Мара Вульф - Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно

– Саша, – услышала я голос Седрика. – Ты здесь?

Он пришел, хотя и довольно поздно. Быстро пригладив волосы, я подошла к двери и отворила ее. Куртка и волосы Седрика выглядели совершенно мокрыми. Взгляд парня испытующе скользнул по мне.

– Все в порядке?

– Да, отлично. Я просто заснула, пока ждала тебя.

Он улыбнулся и шагнул ко мне. На секунду мне показалось, что он собирается меня обнять, но вместо этого Седрик просто провел кончиками пальцев по моей руке, чуть выше запястья.

– Извини, что так поздно.

Его безобидное прикосновение отозвалось во всем моем теле.

– Что-то случилось? – Я вдыхала запах дождя и его аромат, который за это короткое время стал для меня таким привычным. Моя рука вдруг обрела собственную жизнь, потянувшись к Седрику и смахнув с его лба и щеки капли влаги. Он стоял не шелохнувшись.

– Приехала Арвин, и мне пришлось встречать ее в аэропорту, – прошептал он. – Иначе я пришел бы к тебе раньше.

– Это та девушка, которая написала тебе письмо?

Он кивнул, и я почувствовала, как его пальцы коснулись моей руки.

– Она тоже Проклятая? – вырвалось у меня.

– Да. – Седрик прочистил горло и сделал шаг назад. – Может быть, у тебя найдется полотенце для меня?

– Естественно. Пойдем со мной наверх. Там ванная.

Я пошла вперед, и он последовал за мной. Перед дверью ванной комнаты я остановилась.

– Там рядом с раковиной шкафчик, в нем свежие полотенца.

– Ты подождешь здесь?

Я указала подбородком на одну из дверей.

– Вот моя комната. Если хочешь, мы можем поговорить там.

Он нахмурился, но ничего не сказал, скрывшись за дверью ванной. Я спустилась на кухню, чтобы принести нам две колы. Наверное, было очень глупо предложить расположиться в моей комнате?

Я еще ни разу не приводила парней к себе. Может, оранжерея – более подходящее место для разговора? Но думать об этом было уже слишком поздно. Я снова решительно поднялась наверх.

Идея и правда оказалась дурацкой. Моя комната была чересчур маленькой. До сих пор я этого не замечала, но в присутствии Седрика она словно сократилась до размеров спичечного коробка. Но его это, казалось, совершенно не беспокоило. Он стоял в дверях, и его взгляд блуждал от самодельного письменного стола к старому платяному шкафу. На окнах висели клетчатые занавески, сшитые бабушкой, а стены были украшены картинами, которые я рисовала вместе с дедушкой. Комната казалась уютной, но не шла ни в какое сравнение с роскошью, в которой жил Седрик.

– Проходи, – предложила я ему, и он подошел к комоду из соснового дерева. Седрик принялся внимательно рассматривать фотографии моих братьев и родителей, которые были расставлены на нем. Я потеряла так много памятных вещей, но дедушка сделал эти снимки, и, когда я прибыла на остров, поместил их в рамки и поставил в моей комнате. Моей любимой фотографией была та, на которой Адам и Эндрю сидели, держась за руки, на каменной стене, которая окружала наш сад в Шотландии.

– Ты скучаешь по ним? – спросил Седрик.

– Очень. – Я встала рядом с ним. – Но для братьев же безопаснее, если мы не будем поддерживать контакт. До тех пор, пока я не смогу контролировать свою магию.

Седрик ничего на это не ответил. Он снял куртку и свитер, в которые был одет, и повесил их на спинку стула, а затем направился к окну. Отодвинув занавески, он выглянул на улицу.

– Я боялась, что ты уехал.

– Я бы не ушел, не попрощавшись с тобой.

«Он пришел только для того, чтобы узнать, как у меня дела», – пронеслось у меня в голове. А главная причина крылась только в том, что на самом деле его волновали планы Круга.

Седрик снова повернулся ко мне:

– Ты узнавала, увезет ли тебя бабушка отсюда? Это самое разумное, что ты сейчас можешь сделать.

– Значит, я все-таки не так разумна, как всегда думала, – отозвалась я, прислоняясь к одному из столбиков моей кровати. Лучше я буду держаться на расстоянии.

– Ты никогда не ставила свое благополучие превыше чужого, – тихо ответил он.

– Значит, пришло время начинать.

– Не очень хорошая идея.

– Это я прокляла тебя? – вырвалось у меня. – Ты поэтому знаешь меня?

Если я не выясню это в самое ближайшее время, я просто умру от любопытства.

– Если ты так считаешь, то впускать меня сюда было очень глупо с твоей стороны, – сердито заметил он. – Я мог бы захотеть отомстить тебе.

– А может, ты как раз этого и хочешь, – едва слышно сказала я. – Откуда мне знать, почему ты появился здесь и все испортил?

Его лицо помрачнело.

– Я не хотел ничего портить, – признался Седрик. – Я просто хотел увидеть тебя. Одного я не ожидал: что мне за первый вечер придется дважды спасать тебя.

– Ты хотел меня видеть? – повторила я за ним, не в силах скрыть улыбку.

Он робко кивнул:

– Это было крайне эгоистично с моей стороны. Фокс и Рафик предупреждали меня.

– А Клэр? – Мой пульс по непонятной мне причине вдруг забился быстрее.

Его взгляд обжег меня.

– Она обозвала меня дураком и болваном.

– И это правда?

Седрик пожал плечами:

– Наверное. Но иногда глупость спасает от безумия.

– Опять цитируешь французских философов? – Выражение его глаз не поддавалось описанию.

– Нет, американского писателя. Это Оливер Уэнделл Холмс [19] Оливер Уэнделл Холмс-старший – американский врач, поэт и писатель. .

– Никогда не слышала. Расскажи мне наконец, почему тебя прокляли. – Я все еще стояла у своей кровати, не желая его отпускать, не узнав всего.

– Может, присядем? – предложил он. – Так удобнее.

– В оранжерее было бы лучше, – заметила я, хотя предпочитала остаться с ним здесь. Моя комната казалась мне маленьким защитным коконом. – Там больше стульев.

Седрик сел на мою кровать и призывно похлопал рядом с собой. Так что решение, наверное, было принято.

– Мне нравится здесь.

– Может, зажечь лампу?

– Мне не нужно.

Мне тоже. Сквозь окно проникал лунный свет, и его, честно говоря, было достаточно для того, чтобы я видела все, что мне было нужно. Я села на другой край кровати, положив ногу на ногу, так далеко от Седрика, насколько это было возможно.

Парень прислонился к изголовью.

– Ты выглядишь усталой. Может, тебе лучше лечь спать? А завтра мы могли бы снова вместе позавтракать.

– Давай не будем отвлекаться. – Как будто я теперь смогу заснуть. Когда Седрик сидит на моей кровати. Я подтянула ноги к себе, положив подбородок на колени.

Седрик в последний раз внимательно посмотрел на меня.

– Ну хорошо, – согласился он. – Но только потому, что ты настаиваешь. Эту историю не назовешь прекрасной. Ты будешь шокирована.

Я закатила глаза.

– Начинай уже, меня не так легко удивить.

– Но так должно быть. Испытывать страх – это совершенно нормально, – поучительно произнес Седрик. – Он заставляет нас быть осторожными.