Николай Басов - Циклы Лотар Желтоголовый-Трол Возрождённый. Компиляция. Кн. 1-16

— Да, Рубос, ты сделал то, что требовалось. Знаешь, не будем терять время. Лучше займёмся делом. Ты прожил здесь на три дня дольше и, наверное, каждый день прогуливался по базару. Расскажи, что ты слышал, что вокруг происходит?

Рубос вздохнул, подошёл к подстилкам и сел, поджав ноги. Почесал подбородок, многодневная щетина заскрипела под его пальцами.

— В общем, дело довольно поганое. Сам знаешь, я не знаюсь ни с колдовством, ни с колдунами. — Он усмехнулся. — Ну, разве что вот попал в компанию с оборот…

— Ближе к делу, — оборвал его Лотар. Простодушие друга временами казалось ему прямо-таки опасным.

— Как говорят, в городе объявилось некое чудище. Оно способно вселяться в любого, кого выберет, и заставляет делать всё, что угодно. Причём человек даже не представляет, что стал рабом этого демона. — Рубос помолчал. — Особенно оно свирепствует, как и положено, по ночам. Не раз и не два почтенные, законопослушные люди просыпались и обнаруживали свои руки и грудь залитыми кровью, находили у себя во рту куски сырого мяса… А стражники вылавливали из канав разорванные, обглоданные невиданным образом трупы людей и животных.

— Как оно вселяется в человека и почему выходит из него?

— Говорят, что в королевском дворце все уже давно не смотрят друг другу в глаза. Что перед тем, как предстать пред светлые очи короля, нужно попасть к его главному колдуну Илисару, который внимательно изучит взгляд того, кто добивается аудиенции. Собственно, двора уже нет. Те, кто был посвободнее, давно удрали в отдалённые замки, а те, кто не смог оставить службу, отправили туда семьи и завели такие же правила приёма, что и в королевском дворце. Больше всего, конечно, страдает торговля. За полгода местные купцы не распродали и сотой части товаров, которые обычно вывозили к соседям. Местные караванщики жаловались, что, узнав, откуда они, их начинали преследовать, как бешеных псов. Да что там говорить, караваны из Ашмилоны не пускают к себе даже иные подданные Конада!

— Зачем демон нападает на людей?

— Как зачем? Он ими кормится! Ведь… Рубос замер. До него теперь тоже дошло.

— Вот именно, — спокойно проговорил Лотар. — Он не может просто так кормиться мясом своих жертв, ведь эта пища остаётся в желудках тех, в кого он вселяется.

— Ну, может быть, если он сам состоит из одного духа… — Рубос помялся. — Он кормится душами тех существ, которых убивает.

— Тогда при чём здесь животные? Ведь они, как говорят священники, лишены души?

— Вот это, мне кажется, лучше спросить у тебя. Лотар кивнул.

— Пожалуй. По-моему, ему нужна не та бессмертная часть души, которая присутствует в человеке и которой нет в животном, а чистая животная энергия или более грубое, эфирное тело, которое есть во всём, даже в растениях, даже в неживом…

— Избавь меня от этого, будь другом, Лотар. Это для меня чересчур мудрёно.

— Ты знаешь, как зовут этого демона?

— Люди называют его… Нуриманом.

В голосе Рубоса появилось напряжение. По его мнению, он рисковал, называя демона по имени. Это могло оказаться призывом, и Рубос, по всей видимости, решился на это только потому, что перед этим слышал, как его называли другие люди, и, кажется, с ними ничего худого не приключилось. Лотар посмотрел на наёмника удивлённо.

— Ты думаешь, что это может быть вызыванием? Вряд ли, скорее всего это не настоящее имя, а значит…

— Я не люблю гадать, — резко произнёс Рубос.

— Но бояться каждого куста тоже не следует.

Помолчали. Где-то неподалёку в ночи закричала птица. Звук этот разлетелся над дворцом, как круги расходятся по тёмной воде, скрывающей ужас неведомого мира. Рубос поёжился.

— Ладно. — Лотар поднял глаза к потолку, обдумывая услышанное. — И ещё вот что важно. Как Нуриман переходит от одного своего слуги к другому?

— Ну, это понятно. Если он вселился в кого-либо, то до поры ведёт себя тихо. Потом, когда поблизости никого нет, он лишает человека господства над своим телом, нападает на кого-нибудь, насыщается — не имеет значения, мясом он питается или эфирным блеском, — а потом, понимая, что поутру этого человека, скорее всего, схватят, переходит в кого-то ещё, чтобы снова выждать до поры. Достаточно только этому несчастному, послужившему обиталищем Нуримана, встретиться взглядом с каким-нибудь прохожим, или заглянуть в окно дома, или…

— Стража, наверное, хватала всех, кто ночью был слугой демона? И что с ними сделали?

— Сначала, когда люди не понимали, в чём дело, они бросались к священникам, но те, похоже, отшатнулись от них и даже стали на них доносить. Некоторых из этих несчастных запытали до сумасшествия или самоубийства. Иных казнили, и довольно жестоко. Потом поняли, что это бесполезно, но было уже поздно, обыватели стали прятаться. В общем, как везде, власти наделали много идиотских ошибок. Сейчас этих людей не казнят, просто держат в одном из загородных королевских замков, где устроили что-то вроде следственного изолятора, но это ничего не даёт. Тот, кто был, как ты говоришь, слугой этого демона, больше им не становится.

— Значит, это самые безопасные люди в королевстве. Понятно. Но если власти придут к выводу, что кто-то был слугой Нуримана, что грозит такому человеку?

— Полное лишение прав и практически вечное заточение.

— Как это происходит? Ведут ли расследования или достаточно простого доноса? Слыхал ли ты о судах над этими нечастными?

— О расследованиях я ничего не знаю, а судов точно не бывает.

— Что эти люди рассказывают о том, где, как и когда в них вселялся Нуриман?

— Думаю, ничего, иначе хоть что-нибудь, хоть краем уха я бы услышал.

— Интересно. Представь, ты идёшь по городу, тебе встречается один из слуг Нуримана, только что совершивший убийство. Он грязен, в крови, у него дикий взгляд, одежда его изорвана, потому что он вынужден был сломить отчаянное сопротивление очередной жертвы… Неужели ты не запомнил бы такую встречу?

— Нет, ничего подобного никто не рассказывал. — Рубос вздохнул. — Но это ничего не доказывает. Просто следует предположить, что Нуриман вселяется тайком, — так, что никто этого даже не замечает.

— Ты говорил, здешние дворяне предполагают, что нужно встретиться со слугой Нуримана взглядом. Думаю, при этом новый слуга должен испытать малоприятные ощущения, — всё-таки потеря контроля над сознанием. Вряд ли это можно сделать совершенно незаметно. Следовательно…

Далеко по коридору заскрипели несмазанные петли на двери. Послышались возбуждённые голоса и шаги по каменным плитам. Лотар вздохнул.

— Жаль, я так хотел подремать. Теперь, похоже, не успею.

Ключ в тяжёлом медном замке повернулся с громовым лязгом, дверь открылась. Неверный свет факелов упал на Лотара, который, привстав на локтях, повернул к стражникам голову. Их было трое, ни на одном не было панциря. Это были грубые люди, привыкшие к повиновению заключённых и давно забывшие, что такое настоящая схватка с решительным и умелым противником. Оружие, которое они носили, было едва ли не декоративным привеском к их мрачным физиономиям.