Владимир Привалов - Важное время [litres]

А вот когда из остановившегося дома на колесах под жужжание глиняных бочонков спрыгнул бы на землю улыбающийся чужак-имперец в дорожном плаще, то мигом смели бы ливнем стрел всех путников на дно ущелья. Потому как нечего делать имперцу под стенами священной крепости!

Однако чужак-имперец стоял сейчас цел-целехонек на малюсенькой площадке перед воротами и с интересом разглядывал окрестности Декуриона. Словно не ведал, какая опасность грозила. Он подошел к самому краю обрыва и посмотрел вниз, где под облаками струилась, расходясь излучиной, гордая Декара.

– Аскод Гворф? – раздалось из распахнутых ворот. Инженер обернулся. – Ты говоришь на дорча? – недоверчиво спросил хмурый высокий немолодой горец в длинной кольчуге.

– О! Да, да! Верно, – подскочил Аскод Гворф. – А как звать тебя, уважаемый?

– Я Дерах, сын Дораха, старший над стражей неприступного Декуриона, – проворчал Дерах. – Мой господин велел принять тебя… Доселе здесь не ступала нога чужака! Гордись, имперец! – вскинул голову Дерах, тряхнув гривой седых волос.

– Я горжусь, горжусь, – оглаживая кладку крепостных стен, рассеянно произнес Аскод. Он еще раз погладил стену, словно пушистого котенка, и прошел мимо Дераха. Тот стоял с прямой спиной, положив ладонь на рукоять меча, и с неприязнью смотрел на путника. Дерах удивленно вскинул брови и поглядел в спину имперцу, который, напевая под нос, прошел под сводом и вошел в крепость. Вдруг сверху раздался дружный хохот воинов и недоуменное мычание из-за стен. И Дерах, и очнувшийся имперец выскочили обратно, за ворота.

– А ну, цыц! Как ишаки ржете. А ну, вниз! – прикрикнул Дерах на воинов.

Картина получилась и впрямь презабавная. Немой возница, проявивший все свое мастерство и протащивший через кряжи чудо-повозку, застрял перед воротами. Дом на колесах в них не проходил. Немой, возмущенный такой несправедливостью, громко мычал и размахивал руками, ругаясь по-своему.

– Скрип-скрип, дом на колесах скрипит, слышишь? – Сверху раздался топот и задорный голос одного из стражников. Раздался смех, и другой голос подхватил:

– Скрип-скрип, правосудие не за горами! – высыпали из-за стен молодые воины, едва-едва узнавшие остроту бритвы на щеках.

– Я вам покажу правосудие, молокососы! – прикрикнул Дерах для порядка.

Происходящее изрядно забавляло и его самого. А вот троице черных охранников шутка не понравилась. Они громко заговорили друг с другом на гортанном наречии, хмуро поглядывая на молодежь.

«А что вы хотели? Мне их по весне присылают, на воспитание, и скоро, как дан прибудет, заберут обратно», – мысленно оправдался Дерах.

– О! – крикнул имперец. Его мечтательность и рассеянность мигом слетели, едва он увидел перед собой задачку для ума. Чужак присел на корточки и заглянул под днище повозки. Затем приоткрыл дверцу и забрался на крышу. Распутывая туго стянутые веревки, он крикнул:

– Уважаемый Дерах! Примите конструкцию, сложите под навес! Нельзя потерять ни одной детали, это важно!

Дерах вспомнил слова Морха, который говорил устами танаса.

«Танас велел: захочет строить – пусть строит, подсобите», – на прощанье сказал пайгал.

Тогда стражник не понял, почему это чужак должен что-то строить в его крепости. Но сейчас, разглядывая груз на крыше, Дерах начал понимать, что имперец ему достался непростой, и молча кивнул в ответ.

Веселые воины погрустнели, оглядывая тяжелые мореные брусья. Один вид здоровенного колеса на крыше приводил в уныние. Однако глаза боятся, а руки делают – и вскоре знаменитую повозку благополучно разгрузили. Но и разгруженная, она не пролезала в ворота, это было видно невооруженным глазом. Наломавшиеся воины злорадно ухмылялись и смотрели на чужака и черных охранников, не сдвинувшихся с места, чтобы помочь молодым стражникам таскать деревяхи с опасно жужжащими бочонками. Имперец, не замечая насмешливых взглядов, обошел повозку вокруг и, подойдя к воротам, велел:

– Немой! Уводи мулов!

Возничий бросился распрягать животных, которых пугала суета вокруг.

– Дерах! Найдутся у тебя катки?

– Катки? – переспросил старший стражник, догадываясь, куда клонит чужак.

– Ага. Бревна – с мой рост, одинаковой толщины.

С гарнизона Декуриона пот лил градом, но они сняли-таки колеса с повозки, а потом аккуратно, на длинных жердинах, опустили дом на катки. Закатить сам дом оказалось плевым делом. Катить дом дальше по узеньким извилистым улочкам на самый верх, к крепости, не имелось ни малейшей возможности, и его пристроили тут же, рядом с воротами.

Едва покончили со знаменитой повозкой, как к Дераху подъехал черный охранник. Оглаживая бороду, он произнес, не слезая с коня:

– Павыление гаспадына сполнилы. Его, – и он ткнул пальцем в Аскода Гворфа, – привезлы. Ты ждал?

Дераху, узнавшему о чужаке совсем недавно, имперец и даром был не нужен. Но не объяснять же это охраннику главы Хранителей? Дерах молча кивнул.

– Хараше-о, – развернулся охранник. – Мы уизжаым.

– Куда? – вскинулся Дерах. Не больно-то и нравились ему черные бородачи, но не отпускать же гостей на ночь глядя! Дерах возглавлял стражу Декуриона и всяких людей повидал. С самим даном Роконом и танасом Гимтаром ненастными зимними вечерами, бывало, пиво пил! Он знал, как разговаривать с такими гордецами.

– Стыд падет на мой род, если я отпущу в ночь таких славных воинов, что послала мне Матерь Предков! – сказал в спину горцу Дерах. Тот остановил коня и обернулся. Дерах добавил по-простому: – Куда спешить, коней пожалейте.

– Гаспадын сказал: в Пайгалу патом идты, – задумчиво сказал горец.

– Не в ночь же по кручам? Сгинете, – сказал Дерах.

Если бы перед ним стоял кто другой, он поднял бы собеседника на смех: в эти дни все спешили с гор вниз, идти вверх уже поздно – слишком опасно. Неизвестно, кто успеет раньше – путник или снег. В эту пору до Пайгалы можно и не успеть. Но Дерах и впрямь неплохо разбирался в людях. Он попробует втолковать это бородачам позже, когда они отведают по кружке-другой свежего пива из бочонка, оставленного в подарок пайгалами.

Грозный собеседник негромко пробормотал под нос что-то по-своему, поскреб макушку и поклонился:

– Для нас чъесть быт твоим гостэм.

Вдруг его лицо отвердело. Дерах обернулся и увидел подходящего имперца. Тот услышал последние слова бородача и улыбнулся.

– И для меня честь быть твоим гостем, уважаемый Дерах. Мне не терпится дойти до крепости. – Он кивнул в сторону твердыни, оседлавшей верхушку скалы.

Бородачи спешились, передав коней конюху: здешние улочки так узки и опасны, располагаясь уступами вдоль склона, что идти по ним можно только пешком. Они двинулись, и имперец с интересом разглядывал стены домов и входные двери, выходящие на дорогу. Когда они повернули, поднимаясь по уступу выше, чужак замер, присматриваясь то вверх к твердыне, то вниз. Он попрыгал на месте, прислушиваясь.