Энджи Сэйдж - Полет дракона [litres]

Потом быстро достала из лекарского сундука маленькую склянку с нацарапанной надписью: «Паучий яд». В склянке была густая зеленая жидкость. Под крышкой сундука, точно причудливый столовый набор в корзине для пикников, было разложено множество жутких медицинских инструментов. Марсия взяла длинную тонкую пипетку и осторожно всосала в нее зеленый яд, стараясь, чтобы ни капли не попало в рот.

Септимус спрятал палец.

– Это же яд! – протестующее воскликнул он.

– Это укус тьмы, – ответила Марсия, заткнув пальцем пипетку с ядом и отставив руку подальше от плаща. – От «Паучьего бальзама» только хуже. Иногда клин клином вышибают. И яд ядом. Доверься мне.

Септимус и вправду ей доверял. По чести сказать, он доверял ей больше, чем кому-либо. Так что он выставил палец и зажмурил глаза. Марсия капнула паучьего яда на укус и пробормотала что-то похожее на заклинание против злых чар. Резкая боль в руке постепенно утихла, в голове прояснилось, и Септимусу перестало казаться, что палец сейчас взорвется.

Спокойно положив все обратно в лекарский сундук, Марсия вернулась к ученику. Он был бледен, что и неудивительно. Волшебница решила, что слишком загоняла его. Ему не повредит выходной денек, все-таки лето. Более того, ей не хотелось, чтобы сюда опять заявилась его мать Сара Хип.

Марсия еще не забыла визит Сары вскоре после того, как Септимус стал избранным учеником. Однажды воскресным утром в ее дверь очень громко забарабанили. Открыв, Марсия обнаружила на пороге Сару Хип вместе с делегацией волшебников, живущих этажом ниже, которые собрались посмотреть, что, собственно, за шум. Никогда никто еще не осмеливался вот так ломиться в дверь Архиволшебника.

К изумлению собравшейся публики, Сара принялась отчитывать Марсию.

– Мы с Септимусом были в разлуке первые десять лет его жизни! – горячо восклицала Сара. – И я не намерена провести еще десять лет, не видя его. Поэтому, госпожа Марсия, буду очень благодарна, если вы отпустите мальчика домой на день рождения его отца!

Марсия пришла в негодование, когда эта пылкая тирада была встречена бурными аплодисментами волшебников. Не только Марсию, но и Септимуса поразила речь Сары. Марсия была удивлена, потому что с ней еще никто так не разговаривал. Никто. А Септимус был удивлен, потому что не знал, что именно так поступают матери. Ему понравилось.

Меньше всего Марсия хотела повторения этого визита.

– Иди же, – сказала она, ей уже почти мерещилось, что сейчас придет Сара Хип и завопит, почему ее сын такой бледный. – Проведи денек с семьей. А пока ты будешь там, напомни своей матери, что завтра Дженна должна отправиться к Зельде и нанести Летний визит лодке-дракону. Будь по-моему, она бы ушла уже давно, но Сара любит тянуть до последней минуты. Увидимся завтра вечером, Септимус. Возвращайся не позже полуночи. Да, кстати, шоколадные чары можешь оставить себе.

– Э-э… спасибо, – улыбнулся мальчик, – но со мной правда все в порядке. Мне не нужен выходной.

– Возражения не принимаются, – ответила Марсия. – Давай иди.

Септимус против воли заулыбался. Может, выходной – это не так уж и плохо. Он повидает Дженну до ее ухода и подарит ей шоколадные чары.

– Хорошо, – сказал он. – Я вернусь до полуночи.

Септимус направился к тяжелой входной двери, которая узнала ученика Марсии и распахнулась перед ним.

– Эй! – крикнула Марсия вслед. – Ты забыл пауков!

– Тьфу ты, – буркнул Септимус.

Септимус ступил на серебряную винтовую лестницу на верхушке Башни и попросил:

– Вниз, пожалуйста.

Ступеньки плавно заскользили вниз, точно гигантский штопор вкручивался в Башню. Мальчик поднес к глазам банку с пауками и, прищурившись, посмотрел на ее обитателей, которых осталось только пять. Ему казалось, что он уже где-то видел того мохнатого паучищу.

А мохнатый паучище тоже посмотрел на Септимуса – так сердито, будто хотел съесть заживо. Он-то его раньше определенно видел. Четыре раза, если быть точным, сурово подумал паук. Четыре раза его находили, запихивали в банку и вышвыривали вон. Мальчишке еще повезло, что он прежде ни разу его не кусал. Ну теперь в банке хотя бы есть приличная еда. Двое совсем неопытных юнцов сразу сдались, пусть за ними и пришлось побегать по стенкам склянки. Мохнатый великан встал на изготовку – и снова отправился на охоту.

Серебряная лестница медленно вращалась, и пока она несла Септимуса вместе с его добычей сквозь этажи Башни, мальчик успел поймать флюиды радости от живущих там Обычных волшебников, которые уже принимались за свои дела.

Когда Септимус впервые появился в Башне Волшебников, вокруг него было много шума. Марсия Оверстренд не только с триумфом вернулась после освобождения Башни и всего Замка от черного некроманта, но и привела с собой ученика. До этого Марсия десять лет была Архиволшебником и никого не брала в обучение. Волшебники даже начали шептаться, будто бы она слишком печется о себе любимой.

«Кого, интересно, госпожа Марсия хочет найти? Седьмого сына седьмого сына? Как же, размечталась!»

Но именно его госпожа Марсия и нашла. Септимус Хип был седьмым сыном Сайласа Хипа, бедного и бесталанного Обычного волшебника. Единственным преимуществом Сайласа было то, что он сам был седьмым сыном Бенджамина Хипа, такого же бедного, но не обделенного талантом мастера перевоплощений.

Серебряная лестница замедлила ход и остановилась на первом этаже Башни Волшебников. Септимус соскочил со ступеньки и вприпрыжку направился через Главную залу, ловя бегающие цвета, которые играли на мягком, как песок, полу. Пол, по обыкновению, поприветствовал его, и из быстро меняющихся узоров сложились слова: «Доброе утро, ученик!» Септимус подошел к массивным серебряным дверям, охранявшим вход в Башню, и прошептал пароль. Двери бесшумно распахнулись перед ним, и в залу пролилась струя яркого солнечного света, приглушив все магические цвета.

Септимус вышел из Башни и окунулся в теплое летнее утро. Кто-то его поджидал.

– Марсия тебя сегодня рано отпустила, – сказала Дженна Хип.

Она сидела на нижней мраморной ступени и беззаботно крутила ступнями, опираясь на носки. На ней была простая красная туника с золотой оторочкой, подвязанная золотым поясом, на пыльных ногах – крепкие сандалии. Длинные черные волосы украшал тонкий золотой обруч, который она носила, как корону. Девочка лукаво смотрела на названого брата. Он, как всегда, смахивал на взъерошенного ежа. Опять не расчесал свои соломенные космы. Зеленый наряд ученика был покрыт слоем библиотечной пыли. Но на правом указательном пальце ярко сверкало кольцо дракона.