Дженн Лайонс - Погибель королей [litres]

Как только мы сели в экипаж, я снял маску и капюшон и бросил их на сиденье Тераэта.

– Как думаешь, нас заметили?

Тераэт вытащил аголе из одного из своих мешков и протянул мне. С одной стороны аголе был золотым, с другой – синим.

– Скорее всего, нет. Если наши люди что-то заметили, они нам сообщат.

Я достал из-за пояса кинжал и принялся срезать монеты со своей одежды. Посмотрев на каждую из них, чтобы втянуть в себя энергию талисмана, я бросал монеты в окно. Какой-нибудь уличный мальчишка сегодня разбогатеет. У охотников на ведьм жизнь, похоже, была веселая, но они не обладали защитой от магии – только от определенных видов волшебства, действующих на тело. При достаточном числе талисманов даже такой волшебник, как Гадрит, не смог бы расплавить мое тело или превратить меня в рыбу, но у него все равно оставался шанс ударить меня током или поджечь вокруг меня воздух. Охотники на ведьм, которых дом де Лор отправил по следу Тьенцо, долго не жили.

В общем, я бы предпочел возможность самому применять магию.

– Знаешь, все равно было бы лучше объяснить все самому главнокомандующему, – сказал Тераэт. Его внешность в изменении не нуждалась, но его любимым оружием были кинжалы, и поэтому он жестом приказал мне их передать.

– Возможно. – Я прекратил срезать с себя талисманы и расстегнул несколько ремней, на которых висели клинки. – Но я не уверен, что главнокомандующий Миллигрест не прикажет связать меня, словно кабанчика, и отправить в Синий дворец. У меня такое чувство, что он до сих пор считает меня назойливым, избалованным сыном Терина, лживым и вороватым. – Я помолчал. – Ну, может, почти самым назойливым – по крайней мере, пока жив Дарзин.

Тераэт взял кинжалы и взамен отдал мне свой меч в ножнах.

– Думаешь, главнокомандующий знает, что твой отец – Терин?

Я закатил глаза.

– Все они это знали – Корен, Санд и Док тоже, – если бы я познакомился с ним, когда он еще был здесь. Император Санд однажды сказал мне, что считал моего отца своим добрым другом. И он имел в виду не Сурдье. – Я застегнул на себе новый пояс и завернулся в плащ – золотой стороной наружу, – прежде чем продолжить разборку талисманов. Несколько из них я собирался оставить себе – ведь я же не идиот.

– Я бы мог пойти с… – начал было Тераэт.

– Нет, давай придерживаться плана. – Экипаж поехал медленнее, и я выглянул из окон. Моя остановка. – Разыщи Тьенцо. Я присоединюсь к вам, как только закончу здесь.

Он вытащил из-за пояса длинный серебристый шип, подбросил его на ладони и убрал обратно.

– Ладно. Начнем.

Гален посмотрел на себя в зеркало и застонал.

– И кто я, спрашивается?

Кирин закатил глаза и потянулся, чтобы поправить позолоченную, украшенную самоцветами кожаную маску на лице брата.

– Солнце. Видишь? Ты одна половина герба де Монов, а я вторая – ястреб. – На этот раз уже Кирин нахмурился, глядя в зеркало. – Скажи честно: я похож на курицу?

– О, вовсе нет! – ответил Гален и положил руку на плечо Кирина, разглядывая отражения их обоих. Он сохранял невозмутимое выражение лица, сколько мог, а затем пробормотал: – Куд-куда!

Кирин попытался пихнуть его локтем, но тем самым лишь подчеркнул тот факт, что на его рукавах нашиты перья. Гален со смехом уклонился от удара.

– Ну ладно, может, немного похож. – Гален взял маску и бросил ее брату. – К счастью, нас никто не узнает.

– Вы готовы? – спросил Дарзин, входя в комнату. Он облачился в темный зелено-черный костюм, дикий, безумный и жуткий. На голове у него был шлем, увенчанный оленьими рогами [130] Он был на вечеринке де Монов в костюме охотника богини Таэны. Да, у него особый талант действовать всем на нервы. Могу лишь представить себе, как Терин отреагировал на это богохульство. .

Дарзин оглядел сыновей с ног до головы и щелкнул пальцами.

– Пошли. Мы войдем вместе. Вы будете приветствовать гостей, а когда все усядутся, делайте, что хотите.

Юноши кивнули: они понимали, что возражать нельзя. Посмотрев на проходящего мимо него Кирина, Дарзин покачал головой.

– Напомни мне, что портного нужно выпороть, – буркнул он. – Ты похож на курицу.

Каждый из королевских домов устраивал прием на Новый год, и поскольку домов было двенадцать, а главных ночей – только шесть (никто не смел приглашать гостей в День смерти, а День звезд был отведен для императорского бала), то даты разыгрывались по жребию. Проигравшим доставалось дневное время, и у них собиралось меньше гостей, поскольку большинство гуляк отсыпались после ночных похождений. Каждый дом хотел получить либо время в начале празднеств, чтобы задать тон, на который равнялись бы все остальные дома, либо в конце. Тогда они могли бы произвести наилучшее впечатление, чтобы празднующие, чьи мозги стали податливыми от многочисленных возлияний, вспомнили именно последний прием на выборах Голосов Совета.

Дому де Мон досталась предпоследняя ночь, и он устроил бал-маскарад. Терин приказал очистить весь Третий двор и повесить вдоль дорожек синие магические огни. Аккуратно подстриженные лужайки стали похожи на оживленные ульи. Рабочие потратили несколько недель, высаживая растения, привезенные из самих джунглей Манола; нанятые по этому случаю садовники вырастили их до невероятных размеров и придали им фантастические формы и окраску, которых не встретишь в природе. Среди них летали райские птицы с невероятными плюмажами. Аромат голубых орхидей смешивался с запахами экзотических крепких напитков и пряных вин. По натянутым канатам ходили акробаты, выполнявшие сложные трюки.

Приветствовать гостей, выстроившихся в очередь, было смертельно скучно, и Кирин изо всех сил боролся со сном. Ему пришлось много раз пожимать руки и кланяться.

А затем он увидел девушку.

Его сердце едва не остановилось. Еще немного, и он задохнулся бы от чувства, которое едва ли мог назвать. На ней было платье из красных металлических чешуек, выложенных слоями так, чтобы напоминать шкуру дракона. Шлейф платья тянулся по земле, а в обе стороны от девушки вытянулись изящные металлические крылья, словно у летучей мыши. Ее волосы были черными, но на них нанесли какую-то краску, которая придавала им алый блеск. А ее глаза под полумаской в виде морды дракона были красные.

– Кто ты? – слова слетели с его губ, словно сами по себе.

Девушка хихикнула и отвернулась.

– Глупыш! Нельзя задавать такие вопросы… это же маскарад.

Кирин сразу понял, что ошибся: волосы закрывали голову девушки полностью, а не образовывали одну полосу, идущую от лба к затылку. Ее кожа была слишком бледной, а глаза – однотонными, и в них не сверкали желтые, оранжевые и красные язычки ревущего пламени.