Мара Вульф - Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно

– Понятия не имею, что им здесь нужно, – проворчала Пенни. – Неужели это действительно необходимо?

– Мы не могли этому помешать, и тебе это известно так же хорошо, как и нам, – отозвалась бабушка. – Надо было знать, что он разыскивает ее в этой жизни.

Я застыла как вкопанная. Из кухни доносился тихий звон посуды, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать следующие слова, потому что Грета понизила голос.

– Неужели они одни? А как же девушка?

– Пока здесь только два брата и их дворецкий. – Голос бабушки звучал обеспокоенно. – Но Арвин не придется долго ждать.

Я выглянула из-за угла. Так, значит, де Греев было двое. И еще девушка? И зачем им было знать, что Седрик будет искать меня в этой жизни? Таким образом, мое предположение, что мы с этим парнем были знакомы друг с другом, оказалось верным. Бабушка сосредоточенно сложила бумажный конвертик, а затем наклеила его на подготовленную сторону декоративной бумаги. Мастерство создания альбома в технике скрапбукинга состояло в том, чтобы разместить как можно больше деталей на одной странице, не делая ее загроможденной. Бабушка в совершенстве владела этим искусством.

Неудивительно, если учесть, сколько жизней она уже успела увековечить в своей Книге Душ. В первой жизни своей души бабуля была кельтской жрицей и состояла в группе иммигрантов, переселившихся в Британию. Впрочем, в книгах отражалась не всякая жизнь Просветленных. Так, например, отсутствовали жизни, в которых они отвергали свой дар, или жизни, в которых им было суждено умереть еще в детстве. Наши тела были столь же уязвимы, как и тела других людей.

– Мы должны поговорить с ним и попросить его покинуть нас. Из-за него Саша подвергнется совершенно неоправданной опасности, – снова раздался голос Пенни.

– Он этого не сделает. Наше счастье, что он не появился здесь раньше. Я уже давно ожидала этого.

Селина прочистила горло, и я подалась вперед, чтобы точно разобрать, что она скажет дальше. Половица под моими ногами скрипнула.

Разговор мгновенно оборвался.

– Ты что-то хотела, дорогая? – позвала меня бабуля.

Мне не оставалось ничего другого, как войти в комнату. Колдуньи таили от меня какие-то секреты, чего никогда не случалось прежде, и теперь я казалась себе еще более отчужденной от них, чем раньше. Я могла бы поговорить с ними напрямую, но в этом случае мне пришлось бы выложить всю правду о той ночи с Седриком.

– Эмм… да. Я хотела спросить, может, мне стоит продолжить уборку?

Некоторое время назад я начала пересматривать глубокие ящики под книжными полками. Бабуля попросту не умела выбрасывать лишнее, и магазин уже трещал по швам. Это был сизифов труд, потому что вещей там накопилась уйма. Бабушка окинула меня тем самым взглядом, который раньше заставлял меня признаваться во всех моих маленьких шалостях. Должно быть, она поняла, что я подслушивала.

– Да, займись этим, детка, но я хочу видеть все, что ты выбрасываешь.

Это означало, что две трети всего этого мусора снова окажется в шкафах. Но с этим я могла жить. За прошедшие годы мы сделали огромное количество полезных вещей, в большинстве своем – из старых книг. Особенно популярны были садовые фонарики. Мы оборачивали вокруг стаканов страницы из старых книг и прикрепляли к ним бечевку. К ней крепились маленькие сердечки, ключики или другие безделушки, а в центр стакана ставилась свеча. Когда на Олдерни опускались сумерки, эти светильники можно было увидеть почти в каждом окне нашей местности. Для цветочного магазина Греты я складывала из книжных страниц бесчисленное множество конвертов, в которых женщина потом продавала семена своих цветов. Туристы были совершенно без ума от этого, и многие из них приходили потом в бабушкин магазин, интересуясь книгой, из которой был вырван лист, послуживший моей крестной конвертом. Так мы время от времени возвращали к жизни то или иное забытое произведение.

– Тогда я приступаю к работе.

Бабушка кивнула, Молли улыбнулась, а Пенни посмотрела на меня как-то задумчиво. Они что-то скрывали от меня, и я обязательно узнаю, что именно.

Петли первого ящика протестующе скрипнули, когда я потянула его к себе. Облако пыли и едкий запах, ударивший мне в нос, заставили меня чихнуть. Я осторожно извлекла из ящика книги, коробки со старыми, потускневшими украшениями, сломанные каминные часы, три коллекционные чашки и стопку фотографий. Среди книг я заметила Над пропастью во ржи , карманное издание Скотного двора, Правила виноделов Джона Ирвинга и еще несколько других романов, которые мне не были известны. Отряхнув книги от пыли, я отобрала те, что мы могли бы продать, и отложила их в сторону. Коробку с украшениями я собиралась пересмотреть позже, в спокойной обстановке. Часы мог починить Питер – ему всегда нравилось заниматься такими вещами, а коллекционные чашки мне пришлось выбросить, потому что все они оказались разбитыми. Я перебрала еще два ящика, в то время как мои мысли вращались вокруг замечаний Седрика де Грея и бабушки. В промежутках между размышлениями я обслужила нескольких клиентов и рассортировала найденные книги по полкам. Итак, женщины знали Седрика, и он был здесь не один. Тогда им было известно и то, что он может сражаться с охотниками. Они не испытывали особенного восторга от его присутствия, но и не выказывали откровенной враждебности по отношению к молодому человеку, за исключением разве что Пенни. Если Седрик не появится снова, а я не без оснований опасалась, что это вполне возможно, мне, вероятно, придется самой разыскать его, чтобы он раскрыл свою тайну. Я была здесь для всех окружающих словно раскрытая книга. Но то, что я отказалась от своего дара, совсем не означало, что я не желала знать, что происходит вокруг меня.

Ночь выдалась крайне беспокойной. Я то и дело просыпалась, ожидая, что вот‐вот увижу за оконным стеклом невидящие глаза и полые дыры вместо ртов. Магия пульсировала и покалывала в моей крови, но у меня не было возможности укротить ее. Пробежки и плавание на ближайшее время отпадали. Ночью, во всяком случае. Мне нужно было найти другой способ.

На следующее утро я вновь продолжила свою генеральную уборку. И вот в какой-то момент в каждом уголке магазина засияло и засверкало, и нигде не валялось ни единого, даже самого крошечного, клочка пыли. В конце концов, благодаря такой активности мне удалось избавиться от части своей плещущей через край магии, хотя теперь возникла опасность того, что наши, по своей сути, безобидные волшебные палочки благодаря передавшейся им энергии все же изобразят пару-тройку фокусов. К счастью, высвобожденная магия через некоторое время рассеялась.

Оставались еще украшения, найденные мною в первом ящике. Мы выложили на витрину несколько красивых антикварных вещей, и возможно, некоторые из них даже могли купить. Распутывая потускневшие серебряные цепочки, я постепенно ощущала, что мои мысли начинают успокаиваться.