Глен Кук - Гнев королей [книги 6-8] [сборник litres]

Он не помнил, когда в последний раз ему было столь не по себе. И ощущение это основывалось исключительно на интуиции, а не на конкретных фактах.

Он не мог просто сидеть, позволяя событиям идти своим чередом и импровизировать на ходу, решая, как поступать. Его личность требовала действия, но у него оставался лишь один выбор – в каком направлении нанести удар.

Стоило ему начать – и, по иронии судьбы, ему все равно приходилось импровизировать.

Дело могло приобрести весьма мрачный оборот. Он лишился союзников, и его арсенал иссяк. Полюса Силы были ему неподвластны, а один полностью исчез, будто решила вмешаться сама судьба.

Все его усилия в любом случае пропали бы впустую, как бы ни выглядел мир по другую сторону. Удача не отсрочила бы его приговор и не принесла бы свободу. Даже смерть, возможно, не стала бы спасением.

И все же он понимал, что отступать некуда. По прошествии стольких тысячелетий он не мог поступить иначе.

Рагнарсон откладывал выступление перед Тингом, как только мог. День следовал за днем, пока Майкл не предупредил его, что, по словам Хайды, делегаты теряют терпение. Слух о том, что замок тянет время из жадности, набирал все большую силу.

Хайда Хельтклер легко обзаводилась друзьями. Она свободно себя чувствовала в любом обществе, что позволяло ей улавливать настроение народа. Когда ей хотелось, она вполне могла пофлиртовать с мужчинами, что не вызывало никаких проблем, пока речь шла о простонародье. А затем это перестало быть проблемой и среди более знатных особ в замке, после того как Кэрри Депар и Майкл Требилькок нашли время, чтобы дать совет Бабельтоску. Неизвестно, кого Бабельтоск выслушал внимательнее, но он принял их совет к сведению, тем более что Хайда уже слишком созрела. К тому же он был вполне счастлив с Кэрри – дела с ней у него шли намного лучше, чем он ожидал.

Рагнарсон медлил главным образом в надежде, что Бабельтоск обнаружит работающий портал, который произвел бы надлежащее воздействие. Чародей, однако, потратил на поиски дьявольскую прорву времени, хотя и знал, что таковой должен где-то быть. В конце концов он нашел портал в гробнице Фианы – на четвертый раз, когда Рагнарсон настоял, чтобы тот предпринял еще одну попытку.

Тинг собрался в полном составе, вместе с многочисленными местными и чужеземными наблюдателями, заполонившими все свободное пространство. Весь мир, короли и простолюдины, хотели видеть, как творится история. И история эта случилась, когда вошел король Браги.

Сперва последовали объявление о повестке дня и призыв к соблюдению порядка, хороших манер и надлежащего поведения в зале Тинга. С этой минуты любого нарушителя, независимо от его статуса, ждало суровое наказание – от колодок до публичной порки. Степень вины на свое усмотрение определял полковник Гейлс.

Рагнарсон ожидал, что примеры обязательно последуют. Люди предпочитают не верить, пока их как следует не стукнешь.

После того как Рагнарсон выступил с речью, предупреждающей о возможных мрачных перспективах, наступила тишина. Облокотившись на трибуну, он окинул взглядом собравшихся. В шаге от него были Ингер и Кристен – Ингер справа, Кристен слева. Вид у обеих был безрадостный и разочарованный. Каждая чувствовала себя униженной и преданной. Ни Фалька, ни младшего Браги не было. Обе женщины все еще не в силах были в полной мере осознать, что, собственно, хотел сказать Браги.

Ни та ни другая не видели иных вариантов. Вернулся законный монарх, и никто не возражал против его заявлений на свои права. Общее настроение было ясно, а простой народ только порадовался. В свое время король совершил роковую ошибку, но до этого королевство наслаждалось беспрецедентной внутренней безопасностью, а исчезновение короля привело к жесточайшему хаосу. Теперь же могло стать только лучше.

Ностальгия всегда сглаживала зазубренные кровавые грани и уносила прочь дурные запахи. Старые времена казались намного слаще, чем тот ад, через который народ был вынужден проходить сегодня.

Но все же Рагнарсон чувствовал негодование собравшихся, уверенных, что он лишь впустую тратит их время. И тем не менее им хотелось составить мнение о новом Рагнарсоне. Их ошеломление прошло, и они готовы были строить интриги в зависимости от того, насколько сильным правителем он окажется.

Он коротко и не слишком искренне извинился за задержку.

– То, что я намерен вам показать, было спрятано куда хитрее, чем я ожидал. Но перед этим мне хотелось бы решить вопрос с престолонаследием, вызвавший столько трений и неразберихи.

Слова его привлекли всеобщее внимание. Десятки, а возможно, и сотни погибли вследствие ссор и злобы, подпитываемой Дэйном Грейфеллсом и традиционными предрассудками. Хотя все устали от борьбы, выжившие оставались при своем мнении.

– Когда всем казалось, будто меня больше нет, данное собрание назначило наследником моего сына Фалька. Циничное решение, которое удалось протолкнуть в надежде, что Ингер окажется слабым регентом и ею легко будет манипулировать, пока Фалька не погубит его хрупкое здоровье.

Послышался ропот. Некоторым показалось, будто королеву потрясло столь откровенное заявление, хотя прогнозы доктора Вахтеля вполне ему соответствовали.

– Я подтверждаю волю Тинга. Фальк будет моим наследником при регентстве матери.

Поднялся шум, в котором слышались радость, разочарование, удивление от того, что он предпочел Фалька внуку, хотя духовная связь между ними была намного сильнее.

– Однако, – продолжал Рагнарсон, – на практике я вынужден смириться с тем, что у Фалька плохое здоровье. Вряд ли ему суждено насладиться долгим и мирным правлением. Не понадобится даже вмешательство сил зла, чтобы покончить с разочарованием, которое, возможно, он вызовет у черных душ. Так что, хотя я желаю видеть своими преемниками Фалька и его мать, я также желаю видеть моего внука Браги и его мать преемниками Фалька – даже если у Фалька будет собственный сын. И, Кристен, тебе придется потерпеть. Майкл заверил меня, что ты вполне на это способна. – Он помолчал, давая всем время на размышления. – Я хочу, чтобы это стало законом. Королева проведет его, а Майкл Требилькок обеспечит его выполнение. – Он на мгновение смолк, а затем прогремел: – Корона более не потерпит распрей среди ее подданных.

Он не стал говорить, каким образом сумеет это обеспечить без доходов или войска, поскольку не имел ни малейшего понятия. Он в очередной раз импровизировал, лишь напомнив всем, что Майкл ни с кого не спускает глаз. Мало кто из кавелинцев не боялся гнева Майкла – хотя на самом деле гнев этот проявлялся не столь уж часто.

Майкла Требилькока по большей части лишь воспринимали как воплощение ужаса, чего вполне хватало со времен Великих Восточных войн. Для большинства восприятие ничем не отличалось от правды.