Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

– Назови то, что сама не ешь, посмотрим, сколько совпадет, – загорелись глаза парня, и, ловко перевернувшись на живот, он привстал на локтях, оказываясь на одном уровне со мной.

– Хорошо. – Я задумалась, от чего из еды меня в буквальном смысле воротит. – Макароны. Терпеть не могу что-либо, приготовленное из макарон. Лапша, спагетти, по-флотски… фу. – Я скривилась.

– Прямое попадание. – Влад выставил одну руку, и я дала ему «пять».

– Твоя очередь.

– Суши. Коробит от них, – поделился парень.

– Прямое попадание, – покивала я, также не в восторге от всех этих морепродуктов. – Яйца. Омлет, яичница, просто вареное… Ни за что. Только мелко нарезанными в салате. Запах убивает меня еще раньше, чем вкус.

– Меня в детстве пытались насильно накормить, – сморщился Влад. – Закончилось все тем, что я выдал завтрак обратно. С тех пор терпеть их не могу.

– Жестоко, – оценила я, радуясь, что мама никогда не пихала в меня еду. Ей это было незачем, я всегда нормально питалась и сметала все подчистую. Сплоченные ненавистью к яйцам, мы дали друг другу еще «пять».

– Манная каша, – продолжил Влад.

– Комочки, – почти одинаково скривились мы, кивая друг другу.

– Молоко. Оно воняет. Никогда не могла даже к губам стакан поднести.

– Согласен. Но с хлопьями еще сносно.

– Принимается, – согласилась я, в жаркую пору предпочитавшая шоколадные хрустящие шарики, полностью перебивающие запах и вкус молока. – Ладно, я собираюсь пожарить картошки, и у нас есть мясной салат с запеченной куриной грудкой и ветчиной. Это ты есть будешь?

– С удовольствием. Ты умеешь готовить?

– Конечно, я умею готовить, – закатила я глаза, поднимаясь.

– Не удивляйся, просто… из всех моих знакомых готовить умеют только Катя и Саша.

– А твоя мама? – Только после этого вопроса я поняла, что ничего не знаю о семье Влада.

– Ни за что, – покачал головой Яблонев, скривившись. – Будь мы в Средневековье, она прослыла бы величайшей отравительницей, обходящейся без яда.

Я засмеялась, думая, как же он дожил до своих лет при таком-то кулинарном таланте матери. На кухне, указав Владу на стул, я принялась за скоростную готовку ужина. Парень не предложил помощи, что меня только порадовало. Терпеть не могу, когда кто-то, кроме мамы, готовит вместе со мной. Лишняя трата времени на объяснения, да еще и сделать могут не так… Одна Ирка чего стоит!

Чистя картошку, я обернулась на Влада. Князь смотрел в окно, водя прихваченной из подставки зубочисткой по столешнице. Проследив за его взглядом, я увидела только темноту февральского вечера, украшенную светом уличных фонарей и окон дома напротив.

– Как ты так быстро приехал?

– Был неподалеку, работал.

– Ты разве не дома работаешь?

– Случаются и выезды, – улыбнулся краешком рта ведьмак. – Например, когда клиент просит проверить свою квартиру или офис.

Я сделала вид, что поняла, зачем нужны такие проверки, угукнув. Значит, Влад не каждый день дома приемные часы устраивает, а может еще и по городу мотаться… Неужели вокруг так много людей, кто верит во все это? Машина Березина, шикарно отделанная квартира Кати, дорогущая одежда Варвары и Анастасии…

– Вы ведь нигде больше не подрабатываете, верно?

– Практикующие – нет, – покачал головой Влад. – Разве что Настя иногда срывает куш, продавая свои картины.

– Она профессиональный художник?

– Да. Пару раз даже ездила с выставкой своих работ по крупным городам.

– Круто, – оценила я, доставая сковородку и ставя ее на газ. – В принципе, следовало догадаться, что она творческий человек…

– Мы все – творческие. Это одна из сторон наших умений. Чтобы научиться контролировать и применять собственные силы, необходим отток для всего, что мешает: мысли, чувства, неприятные воспоминания… Творчество впитывает в себя этот груз, и концентрация сохраняется.

– Вот как. И чем занимаешься ты? Пишешь стихи? Или тоже рисуешь?

Я постаралась представить его у мольберта или с блокнотом, ручкой и светлой грустью в глазах, но что-то не складывалось.

– Нет, – усмехнулся Влад. – Как-нибудь потом увидишь.

– Скульптор?

– Нет.

– Может, дашь небольшую подсказку?

– Нет.

– Вяжешь шарфы? Собираешь модели самолетов?

Яблонев засмеялся, но признаться, в чем его творческая жилка, отказался. Разумеется, это только подстегнуло мое любопытство, и вся нарезка картошки прошла за подбором занятия парня. Отложив нож, я принялась накрывать на стол, поглядывая на часы.

– Она придет не раньше десяти, – развеял ведьмак мои опасения относительно скорого прихода мамы.

– Ну, спасибо, что снова залез ко мне в голову, – проворчала я, доставая из холодильника салат.

– Я не залезал, – фыркнул Влад. – Иногда у тебя бывают очень громкие мысли, и я не могу их проигнорировать.

Почему-то я сразу поняла, о какой конкретно мысли он говорит. Вернее, о требовательном крике, велевшем кусать меня как можно чаще. Он это специально припоминает или действительно не видит в этом ничего странного?

– Я спокойно прожила бы без этого знания, – процедила я.

– Я стараюсь быть честным, – обезоруживающе улыбнулся Князь. Филигранное мастерство в общении с девушками, и впрямь не подкопаться. Интересно, это у него из личного опыта или он бессовестно использует свои способности?

– Что ж, тогда у меня есть один вопрос, отвечая на который, я надеюсь, ты не отступишь от своего принципа честности. – Закончив с салатом, я опустилась на стул напротив, нервно сцепив пальцы под столешницей.

– Я само внимание, – кивнул мне Яблонев.

– От меня тут кое-что скрыли, сказав, что рассказывать об этом имеешь право только ты, – начала я издалека. – И я бы не рискнула спрашивать, но каким-то образом оказалась вовлечена во все это, так что… Что за история с таинственным темным ведьмаком, которого вы изгнали и чей фамильяр напала на нас с Иркой?

Едва закончив, я поняла, что испортила вечер. Влад переменился в лице, показалось, что даже перестал дышать. Таинственный и лукавый Яблонев превратился в опасного и жесткого темного, обвинявшего сегодня Ирку в моих бедах. Серые глаза заледенели, и я отвела взгляд, не сумев выдержать этого холода.

– Это очень личный разговор, Агата, и я не готов его начинать, – вкрадчиво проговорил Князь. – В этом случае принцип честности сработает только при твоем статусе в качестве моего фамильяра.

– Потому что связь практикующего и фамильяра – это абсолютное доверие? – тихо спросила я, жалея, что вовремя не прикусила язык.

– Именно.

– А сейчас ты мне не доверяешь?

Моя смелость была встречена усмешкой:

– Сейчас я проявляю осторожность.

– Я не понимаю, в чем она заключается.

Уловив носом сигнал шипящей и шкворчащей картошки, я оказалась у плиты с деревянной лопаткой наготове. Слова Яблонева ударили в спину, и возня с готовкой спасла от необходимости смотреть парню в лицо. И, что намного важнее, ему видеть мое.