Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

– Надо было тебе зайца нанять на зиму, – заметила Эльза.

– А я пытался, – сказал Брун. Он, прищурившись, огляделся. Снег искрился бриллиантами, воздух был прозрачен и свеж. Брун вжикнул молнией, расстегивая куртку, стащил ботинки.

– Я минут на пятнадцать-двадцать отойду, ладно? – спросил он у Эльзы. – Подожди меня в машине. Или хочешь посмотреть?

Он стащил джемпер через голову, повесил на еловый сучок.

Эльза усмехнулась и пошла к машине, видневшейся за деревьями. Через минуту, не удержавшись, глянула за спину. Бруна уже не было видно, только едва качались ветви старой ели. Эльза постояла на тропинке, раздумывая, потом все же вернулась. Вынула вампирскую руку, едва не выпавшую из кармана куртки, покачала головой. Присела, рассматривая отпечатки стоп Бруна в плотном снегу, пошла по ним след в след, широко переставляя ноги. Отпечатки постепенно вытягивались, вскоре появились лунки когтей, затем следов стало две пары. Эльза присела, приложила к снегу черную вампирскую руку. Когти пронзили наст легко, как подтаявшее масло. Она глянула на стайку снегирей, усыпавших заснеженные ветви дерева розовыми яблочками. Вдруг птицы вспорхнули, и Эльза услышала тихий треск за спиной.

Волки шли за ней. Она увидела четырех, потом еще одна серая тень мелькнула за деревьями. Вытянутые морды чуть опущены к снегу, лапы переступают медленно, осторожно, чтобы не спугнуть, глаза, немигающие, сосредоточенные, смотрят прямо на нее.

– Брун! – завопила Эльза и бросилась в лес.

Она неслась по медвежьим следам, ветки хлестали по лицу. Обернулась – серые спины мелькали позади как тени, от глухого рычания ее бросило в дрожь. Красная бирка вспыхнула сигналом опасности. Эльза зацепилась за корягу и, кувыркнувшись, упала в снег.

Медведь выскочил из-за елки и, едва не наступив на нее, бросился на волков. Эльза поднялась на колени, выглянула из-за коряги и вжала голову в плечи. Один из волков взлетел от удара лапой, взвизгнув жалобно, как щенок, перевернулся в воздухе и упал в заросли можжевельника. Второй волк, с алой меткой в ухе, прыгнул сзади, вцепился зубами в бурую холку. Эльза ахнула. Медведь мотнул головой, опрокинулся на спину, прижав волка к земле, отбросил лапами третьего, что целил зубами в горло. Вскочил снова на лапы, отшвырнул полупридушенного Ауруна в сугроб.

Еще двое прыгнули на него одновременно, клыки сверкнули ярче снега. Эльза закрыла глаза руками, но тут же растопырила пальцы, выглядывая. Медведь, перехватив волка зубами за холку, трепал его как котенка, второй отползал в сторону, волоча задние ноги.

Волк с красной биркой выбрался из сугроба, тряхнул мордой, оскалил клыки и вдруг бросился не на Бруна, а в сторону Эльзы. Она взвизгнула, поджала колени к груди и, выхватив вампирскую руку из кармана пальто, со всей дури вмазала ею по клыкастой морде, дыхнувшей на нее влажным смрадом. Челюсти клацнули, волк отлетел под елку, вспахав снег, хвост дернулся и упал серой тряпочкой.

Эльза ошарашенно повернулась и едва не уткнулась в широкую морду. Медведь коротко рыкнул, осторожно обхватил пастью тонкое запястье, потянул. Эльза поднялась, оперлась на подставленную мохнатую спину, запустила пальцы в густую шерсть. Пошатываясь, она прошла через поляну, изрытую следами драки. Брызги крови алели на снегу как россыпи ягод. Эльза сглотнула, вцепилась в шкуру сильнее, и медведь повернул к ней морду, черные глаза посмотрели внимательно, совсем как человеческие.

