Юрий Никитин - Куявия

Иггельд покосился в сторону Антланца, тот довольно оскалил зубы и плотоядно потер руки. Иггельд ответил с некоторой неохотой:

– Да, если такой обычай Но не стоит приглашать слишком много людей.

Наместнику это явно не понравилось, жаждет задать такой пир, чтобы дым коромыслом, но поклонился и сказал государственным голосом:

– Да, конечно… Только самых необходимых. А столы велю накрыть в малом зале.

Но когда перед Иггельдом распахнули двери в этот малый зал, он сперва решил, что над ним пошутили. Зал неимоверен, а ряд столов вообще уходит в бесконечность. Да и стоят в три ряда. А в сторонке, на особом помосте, покрытом красным сукном, расположился длинный стол, по обе стороны не больше дюжины кресел.

И все места, или почти все, уже заняты богато одетыми мужчинами. При его появлении словно ветер пронесся по огромному залу: поднялись все как один человек Иггельд похолодел, жутко чувствовать на себе несколько сотен пар внимательных глаз, он старался выглядеть невозмутимо, но в желудке появилась обледенелая глыба.

– Сюда, – послышался рядом почтительный голос Хуртечи.

Придерживая под локоть, он повел его к креслу посредине, что отличалось от остальных высокой спинкой, на ней огромный золотой орел с распростертыми крыльями Иггельд опустился на покрытое красным бархатом сиденье, стараясь двигаться степенно и важно. Справа от него сел Морог, этот обещал помощь богов земли, слева Гвердь, этот обещает поддержку богов воды, дальше Мжига – поклялся В благоволении богов леса, еще дальше прославленные полководцы, герои, знатные беры, могущественные властелины и хозяева огромных богатств и вотчин.

Сам наместник, к удивлению Иггельда, не стал садиться, он отстранил от него слуг и прислуживал ему сам. Иггельд не знал, куда деваться, был готов провалиться сквозь сиденье или вместе с креслом, не мог видеть, как этот седой величественный человек, при одном имени которого все почтительно обнажают головы, прислуживает ему, е му !

Антланец, на беду, сидел за общим столом, но все же постарался сесть так, чтобы видеть Иггельда и чтоб тот его видел Иггельд перехватил подбадривающий взгляд и едва не показал в ответ кулак. Даже за этими тремя рядами столов расположились знатнейшие люди края, для простых беричей столы накрыли в большом зале, а для простонародья выкатили из подвалов бочки во двор, расставили там простые дощатые столы, а по углам двора приготовили бочки со смолой, что будут полыхать жарким огнем всю ночь, чтобы пиршество не прерывалось и никто не посетовал на скупость наместника.

Пир ошеломил, а пестрая вереница слуг, что вносила широкие блюда, не заканчивалась, воздух наполнился запахами изысканных яств, специй, душистых трав Перед ним ставили жареное мясо, приготовленное с разными съедобными корешками, что разжигают голод, чередовали с жареной птицей от крупных, откормленных орехами гусей до крошечных тушек скворцов, все либо хрустело оранжевыми корочками, либо плавало в маслянистой жидкости, пахнущей остро и призывно. Все подавалось, уносилось, во всем ритм, Иггельд зачастую не успевал даже отщипнуть и распробовать, как уносили и ставили новые блюда, горячие, истекающие сладким соком, брызжущие ароматами ..

Время от времени кто-нибудь поднимался и провозглашал здравицу в честь непобедимого Иггельда, а после сороковой или пятидесятой смены блюд и множества опустошенных кувшинов с вином его стали называть уже победоносным. Счет блюдам он уже давно потерял, где-то на второй сотне ошеломление медленно начало переходить в раздражение, а на третьей сотне окрепло, чтобы на четвертой сотне перемены блюд вообще превратиться в каменную скалу

Антланец поднялся, никто уже не обратил внимания, все пьют друг с другом, обнимаются, спорят, кто-то пытается петь, его урезонивают. Он подошел к Иггельду, шепнул:

– Чего такой серьезный? На тебя смотрят!.. Давай я сам налью тебе беленького винца, мне понравилось Белое вино нужно для здоровья, а здоровье нужно, чтобы пить красное…

– Легко в веселье, – буркнул Иггельд, – тяжело в похмелье.

– Что делать, много пить вредно, а мало – скучно. Вино следует пить только в двух случаях: когда есть вот такой замечательный повод, как сейчас, и когда никакого повода нет.

Он хохотнул басом, очень довольный, наместник прислушался, тоже засмеялся сдержанно, сказал сокрушенным тоном:

– А я вот часть своего состояния потратил на вино, часть на женщин, а остальными средствами, увы, распорядился очень глупо.

Иггельд обвел глазами зал, все раскраснелись, речи становились бессвязными, сказал со сдержанным недовольством:

– Все же мне кажется .. пить надо меньше…

Антланец хохотнул, а наместник мягко улыбнулся, принимая слова Иггельда как шутку, сказал понимающе:

– Люди, которые говорят, что пить надо больше, и те, которые уверены, что пить надо меньше, сходятся в одном – пить надо…

Антланец захохотал громче, с кубком в поднятой руке пошел обратно, по пути хлопая по плечам беров и военачальников, которые понравились, а те в ответ радостно желали ему здоровья и поднимались, чтобы чокнуться краями кубков.

Пир раздражал Иггельда, как нелепое действо заблудившихся людей. Все это шумное многолюдье, хвастовство богатством, все как-то нехорошо и не вовремя, он наконец-то набрался отваги и сделал вид, что для него пир закончился, но вместе с ним, к его смущению, разом поднялись и все в зале. Он застыл, одеревеневшей рукой сделал знак всем сесть, оказывается – угадал, все опустились дружно, только военачальники, что сидели с ним за особым столом, остались на ногах.

Хуртеча поклонился:

– Прошу доблестного Иггельда, а также этих знатнейших людей моего края в мою рабочую комнату… Как и желает наш предводитель, взглянем на карту, прикинем, что у нас есть, чем располагаем, что можем получить.

Рабочая комната оказалась едва ли меньше пиршественного зала, но в центре в самом деле огромный стол, а на нем цветная карта. Иггельд воспрянул духом – наконец-то займутся делом. Антланец подмигнул, знает, у кого явное преимущество.

Карта роскошная, на тонко выделанной телячьей коже, настолько искусно соединенной, что не найти швов, а реки, горы, города и даже болота нанесены ярко, красочно, скопления войск отмечены фигурками из золота, серебра, меди, бронзы. Из меди и бронзы – не от бедности, изяществом и отделкой поражают воображение, а лишь для того, дабы добавить разнообразия в конные и пешие войска, размером в половину мизинца.

Иггельд невольно засмотрелся на эти чудеса: даже конные фигурки различаются: есть легкие войска, есть тяжелая панцирная конница, есть всадники с копьями, есть разведчики на сухих подтянутых конях с тонкими ногами и змеиными шеями…