Михаил Ланцов - Николай Хмурый. Война за мир

– Отец, – тихо произнес Всеволод, входя. – Почему ты не в постели? Врачи сказали, что у тебя, вероятно, был сердечный приступ.

– К черту врачей!

– Отец!

– Что отец?! Я думаю, что от меня все уже устали. Сдохну. Всем легче станет.

– Что ты такое говоришь? Эта война только на тебе и держится!

– Вздор!

– Если бы… ты не понимаешь… ты ведь на себя со стороны посмотреть не можешь. А я могу. Ты – символ победы. Сколько раз «хитрый византиец» обыгрывал всех своих врагов? Даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Люди верят в тебя. Погибнешь ты – погибнет их вера в победу. Безусловную победу. Смешно сказать, но если верить данным разведки, то население Альянса также верит в твою победу. И это несмотря на усиленную пропаганду их руководства. И эта вера – вещь великая!

– И пустая… – мрачно произнес Николай Александрович. – Я просто человек. А они навыдумывали себе сказок. Ты никогда не думал о том, как сложно оправдывать выдумки народных масс о тебе?

– Постоянно про это думаю.

Помолчали.

Николай Александрович отхлебнул маленький глоток кофе. Чем вызвал неподдельное раздражение на лице сына.

– Ладно, ладно… – скривившись, произнес Император и поставил чашку с кофе на стол. – О чем говорили на том совещании? Я его едва помню.

– Если отбросить красивые слова, то все плохо. Все очень плохо.

– Почему?

– Потому что эта война может идти десятилетиями. Твое желание, отец, избежать перенапряжения сил и экономического истощения населения не позволяет сформировать достаточно мощные войсковые соединения в нужном количестве для того, чтобы взломать оборону Альянса и развить успех.

– Мы наносим им поражение за поражением.

– Но не побеждаем.

– Мы стачиваем их ресурсы и мобилизационный потенциал.

– Слишком медленно. Если все пойдет дальше так, как идет, мы сможем воевать с силами Альянса многие десятилетия. Мы не можем победить их, а они нас. Да, наша экономика и наш тыл чувствуют себя комфортно, а их – нет. Но что это меняет? Ты сам мне много раз говорил – война должна быть экономически целесообразна. Нет смысла воевать просто ради войны. А экономика должна быть экономной. То есть экономия здесь и сейчас не должна приводить к существенно большим затратам потом.

– Допустим, – мрачно произнес Николай Александрович. – И что ты предлагаешь?

– Отец, я считаю, что мы должны изменить стратегию. Глобально.

– Я весь внимание.

– Нужно провести мобилизацию всего общества. Затянуть пояса потуже. Мобилизовать и поставить под ружье как можно больше солдат. Уменьшить потребление всего, что не относится к обязательным, жизненно важным товарам. Все предприятия, которые только можно, перевести на производство военных товаров, чтобы обеспечить снабжением и вооружением резко возросшую численность вооруженных сил. И…

– И что дальше?

– В каком смысле?

– Ну вот мы сделаем это. И что дальше?

– Как что? Победа.

– Ты уверен?

– Вполне.

– А я вот не уверен. Смотри. Я выстраивал экономику Империи специально таким образом, чтобы ее по дурости нельзя было махом перевести на военные рельсы. Мало ли меня самого приспичит? Вдруг моча в голову ударит? Поэтому если мы пойдем по этому пути, то нам придется потратить очень приличное количество времени и сил. Законы кое-какие переписать. И так далее. Но главное – преодолевать достаточно жесткое сопротивление бизнеса.

– Но зачем ты это делал?

– Это защита от дурака. Выиграть военный конфликт, мобилизовав всю страну, может даже дурак. Это огромная, просто чудовищная мощь. Но стоимость такой победы – колоссальная. Если бы на горизонте замаячила угроза физического уничтожения населения Империи, то я бы начал потихоньку готовиться к мобилизации общества и экономики. Это – единственная причина, по которой можно подобным заниматься. Да и то – нужно очень вдумчиво посмотреть на то, как избежать подобного. Политика – это концентрированное выражение экономики, а война – это продолжение политики иными средствами. То есть, грубо говоря, война – это просто способ хозяйствования. Один из многих.

– Отец, ты серьезно?

– Вполне.

– Как война может быть способом ведения хозяйства?

– Ты выращиваешь пшеницу на своих десяти гектарах. Потом продаешь. На вырученные деньги покупаешь кирпичи и строишь дом. Но ты хочешь построить его быстрее, понимая, что стройка затягивается и дом может развалиться от ветхости раньше, чем ты его построишь. Как тебе поступить? Есть ровно два способа. Первый – улучшить эффективность производства. Второй – увеличить объем производства при той же удельной эффективности. В данном случае – через увеличение посевных площадей. Первый способ долгий и не вполне надежный. Ты можешь придумать, а можешь и не придумать, как улучшить эффективность труда. Второй – рискованный, но быстрый. Ты берешь палку покрепче и отправляешься к соседу. Бьешь его по башке и отбираешь его участок земли. Другие соседи вполне могут тебя организованно поколотить за это. Чтобы этого не произошло, ты придумываешь мотив, благодаря которому все посчитают, что ты прав и вообще поступаешь справедливо. И вот – раз – и у тебя уже двадцать гектаров под посевы. Понимаешь?

– Я понимаю, – кивнул Всеволод нехотя. – Но разве речь об этом?

– Если ты мобилизуешь всю экономику и общество, то стоимость «палки», с которой ты пойдешь к соседу, возрастает просто до каких-то астрономических значений. Ты выиграешь эту войну. Ты даже что-то приобретешь. Но как скоро ты сможешь окупить вложения? При таком подходе война становится чем-то вроде идеологической обусловленной цели. А это – безумие. Если идеология начинает диктовать нам, куда идти и что делать, то это – начало конца. При таком подходе сначала развалится экономика, а потом и держава. Ибо любая держава стоит своими ногами на экономической платформе. И чем крепче экономика, тем лучше себя чувствует держава.

– В том-то и дело, отец, что наша экономика не выдержит затяжной борьбы в текущем формате.

– В каком смысле?

– Тебе стало плохо раньше, чем прозвучал экономический доклад. Я участвовал в его подготовке. Из-за чего и решил предложить тотальную мобилизацию общества. Война уже сейчас сильно ударила по нашей экономике. Морская ее компонента пострадала катастрофически. Корабли стоят в портах. А у нас был самый крупный торгово-транспортный флот в мире, который еще полгода назад осуществлял основной объем мировых морских перевозок. А сейчас – нет. Риски слишком большие. Да и многие торговые и транспортные операции производились с городами Альянса. Резко упал оборот. Разрушились многие производственные цепочки. Судостроительные гиганты уже сейчас остановили свою работу и несут убытки. Большие убытки. Связанные с ними производственные комплексы также немало пострадали. То же производство стали. И так далее, и тому подобное. Цепь взаимосвязанных экономических проблем растет день ото дня, как снежный ком. Пока еще все эти сложности заметны только наверху. Но вскоре они прольются и на простое население. А это – плохо.