Юрий Никитин - Куявия

Быстрое конное войско тащилось едва-едва, легкие артанские кони гарцевали вокруг обоза, но отдаляться не решались: откуда ни возьмись появлялись куявы, всегда впятеро больше числом, выпускали тучу стрел и бросались в отчаянную атаку. Если артане стыдились сразу вернуться обратно к войску, живым не возвращался никто.

И все же Оргост двигался хоть и замедленно, но неуклонно, как тень ползущей по небу грозовой тучи. По оправдавшей себя воинской тактике упорно пускал во все стороны конные разъезды, иначе можно погубить войско, собирал сведения, делал поправки и снова вел войско, избегая ловушек.

В это же время в лагере куявов Вихрян подозвал Подгорного и велел быстро:

– Сотню Кольца – влево, пусть пройдет за рощей и собьет два разъезда!.. А ты бери две сотни, для тебя тоже есть добыча…

Берич спросил недоверчиво:

– Откуда знаешь?

– Иггельд сообщил, – ответил Вихрян коротко.

Подгорный смерил взглядом едва заметную в синеве черную точку.

– Как?

– Видишь, поворот делает? Крылья сложил. А теперь повернул влево. Выполняй!

Подгорный вскочил на коня и помчался к сотне Кольца. Потом взял еще две сотни, конников Ранка и Третьяка, сбил разъезды, зашел с тыла, отчего артане решили, что окружены, остановились, поспешно стали готовить воинский стан к обороне. Но никто не напал, двинулись снова, но уже с великой осторожностью, опасаясь нарваться на большие силы, так как куявские конные отряды, переняв их тактику, перехватывали и уничтожали разъезды.

Артане встревожились, двигались тесными отрядами, каждую минуту готовые к бою. Сотни Третьяка, Ранка, Казана, Осташко и других молодых военачальников, что щеголяли один перед другим удалью, перехватывали обозы с продовольствием, разрушали мосты, убирали с пути все, что артане могли бы использовать для себя, будь это кусок хлеба или клок сена для коней.

На ночь артане выкапывали ров и выставляли удвоенную стражу, но развеселившиеся от таких успехов куявы поднимали в ночи крик то справа, то слева, звенели оружием и делали вид, что вот-вот набросятся всем скопом. Артанам приходилось стоять всю ночь с оружием в руках, каждую минуту ожидая стремительной атаки.

На четвертую такую ночь люди уже засыпали стоя, оружие валилось из рук, а днем спали в седлах, опустив головы. Лошади нередко выходили из строя и шли туда, где видели зеленую траву. Знаменитый боевой дух артан быстро падал, и хотя все готовы сражаться, никто не отступит перед трусливыми куявами, что не решаются напасть честно, без сна и еды даже самые выносливые начинают чувствовать себя слабее женщин.

Хуже того, от бескормицы начали падать кони. Куявы смелели день ото дня, нападали на отдельные отряды, что шли в охранении. Завязывались бои, появились первые пленные артане, что само по себе сперва было великой диковинкой, а потом на пленных артан стали смотреть, как на нечто обычное, Иггельд велел не беречь их для выкупа или обмена пленными, а тут же казнить, чтобы у артан развеялись презрительные слухи о мягкотелости куявов.

Для большей убедительности он велел сажать пленных на колья и расставлять на пути наступающего войска – артане все еще двигались в направлении Куябы. Артане, похоже, приходили в дикую ярость, клялись отомстить, это Иггельд учитывал, но теперь они видели и беспощадную жестокость куявов, Иггельд строжайше запретил вступать в любые переговоры, неумолимо истребляли артан везде, куда дотягивались руки.

Он похудел, почернел, от ненависти лицо потемнело и стало похожим на вырезанное из дерева. В глазах полыхала ярость, желваки то и дело выступали под кожей и перекатывались, зловещие и рифленые. Но теперь в нем властность полководца, все убедились, что ведет не простое сражение, а настоящую войну на полное истребление артан, и преисполнились почтения к его мудрости, так опередившей возраст.

Огромное войско артан, что с веселыми песнями перешло границу покоренной Куявии, даже не самой Куявии – ее нет! – а куявских земель, сейчас тащилось из последних сил, со стонами и хрипами, рассчитывая только на богатства и крепкие стены Куябы, где сам Придон с его богатырями. Все гонцы, что слал в отчаянии к Придону Оргост, неизменно перехватывались дозорами. Иггельд страшился подумать, что стрясется, если хоть один проскользнет в Куябу и войско Придона поспешно выйдет навстречу.

Пока что даже с этим ослабленным войском вряд ли удастся совладать в одном решительном бою, а если оба войска соединятся…

– Пленных не щадить! – повторял он. – Все разъезды истреблять. Да, истреблять! Там же, где встретили. Это не игра, а война! Победа близка, нам нужно только самим не упустить ее из рук.

Когда до Куябы оставалось двое суток, он решился и ночью напал на артанский стан. Еще вечером с Малыша хорошо запомнил, кто и где, в полночь обрушился, как смертельный вихрь. Но, будучи осторожным, две трети войска оставил сторожить дороги, а сам повел отборную часть, люди которой уже отметились в прошлых боях.

Сам Оргост, опытнейший военачальник, вынужден был в страхе бежать из шатра, телохранители сцепились с невесть откуда вынырнувшими из тьмы врагами, их намного больше, а Оргост – не мальчишка, чтобы вот так схватиться за топор и погибнуть красиво как воин, но бессмысленно как военачальник.

Он примчался на другую сторону стана, где уже все с топорами в руках и быстро строились, ожидая нападения, принял командование и повел их навстречу врагу.

Сражение продолжалось всю ночь, неизвестно, чем бы кончилось, но подоспела посланная Придоном тысяча конников под командованием отважного Волога. Те сумели пробиться через ряды врага, и счастье покинуло куявов. Под утро стан был освобожден, но потери были ужасными. Оргост с горечью смотрел на изрубленный шатер, у входа застыли тела его стражей. Удар нацелен очень метко и четко, чувствовалась рука очень опытного военачальника. Он уже слышал о неуловимом Иггельде, что сперва нападал на артанские отряды в одиночку на своем проклятом драконе, потом сумел организовать оборону высоко в горах, а теперь явился в Нижнюю Куявию как освободитель и даже, тьфу, спаситель.

Нет, если его кто-то и недооценивает, то только не он, Оргост. Уже видно, что удар нанесен в самое уязвимое место. И в то же время можно поклясться, что стан по-прежнему окружен и к Куябе придется пробиваться своими силами. Что ж, до нее совсем рукой подать, не может быть, чтобы Придон не услышал и не помог…

Иггельд со стыдом вспоминал те дни, когда Придон с небольшим войском вышел из Куябы, прошел через встречные куявские войска Антланца и Ратши, как раскаленный камень через рыхлый снег, почти без помех прорвал и его оборону, соединился с Оргостом. В куявском лагере сперва обрадовались, как же, теперь артане в осаде все, даже Придон со своим небольшим отрядом, уже поредевшим, не вырвутся, тут им и смерть, место удобное: излучина реки, берег с той стороны крутой, не выберутся. На всякий случай отгородились глубоким рвом, землю сложили в виде высоченного вала.