Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

В этом звучала приятная мне логика. Не проблемная и закомплексованная, а «разборчивая». Еще и моя собачья сущность настаивала на сильном спутнике. И на укусах. Черт.

– Твоя очередь, – вернула я Владу, стараясь избавиться от этих мыслей и не придавать особого значения покалыванию в запястьях, растекающемуся по всему телу от его касаний. Слишком комфортно, даже несмотря на легкое замешательство и волнение из-за собственных мыслей, в которые начали просачиваться дурацкие фантазии, вызванные позой и разговором о моей сущности. Никогда бы не подумала, что буду чувствовать себя так нормально при тесном контакте с парнем.

– То, что я сейчас скажу, знают только члены семьи. Если ребята из нашего круга догадываются, то держат это при себе. Уверен, Захарова в курсе, а остальные могли уловить обрывки и вряд ли пролезли дальше. Я неплохо умею скрывать информацию о себе. – Темный глубоко вздохнул, и я вдруг поняла, что сижу спиной не только из его заботы о моем самочувствии. Что бы Яблонев ни собирался сейчас мне доверить, в глаза ему не хотелось смотреть не меньше меня. – Мама так и не смогла найти себе фамильяра, но ей он и не требуется. Бабушка изначально знала, что матери передастся определенная способность, сдержать которую не составит труда. Вместо фамильяра она нашла моего отца. Встретилась с ним глазами в кафе и увидела в своем будущем меня, что и решило его судьбу.

– Она… приворожила твоего отца? – выдохнула я.

– Нет. Просто задействовала ведьмины чары, сделавшие ее особо привлекательной для него. В этом нет никакого криминала. Будь он по-настоящему влюблен в кого-то, не подействовало бы. Я родился через год после того, как они поженились, и мы прожили нормальной семьей до моих восьми, а потом отец резко изменился. Начал пить, срываться на мне и матери, запрещал ездить к бабушке, заниматься магией, хотя прежде это его никогда не пугало. Стал совершенно другим человеком. – Влад сглотнул, и я ободряюще сжала его пальцы, догадываясь, что финал этой истории будет мрачнее, чем предыдущее откровение ведьмака. – Мне было одиннадцать. Я делал уроки в своей комнате, когда на первом этаже разразился скандал. Отец не ночевал дома, пришел пьяный, принялся орать на мать, кричать, что мы испортили ему жизнь… Он поднялся ко мне, вытащил за шиворот в коридор… До сих пор иногда в ушах стоит его пьяный ор и в нос бьет резкий запах перегара. Орал, что я не его родной сын, что между нами нет никакого внешнего сходства, и я не выдержал. Я сказал ему: «Чтобы ты сдох, мразь, а водки на могилу никто не принес».

Я вздрогнула, чувствуя в этих словах что-то большее, чем разгневанного обиженного мальчишку. Сама интонация, с какой он это произнес… Мороз по коже.

– Что было дальше? – шепотом спросила я.

– Он стал вытаскивать ремень из брюк, чтобы пройтись по мне, запнулся на ровном месте, полетел вниз по лестнице и сломал шею, – сухо закончил Яблонев. – Я проклял и убил родного отца, Агата.

– Это была случайность, – оторопела я, не веря, что он это всерьез.

– Нет, не была. В то конкретное мгновение я хотел, чтобы он умер. Я разрушил его поле одним направленным ударом.

Да мало ли кто чего хочет! Влад, может, и силен, но довести человека до смерти в одиннадцать лет одной фразой… Явный перебор.

– Ты был ребенком. Многие дети в сердцах думают и желают плохого своим родителям, если те чего-то их лишают, – быстро сказала я, полная решимости оправдать его. – И если ты не хочешь признавать в этом случайность, то тогда я скажу, что это была самозащита. Ты защищал себя и маму.

– Ты правда так думаешь?

– А как еще мне думать?

– Например, что я хладнокровный убийца. Что не хочешь иметь со мной дела. Что…

– Яблонев, заткнись, я не собираюсь слушать этот бред. Я не считаю тебя виноватым. Виноват твой отец, не сумевший взять себя в руки и отделаться от бутылки, и мать, не подавшая на развод при первых признаках алкоголизма. – Я выдохнула через нос, рассерженная его словами.

– Она хотела, чтобы у меня был отец, – тихо ответил парень.

Отлично. Вот еще одно доказательство, что никогда не получается так, как мы хотим.

– Как бы там ни было, я не считаю тебя виноватым, и я все еще хочу быть твоим фамильяром. Ты мне веришь?

– Верю, – чуть помолчав, ответил Князь, и наши пальцы проскользнули друг через друга, сплетаясь в замок.

Нам обоим нужно было это прикосновение как подтверждение истинности прозвучавших слов. Не особо задумываясь, я откинула голову ведьмаку на плечо, съезжая чуть ниже и оказываясь на нем полулежа. Как будто мы парочка, решившая предаться романтике со всем этим кругом из свечей.

Понимая, что должна говорить следующей, я задумалась, какой мой секрет может сравниться с тем, чем поделился Влад. Ничего такого серьезного не наблюдалось, а из сокровенного… Ну нет, только не это. Нужно найти что-то другое!

– Что такое? – среагировал Яблонев на мое участившееся дыхание.

Не могу же я, в самом деле, это сказать. Интуиция думала по-другому. Мозг отсоединился от речевого аппарата, выставив табличку «Профилактика», и, будто со стороны, я услышала саму себя:

– Я хочу, чтобы ты меня укусил.

Я сцепила зубы, но было слишком поздно. Слова покинули взлетную площадку и вылетели на волю, аккурат Владу в уши. Зажмурившись, я съежилась, успевая пожелать себе провалиться под землю, обратиться собакой и убежать, оказаться на необитаемом острове и еще ряд вариантов, каждый из которых выдернул бы меня из этой ситуации до того, как среагирует Яблонев.

– Агата…

– Не надо, – сглотнула я. – Можем сделать вид, что я этого не говорила? Давай расскажу что-нибудь другое. Например, как я воровала яблоки у соседей на даче, или симулировала простуду, чтобы не писать контрольные по алгебре, или как один раз я…

– Агата. – Влад чуть сжал руки вокруг меня. – Остановись. Все нормально. Я честно доверил то, что уже давно гложет меня, а ты честно поделилась тем, что мучает тебя. Это останется только между тобой и мной, не нужно так смущаться.

Мучает. Верное слово. Еще неделю назад я понятия не имела об этой своей стороне, а сейчас… Она просто поглощает меня в присутствии Влада.

– Я не могу с этим бороться, – пробормотала я.

– Потому что с этим не надо бороться. Когда я впервые осознал свою сущность, у меня появилась непреодолимая тяга к высоте. Я забирался на крышу, на деревья и часами сидел, глядя вдаль.

– Лучше бы меня манило сидеть повыше, чем это!

– Почему ты так реагируешь? Проблема в боязни физического контакта?

– Нет у меня боязни физического контакта! – По крайней мере, не любого. – Просто это… ненормально, стыдно, и я… Ты что, правда считаешь мою просьбу совершенно обычной? Может, нам теперь так здороваться? Все руки жмут, а мы будем друг другу шею кусать?