Александр Якубович - Одиночество жреца

В последний раз Лу я видел на празднике сбора Урожая — больше двух месяцев назад. Она посылала иногда мне весточки, пару раз ее видели в приюте в Эдре, который мы построили для местных сирот. Но вот лично…

Мне просто было тяжело об этом говорить. Надеюсь, король человек все такой же проницательный и услышит из моего обтекаемого ответа все, что должен.

Первые пару лет Кай Фотен приставал ко мне с темой женитьбы, желая породнить с каким-нибудь из старших домов и окончательно привязать к Клерии навечно, но от этой пули я сумел увернуться. Теперь же монарх почувствовал, что мой «гражданский брак» с Лу дал трещину и стал прощупывать почву. Но пока для активной рекламы герцогских дочерей слишком рано и я не был уверен, что подходящее для этой агитации время когда-нибудь наступит.

Конечно, в глубине души я знал, что Лу когда-нибудь меня покинет, но не ожидал, что это случится так скоро. Всего пять лет прошло. Шесть с половиной, если считать время наших приключений и войну, но не суть. Я еще не был стар и не видел причин, почему Лу надо бежать от наших отношений.

Перед тем, как покинуть короля и пройти в выделенные мне гостевые покои, я напомнил монарху, чтобы его доверенные люди поскорее определились с тем, какие из настоек поедут вместе с дарами на пробу Арху и ламхитанским вельможам. Этим требованием Кай лично озадачил меня в своем послании и мне пришлось срочно собирать небольшой караван на несколько лошадей, чтобы довести кувшины со свежими «разработками» ко двору.

Времени до путешествия у меня оставалось не так и много, а в Эдре надо было переделать массу дел. И как-то еще выловить Лу и серьезно поговорить с богиней.

Я раздраженно отмахнулся от мыслей о своей, как я еще недавно думал, второй половине и любимой женщине. Не сейчас. Ведь я же не могу ничего изменить, так? Лу рядом не появится, а даже если она прибудет к своему алтарю в Пите, то вряд ли заглянет на огонек, так что дела, дела и еще раз дела.

Можно было бы прогуляться в город — хоть время было вечернее, но не совсем поздно и в паре заведений для знати можно было бы пропустить со знакомыми аристократами пару стаканчиков под аккомпанемент холеных бардов. По уровню исполнения с Энжи им, конечно, не сравниться, но я уже привык довольствоваться тем, что слышу. Тем более несправедливо сравнивать возможности смертного и целой богини артистов, неправильно это.

В итоге я так никуда и не пошел: скинул сапоги, кликнул слуг натаскать воды в ванну и разжечь посильнее камин, да так и остался откисать в своих покоях.

На следующий день я заглянул в королевскую торговую гильдию. Фрахтовать корабли было пока рано, но вот договориться о том, чтобы для моих бочонков было место на одной из телег, стоило. Я пока не оброс собственными торговыми связями, поэтому вел дела через канцелярию Кая Фотена. Я уже давно понял, что полной независимости и самостоятельности мне не видать, да и времени и сил на выстраивание своей торговой империи у меня не было. Пока я ограничивался эксплуатацией Мирои: река была судоходной, что позволяло спокойно сплавлять по ней не только бочки и кувшины с самогоном и настойками, но также торговать с побережьем корабельным лесом, которого на моих землях было достаточно.

Помещение гильдии встретило меня чистыми стенами, просторными коридорами и новенькими гобеленами на стенах — здание капитально обновили после штурма Пите паринийцами, и оно еще не успело обветшать. В нескольких сценах на ткани я, к собственному смущению, узнал себя. Вон там, в третьем ряду, за спиной Кая Фотена, подозрительно знакомая рожа с писчьим хвостиком на макушке.

Я быстро разделался со всеми вопросами по грузоперевозкам с невысоким клерком, который временами косился на мой баронский жетон, после чего отправился прогуляться по городу. Хотелось размять ноги и немного подумать о том, что же делать дальше.

Пите восстал из пепла и опять превратился в шумную, местами грязную, но при этом обворожительную столицу Клерии. Выводов из штурма никаких сделано не было, так что портовые территории и доки опять поросли ветхими деревянными строениями, которые вспыхнут, как спичка, если ситуация с десантом повторится. Я пытался осторожно намекнуть Каю, что стоило бы перевести все строительство в городе на камень, но король только отмахнулся: город надо было восстанавливать, и быстро, а камень был намного дороже, чем строительство из дерева. Так что каменным Пите остался только в среднем и верхнем городе, где существовал мораторий на «ветхие постройки из древесины», а вот районы, откуда я выбрался благодаря лото, остались пожароопасными.

Можно было бы сказать, что Кай проявил в этом вопросе безалаберность, но я мог понять монарха: война и два сожженных города пробили в казне такую брешь, что латать ее придется еще десятилетия. Поступления в казну с налогов сократились, торговля почти год была парализована. Клерия несла огромные убытки и только на третий год после попытки штурмовать Миллер, все более-менее вернулось на круги своя.

Пусть сколько угодно можно твердить о власти аристократии, но на самом деле этим миром, как и моим родным, правили деньги. Купцы обеих сторон были готовы мириться с политическими издержками один, ну два сезона, но когда горячая фаза боевых действий окончилась, гильдии плотно присели на уши своим монархам. Мол, уважаемый, а жрать что будем, если не торгуем? Или в батраки всей страной подадимся?

Больнее всего было, наверное, паринийскому королю. Гонгорцы подошли к Миллеру с лицом «мы просто должны попробовать» и сильно не упорствовали — с разгромом морского десанта и второй волны штурма, армия западного соседа выслала переговорщика, а потом покинула пределы королевства на условиях статус-кво. Причем еще быстрее, чем пришла к стенам города. Кай тоже не сильно трепыхался, как сторона, понесшая наибольшие материальные, но не репутационные убытки. Выйдя из конфликта безоговорочным победителем: а все понимали, что если он отбросил паринийцев и удержал Миллер — это чистая победа в оборонительной войне, молодой король быстро списал агрессию соседей на недальновидность местной знати и пригласил торговцев обратно, в порты Клерии и на Королевский Тракт.

Пытался наладить контакты с западным соседом и я. Мое баронство было пограничным, так что прямой, никем не контролируемый со стороны Клерии выход в соседнее государство у меня был. А там — и приграничный городок Крабез, с которым можно было вести дела. Но, на самом деле, платежеспособностью местные гонгорцы, живущие под рукой монарха, не отличались, и все больше порывались продать что-нибудь мне, чем купить. Так что тут тоже было не слишком густо.