– Я в порядке, – пробормотала Эльза. – В порядке.

Возле дерева, у которого Брун оставил свою одежду, она отвернулась, зачастила:

– Брун, прости, что я не осталась в машине. Я до нее даже не успела дойти. Волки так неожиданно появились. Я повернулась – а они уже тут. Ты не ранен?

– Ты ни в чем не виновата, Эльза, – ответил Брун. Девушка повернулась к нему и тут же сконфуженно уставилась на машину. – Вперед, – подтолкнул он ее. – Надо убираться отсюда, пока вся стая не подоспела. Один волчонок сразу удрал за подмогой.

Эльза подбежала к машине, села. Брун плюхнулся на водительское сиденье рядом с ней, положив одежду на колени. От разгоряченного тела поднимался пар.

– Это моя вина, – сказал он, поворачивая ключ зажигания. – Кшистоф прав. Я идиот. Повел себя как задиристый мальчишка. Если бы я не стал дразнить Ауруна, он бы так и не знал, у меня рука или нет. Маргери могла отдать ее кому угодно. Это как раз то, о чем я и говорил. – Он стукнул по рулю, и Эльза дернулась от неожиданности. – Я не привык прятаться, спасаться. Я никогда не беспокоился о ком-то еще. Ты могла пострадать из-за моей глупости.

– Но не пострадала ведь, – робко возразила Эльза.

– Тебе было бы куда безопаснее провести эту зиму с зайцами.

– Зато с тобой интереснее, – сказала Эльза. – Ты видел, как я вмазала Ауруну? Прямо по морде вампирской рукой! Это ведь был он, с красной биркой?

– Он. Это было красиво, – улыбнулся Брун. – Так ты на меня не в обиде?

– Нет, – покачала головой Эльза. – Кому бы рассказать, что я избила вожака волчьего клана!

– Причем во второй раз.

– Первый раз я не успела прочувствовать. А тут – бах! Зубы лязгнули, слюни веером на солнце заискрились… А еще я меньше чувствую голод, мне просто некогда об этом думать. Только прикройся уже ради бога!

– О. Прости. – Брун подтянул съехавшую с бедер куртку. – Кстати. Ты очень бурно реагируешь на мою наготу. Почему? У тебя же был тот белобрысый. А ведешь себя так, будто в первый раз мужчину видишь.

– Просто надень трусы, – сказала Эльза, отвернувшись к окну.

– Ну правда. Ответь. Мне интересно.

– Ты не похож на Антона.

– Точно. Антон.

– Ты не такой…

– Не такой дохлый? Рафинированный? – Брун повернулся к Эльзе, протянув руку, заправил прядь волос ей за ухо. – В человеческом обличье я ничем не отличаюсь от обычного мужчины.

– Ты слишком… – Эльза посмотрела на него, запнулась, пытаясь подобрать слова.

– Слишком сексуален? – Брун многозначительно пошевелил бровями.

– У тебя опять приход после оборота? Поехали уже к Айседоре.

– У меня появился другой план, – ответил Брун. – Я собираюсь позаботиться о тебе.

Деревянная дверь, которую толкнул Брун, открылась со странным треском. Эльза подняла голову, переступая порог, и заметила подвеску из плоских костей, перевязанных грубой ниткой. Они покачивались, стучали друг о друга, терлись – тихие аплодисменты в царстве мертвецов. Эльза поежилась и осмотрелась. Сложно было назвать это магазином – никаких прилавков или ценников. На полках громоздились цветочные горшки с растениями, у стены сидели рядком куклы всех размеров: от усатого мужчины среднего роста, уставившегося грустными глазами в потрескавшуюся побелку на потолке, до пупса не больше ладони. На стеклянном стеллаже, покрытом тонким слоем пыли, стояли разномастные статуэтки и сувениры. Эльза потянулась к хрупкой балерине, застывшей в фуэте, но отдернула палец – Брун велел ни к чему не прикасаться. В ведьминой лавке лучше не делать лишних движений.