Александр Якубович - Одиночество жреца

В какой-то момент я пожалел, что рассказал Рахену, кто такой. Выдача младшему сыну наследственной реликвии даже для того, чтобы прирезать чужеземного посла — это определенно перестраховка. Кто-то из старших Наканов опасался, что моя выходка может быть совсем и не выходкой, а просто демонстрацией того, что я получил по праву. Вполне возможно, эту информацию донес до них сам Рахен, пытаясь помочь мне избежать поединка, но сделал только хуже.

Я не имел ни малейшего представления, как отреагирует посох на встречу с другим оружием, зачарованным Сидиром. Это была просто сабля, которую отметили боги, или она вышла из-под молота бога-кузнеца? То, что мой посох был полностью нечеловеческим — сомнений никаких, его принес мне сам Пал. Сможет ли сабля навредить посоху?

Ощущалось липкое внимание старших представителей родов, которые пришли на дуэль, презрительные мысли Сании и ее братьев. Верховный Арх не присутствовал, и слава Семерым, что у него были дела поважнее. Только от виконта и его отца исходила мощная волна поддержки. Бренард волновался за меня всерьез, а Орвист только думал о том, как бы я не сделал своей победой еще хуже. В исходе дуэли, как и все прочие зрители, он не сомневался, вот только мнение имел диаметрально противоположное.

Каид наконец-то закончил свою клоунаду, и занял место напротив меня. Арена была обширная: в радиусе шагов пятьдесят-шестьдесят, есть где развернуться и даже побегать. Сейчас мы стояли примерно в тридцати шагах друг от друга.

В этот момент для себя я решил, что наше посольство и так уже провалено. Судя по мыслям Сании, она сейчас желала только одного: чтобы молодой Каид отделил голову дерзкого северянина от плеч, после чего двух оставшихся послов с позором вышлют из страны, как и предыдущую делегацию. И вопрос с ее замужеством будет, наконец-то, закрыт.

Направленная ненависть и пренебрежение к моей персоне стали капитально выводить из себя. Стоит ли преподать ламхитанцам урок? Почему они вообще считают, что только они, такие все кровожадные фанатики, достойны милости Пала?

Первый удар в гонг. Еще два — и дуэль начнется.

Я поднял повыше свой посох и приготовился к первой атаке. Наверное, придется немного побегать.

Второй удар. По рядам зрителей прокатилась волна возбужденного предвкушения кровавого зрелища. Тут любили наблюдать, как шинкуют иноземцев.

Третий удар.

Каид моментально сорвался с места и на бегу провел ладонью по клинку артефакта. Глаза юноши блеснули красным огнем, а лезвие сабли охватило магическое пламя. В тон пламени, у самой рукояти, вспыхнуло клеймо Сидира. Оружие было отмечено богом-кузнецом, но судя по абсолютно обычному виду — выковано, все же, человеком.

Арена взвыла так, что я даже поморщился. Меня все сильнее и сильнее охватывало какое-то брезгливое раздражение.

Когда между нами осталось меньше десяти шагов, Каид смог меня удивить: парень взмахнул своим оружием, и с клинка сорвалось несколько сгустков жаркой плазмы, которые полетели в мою сторону. Впрочем, я был готов к подобному развитию событий. Он думал слишком громко. Я сделал несколько шагов в сторону, уклоняясь от магической атаки, после чего вложил в посох ментальный конструкт.

Артефакт сразу же вспыхнул фиолетовым огнем, а в середине красным зажглась руна Пала: я сейчас был в ярости сильнее, чем, наверное, когда-либо, и бог Войны ответил этому моему состоянию.

Конечно, все можно было решить еще в бездне: сейчас я видел душу Каида, пылающий красный светляк мага огня, ясно и четко. Настолько четко, что напрашивались невольные ассоциации с битвой за столицу, когда мое безумие началось именно с убийства магов огня в рядах штурмующих. Но если Каид просто упадет замертво, это не произведет необходимого эффекта. Не преподаст урок зарвавшимся ламхитанцам.

Так что вместо этого я занес посох над головой и повторил тот же трюк, который использовал еще при штурме поместья Регонов. Я ударил посохом по песку арены, поднимая огромный столб пыли и сбивая Каида с ног.

К моему удивлению, юноша смог устоять, но поможет ли ему это? Нет, конечно же, нет.

Я решил не рисоваться: я бы мог сбивать его с ног до конца дня, а потом еще и всю ночь — руна Пала на посохе горела ярко, как никогда — но зрители жаждали быстрой и кровавой расправы, так что я им ее дам.

Я не стал рисковать посохом, и проверять прочность артефакта при встрече с другой продукцией Сидира, так что просто нырнул в бездну и, потянувшись к сознанию Каида, разорвал душу молодого дуэлянта на части. Все это заняло долю секунды, так что в реальности боец, находившийся сейчас в двух шагах от меня, все еще стоял на ногах.

Я взмахнул посохом снизу вверх и, вложив в удар все имеющиеся силы, снес уже мертвому ламхитанцу голову.

В стороны брызнул фонтан из крови, кожи, волос и костей. Удар был такой силы, что череп молодого человека просто разорвало на части.

Арена вокруг притихла. Я почувствовал шок, а после — страх. Живым меня отсюда не выпустят…

Я рывком сел на постели и сбросил с себя мокрую от пота простынь.

Как же меня достали эти сны…

Вспомнился разговор с богиней ветров. Что она говорила, боги могут видеть вероятности грядущего? Являюсь ли я полубогом из-за того, что стал Истинным Жрецом Лу? С большой натяжкой и несколькими оговорками, думаю, являюсь. Тогда что это, вещий сон? Или это один из вариантов грядущего, который меня ждет?

Я еще раз погрузился в воспоминания о видении: крики толпы, агрессия, злость, желание увидеть мою голову на пике. Нет, если я убью пацана, живым из Ламхитана не выберусь. Даже если меня не смогут поразить в дуэли, то найдутся умники, которые всадят мне в спину арбалетный болт. Что делать?

Судя по темноте за окном, сейчас было около трех часов ночи, но спать не хотелось от слова совсем. Так что я накинул на плечи свежую рубашку, залез в свободные штаны, захватил посох и вышел за дверь покоев.

Стражник, который стоял в коридоре, даже не удостоил меня взглядом, хотя я чувствовал исходившее с его стороны любопытство.

В тот момент, когда под мои ноги упала прядь волос, игры в посольство закончились, и я опустил ментальные барьеры. Было немного сложно первое время, но я быстро привык к гулу мыслей вокруг. Захочешь жить — еще не так раскорячишься, так что шум этот воспринимался мной исключительно как временное неудобство.

У меня было две проблемы: дуэль, которая состоится завтра в полдень и приказ Кая Фотена. Не сказать, что я был самым преданным подданным Клерии, но вот портить отношения с монархом мне не хотелось. Потому что даже если де Гранжи вступятся за меня по возвращению домой без Сании, при дворе короля найдутся злые языки, которые начнут капать Каю на мозги. А с учетом того, что я перед самым отъездом вынудил монарха буквально засунуть палку в осиное гнездо, а сам свинтил на другой конец материка… Мне даже думать не хотелось, какую волну дерьма подняли наши ночные аресты, как-то потом уже дошло, что натворил. Так что лучше бы мне вернуться домой с принцессой, либо вообще остаться где-нибудь в республике.