Джессика Клусс - Дом драконов [litres]

Защити Аякса. Охраняй Пса. Отомсти за Эразмуса.

Но…

Если Люциан поднимет этот меч, он снова бросится в самую грязную игру, в которую когда-либо играл. Если он нападет, эти трусы победят.

– Давай же! Сражайся! – закричал Аякс. Но Люциан опустил руки и склонил голову.

– Пожалуйста. Возьмите меня вместо него. В чем бы ни был виновен Аякс, я совершал поступки в тысячу раз хуже.

– Как благородно. – Камилла вздохнула. – Прямо как Эразмус. – Люциан закрыл глаза; то, что она произнесла имя императора, было подобно удару плети по его душе. – К сожалению, вы обладаете многими похожими характерными недостатками. Стража. – Люциан не поднял глаз, когда она отдавала приказ. – Посмотрим, действительно ли он так принципиален, как притворяется. Проткните его насквозь. – Он услышал насмешку в ее голосе. – Давайте проверим его инстинкты.

Замри. Не двигайся. В любом случае, все кончено. Люциан ждал, пока трое мужчин, окруживших его, начнут атаку. Эта смерть была слишком хороша для него. Это была единственная несправедливость.

Мужчины закричали.

Голова Люциана дернулась вверх, когда солдаты взорвались облаками красного тумана. Выругавшись, он вытер глаза и выплюнул теплую медную кровь изо рта. Три доспеха и три орудия со звоном упали на землю. От останков поднимался пар.

Все – жрецы, Люциан, Аякс, солдаты – закричали, когда земля затряслась под ними. Глубокие, зловещие трещины тянулись по всему двору. У Люциана перехватило дыхание.

Эмилия. Нет.

Земля перестала дрожать, и он резко обернулся, чтобы увидеть Эмилию, стоящую перед дверью дворца, ее руки были вытянуты перед ней в почти защитном жесте. На бледном лице ее глаза казались темными.

Она упала на колени и принялась растирать руки. У нее стучали зубы. Он слышал ее с того места, где стоял на коленях, и слышал ее несчастные всхлипы. Каким-то образом Люциан почувствовал силу, тлеющую внутри нее. Ради него она использовала слишком много.

– Остановитесь! – заплакала она.

Люциан не ожидал такой силы. Он не знал ее по-настоящему.

Когда Эмилия застыла на полувсхлипе, захваченная жрецами в стазисе, Люциан поднялся.

– Отпустите ее! – закричал он.

– Хватит с меня вашего заламывания рук, лорд Люциан, – огрызнулся Петро. – Или остановите нас, или молчите.

Люциан подбежал к Эмилии и опустился рядом с ней на колени. Она была живой статуей, и только ровный подъем и опадание ее груди доказывали, что она все еще жива.

Она отдала все за него. Неужели она не знала? Неужели она не понимала, что он самое никчемное существо на свете? Нет, нет, он не знал ее, и она не знала его.

– Прости, – прошептал он, когда стражники связали ему руки за спиной и потащили во дворец. Аякс последовал за ним, сопровождаемый двумя стражниками.

Пес продолжал выть, когда они закрыли двери дворца, оставив раненого дракона одного в темноте.

Крики Эмилии застряли у нее в горле, когда Петро вытащил шлем хаотика. Она попыталась призвать свой хаос, готовая разнести все вокруг в пух и прах, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с ужасом этой штуковины. Но хаос все еще был внутри нее, замороженный стазисом жреца. Он был силен, слишком силен.

Петро подошел с тем самым шлемом, который она видела на той девочке много лет назад. Жрец ослабил свою магическую хватку достаточно, чтобы раздвинуть ее губы и вставить мундштук. Нижняя половина шлема была пристегнута к шее и подбородку, мундштук скользнул вниз по языку, чтобы удержать его на месте. Поправив ремни, Петро застегнул верхнюю часть шлема. Его сморщенное лицо было последним, что она увидела перед металлической темнотой. В этом шлеме не было прорезей для глаз. Она не могла ни видеть, ни говорить.

Ее хриплое дыхание отдавалось эхом. Лежа там, она почувствовала, как Петро прикрепил к ее рукам две металлических емкости, связав их в запястьях. Теперь она не могла пошевелить пальцами. Лежа на кровати, она услышала звон цепей, которыми ее привязали к койке.

Эмилия не могла пошевелиться, не могла видеть, едва могла думать из-за окружавшей ее темноты. Она не могла касаться чего бы то ни было.

Если она не знает, что ее окружает, то не может разрушать.

Из ее камеры послышались шаги; да, она была в тюрьме. Эмилия услышала далекое эхо голоса Петро.

– Ты меня слышишь? – спросил он. Она снова попыталась пошевелиться. Невозможно. – Хорошо. Я был обеспокоен тем, что один из вас мог бы оказаться хаотиком после нападения на вольском празднестве. Признаюсь, я не думал, что это будешь ты. Ты была мышкой. – У Эмилии булькнуло в горле, и слюна залила рот, заставляя язык сжиматься от боли. – Остальные участники будут доставлены сюда. Никому из вас нельзя доверять. На этот раз Дракон собрал плохой урожай.

Он похлопал ее по руке. Ее желудок сжался, когда он сел рядом с ней на кушетку.

– Ты хотела занять трон, будучи хаотиком, не так ли? Ты хотела распространить свой яд по всей империи? – Его голос перешел в шепот. – Это еретичество, превосходящее даже то, что совершил я.

Убийца! Лжец! Неважно, что Эмилия была такой же; ей хотелось швырнуть эти слова в него. Она издала низкий горловой крик.

– Не думай о себе как о жертве. У тех солдат, которых ты уничтожила, были семьи. Теперь нет ничего, чтобы сжечь. Не будет никаких коробок с прахом для их близких. Это сделала ты, злое, жалкое существо.

Зло. Может ли злое существо превращать вещи в прекрасный кристалл?

Но… она действительно разрушила вольский бальный зал. Она действительно убила Хью. Она действительно убила тех троих мужчин одним лишь движением глаза.

– Я полагаю, ты знаешь, что мы делаем с хаотиками в этой империи, но я хотел бы заверить тебя, что твое наказание будет в десятки раз хуже. Мы проведем вивисекцию, и гвозди, и раскаленный свинец. – Его рука скользнула вниз по ее бедру и сжала коленную чашечку. Эмилия попыталась, но, конечно, не смогла вырваться из его ненавистной хватки. – Но мы собираемся сломать тебе обе ноги, прежде чем начнем, прямо здесь, и снимем кожу с кончиков пальцев ног до раздробленных суставов коленей. Мы отрежем тебе уши и все пальцы, прежде чем покончим с тобой. Почему? Потому что это доставит нам удовольствие и ни по какой другой причине. Только после всех этих мучений и после того, как мы подожжем твои волосы и покроем волдырями твою голову – только тогда мы позволим тебе умереть.

Когда жрец поднялся, Эмилии показалось, что она стоит на краю пропасти бесконечного падения.

– Молись Дракону, чтобы он защитил твою душу, если такой демон, как ты, умеет молиться. – Петро вышел, захлопнув за собой дверь камеры. Эмилия лежала в пахнущей кровью темноте, она всхлипнула.