12 по человеческим меркам, не больше. На её лице написана предельная сосредоточенность и внимание, хоть иногда оно озаряется одновременно лукавой и доброй улыбкой.

Видно, что воспоминание касается обучения в эльфийском аналоге школы — ибо взрослая эльфийка с указкой в руках ходит перед учениками и что-то им рассказывает, время от времени показывая на костёр — КОСТЕР в эльфийском лесу! — разведённый, ради справедливости стоит отметить, на камне, а не на земле, и второй камень, стоящий рядом с первым, на котором сложены дрова для костра (видно, что это сухие сучья).

Все ученики всем своим видом демонстрируют внимание к словам учительницы, делая пометки на больших плотных листах, которые они держат в руках. Только взгляд Миралиссы устремлён немного в сторону — она наблюдает за залитой светом поляной, журчащим ручейком, стрекозой, парящей над ним… При этом не забывая держать в поле зрения (боковым зрением) и учительницу, как раз объясняющую:

— Эльфам не дано Творцом овладеть магией огня… Наши стихии — вода, воздух… Но если у вас уже имеется частица огня, вы можете с ней управляться посредством свойственных для нас стихий, например, воздуха… — говорит учительница, и повинуясь её жесту, огонь от костра влетает вверх, вытягиваясь в узенькую трубочку, которая, изгибаясь в дугу, практически касается второго камня, с незажжённым костром.

Миралисса сосредоточенно действует пером — она рисует на листе! Вот поляна, ручеёк, стрекоза… Простой набросок — тем не менее он завораживает! Переданы мельчайшие оттенки, игра света и тени, солнечные блики от крыльев стрекозы… Картина кажется живой, что ещё вот-вот, одно мгновение — и стрекоза полетит, а ручей прольётся прямо сквозь лист! Увлечённо рисуя, она не сразу слышит учительницу:

— А теперь попробуйте вы зажечь второй костёр! Миралисса, давай. Миралисса!!! Ты уснула?!?

Миралисса наконец-то слышит и вскакивает:

— Да?

— Да! Зажги костёр! — начиная сердится, говорит учительница.

Миралисса направляет на костер руку ладонью вперёд. Сосредоточенно всматривается в сучья, бормоча:

— Воспользоваться родной стихией… Вода! Есть ли в них вода? — и повинуясь её жесту, изображение торца сучка начинает укрупняться, вот она уже внутри , рассматривая поры, щели… Некоторые из них заполнены жидкостью.

— Так, а теперь что? Соберём-ка мы её вместе, — и с этими словами капельки из разных пор начинают прокладывать себе путь сквозь древесину, взгляд следует за одной из них — и видно, сколь сильное трение она испытывает при прокладывании себе пути, как греется при этом, готовясь даже закипеть — внутри неё появляются мельчайшие пузырьки воздуха! Температура — это видно даже на глаз — всё повышается и при взгляде на костер со стороны становится отчётливо видна тоненькая струйка дыма.

— Да ты что? — срывается на крик преподавательница. — Это невозможно!

— Но вы же сказали… — пытается оправдаться Миралисса.

— Я сказала — воздухом! Подхватить огонь и дать ему дотянуться…

— Теперь понятно, — говорит Миралисса.

Взмах руки — и пламя от костра сворачивается в клубок, который подпрыгивает в воздух, рушится на второй камень, отскакивает от него, разбросав приготовленные дрова в стороны, опять подпрыгивает, несётся к траве на поляне, как раз к тому месту, где застыла давешняя стрекоза. Миралисса делает резкий жест — и из-под травы начинает бить родник, испугавший стрекозу — которая старается улететь как можно дальше — и огненный мячик влетает в ручеёк и исчезает в облачке пара. Миралисса грустно смотрит вслед улетающей стрекозе, которую этот пар закрывает, как и всё, что видит глаз…

Миралисса — взрослая — открыла глаза.

— Да, это возможно! — прошептала она. — Я должна сделать!

Точно так же, как в воспоминании, она всмотрелась в тряпицу — и увеличение всё росло и росло — был виден узор нитей, видна их структура, вот они уж как канаты, вот рассматривается отдельный волосок ниточки, что тоже становится толстым как бревно…

— Где же, где это! — Миралисса стремилась всё увеличивать и увеличивать разрешающую способность. Наконец она увидела нарушение целостности картины — вещество начало казаться составленным из отдельных частей, которые при дальнейшем увеличении, которое произошло резко — рывком! — становятся похожими на шарики с туманной внешней границей, и были видны изредка вспыхивающие в их глубине искорки. Шарики не были неподвижны — они совершали какие-то периодические движения, несогласованные — каждый шарик — свои, но сблизиться друг с другом не могли. Стоило им приблизиться, как между ними дугой вырастала неяркая голубоватая молния — и они отлетали в разные стороны. Какое-то время Миралисса просто любовалась этой неведомой картиной, этим вечным движением под тихую и печальную музыку.