Дженн Лайонс - Погибель королей [litres]

Тьенцо стиснула зубы, чтобы не закричать. Ее тело изогнулось, а лицо посерело от боли. Ей снова показалось, что ее сердце готово взорваться. Кровь остановилась в ее жилах, хотя продолжала настойчиво стучать в ушах. Тьенцо стала рекой, и эта река дошла до поворота, на котором теперь построили плотины. Тьенцо превратилась в разбитую дорогу, в тропу, перекрытую грудой обломков.

Заклинание, наложенное на Гадрита, ослабло, затем исчезло: Тьенцо уже не могла сосредоточиться. Ее глаза закатились, и вокруг нее стали бить молнии, окрашенные в безумные пастельные тона. Затем молнии закончились. Буря утратила свою силу.

Тьенцо умерла.

Исход боя висел на волоске: еще несколько секунд, и она бы победила. Гадрит сфокусировал внимание, посмотрел на обрубок руки и приказал ей отрасти заново. Рука выполнила приказ, но стала неровной и уродливой, а кожа на ней – блестящей, словно на шраме. Он засунул руку под край плаща.

Гадрит посмотрел на труп Тьенцо. Для человека, умершего столь мучительной смертью, ее лицо выглядело умиротворенным – она словно задремала после долгого, трудного дня.

– Твое лучшее заклинание впечатлило меня, дочь.

Гадрит пожалел о том, что у него нет времени сделать цали из ее души, и направился к своим сообщникам.

Кирин увидел Разлом вдали и пришел в отчаяние.

– Неужели границы так раздвинулись? – спросил он. – Мы же несколько дней будем добираться.

Молодая женщина повернула к нему голову.

– Раздвинулись? Мало кто знает, что эти границы вообще менялись с тех пор… – Она помолчала. – Ты уже был здесь?

– Все здесь были, – ответил Кирин. – Просто после возрождения большинство из нас об этом забывает. Мне нужен более быстрый способ добраться до Разлома.

– Значит, и мне тоже. Нескольких дней у меня нет. Я скоро очнусь.

Лес поредел, когда они подъехали к холму, на котором стояла небольшая каменная крепость, пришедшая в запустение. На стенах ее не было видно ни одного солдата, а в бойницах – ни одного огня. Кирин увидел ее лишь потому, что ее силуэт подсвечивали разноцветные молнии, вспыхивающие на сером небе.

– Очнешься? Что это значит? – спросил Кирин.

Лошадь, на которой они ехали, вскинула голову и захрапела. Женщина направила ее к крепости и взяла у Кирина копье.

– Это значит, что я сплю. Когда настанет утро, я пройду через Вторую завесу и снова проснусь в мире живых.

Она прикоснулась наконечником копья к деревянным воротам, окованным железом. Вместо того чтобы разрушиться, они отворились.

– Другого такого убежища по дороге к Разлому не найти, – сказала она. – Поэтому можешь изложить свои доводы здесь.

– Элана… – сказал он.

Она нахмурилась, тронула лошадь вперед и заехала в крепость. Крепость давно была заброшена, и теперь в ней жили пауки, крысы и другие обитатели пограничных земель. Все было покрыто пылью, но никаких признаков крупномасштабных разрушений видно не было. Демоны не брали эту крепость штурмом и не грабили ее.

– Что это за место? – спросил Кирин, сползая с огромной лошади.

– Не знаешь? Но ты же сказал, что ты старый.

– Я старше ее, – ответил он.

Она уставилась на него.

– Да, значит, ты действительно старый. – Она указала на крепость. – Это был пограничный форт. Когда-то он защищал мосты через Разлом, но теперь Разлом сдвинулся, и крепость покинули. – Она соскочила с лошади и подвела ее к стене. Кирин не мог отделаться от ощущения, что лошадь следит за ним, ожидая подвоха.

– Если Разлом движется, это… – он покачал головой. – Это плохо.

– Кроме того, меня зовут не Элана, – сказала женщина, поворачиваясь к нему. – И мне не нравится то, как ты на меня смотришь. Я хочу знать, какова цена моего исцеления и как тебе удалось меня вылечить. – Она потерла ладонью о ладонь, и с них посыпались красные хлопья – кровь демонов, которых она порвала на части.

– Прости, – сказал Кирин. – Элана – имя, под которым я знал тебя давным-давно.

– Меня никогда так не звали, – возразила она.

Он решил не спорить.

– Ладно. Тогда как тебя зовут?

– Сначала ответь на мои вопросы, – сказала она и крепче сжала копье, но затем отставила его в сторону.

Он выдохнул, потянул за рубашку и сморщился, увидев в ней огромную дыру.

– Никакой платы я с тебя не возьму. Твое исцеление и есть плата. Я причинил тебе ущерб по ошибке, ведь я не знал, что ты не враг мне.

– Но как? Такая рана… Это же дракон! Я должна была умереть. А ты не бог – будь ты богом, у тебя не было бы гаэша и ты не лишился бы сердца. – Она помолчала. – Но сердце уже к тебе вернулось. Я помню, что во время нашего поединка в твоей груди зияла рана. Как тебе удалось исцелиться?

Кирин стащил с себя рубашку и бросил ее на стул. Она растворилась еще в полете, словно подчеркивая бесплотность его существования в данный момент.

– Поскольку у меня не было сердца, мне требовалась замена. Поэтому я взял сердце Ксаломе. – Он откашлялся. – На самом деле я… э-э… потратил его на нас обоих.

– Ты… что? [158] Я полностью разделяю ее чувства. Кирин, ты – безумный идиот. Не спрашивайте меня, я понятия не имею, к чему это приведет.

Увидев ее потрясенный взгляд, он поспешил объяснить:

– В мире живых у меня ничего бы не вышло, но здесь реальность более податливая. И нет, я не знаю, к каким последствиям это приведет. Насколько мне известно, так никто еще не делал. Возможно, мне удалось это только потому, что это Дракон душ и он убит в царстве Смерти. – Кирин пожал плечами. – Я не знал, что еще можно сделать.

– Ты поделил между нами сердце дракона, – повторила она. – Дракона. Чудовища, воплощения хаоса и зла.

Кирин сложил руки на груди и кивнул.

– Но, похоже, это сработало.

Она недоверчиво заморгала и провела пальцами по волосам. Затем она дошла до конца комнаты и повернула обратно.

– Сердце дракона? – мягко повторила она.

– Брось, все это в прошлом. Кроме того, уже ничего не исправить. – Он ухмыльнулся. – Можешь не благодарить.

– Не благодарить? – Ее голос дрогнул. – Ах ты, надменный осел! – вскричала она в гневе. – На войне у меня преимущество – потому что мои враги не понимают, что моя душа не связана с телом и бродит здесь, пока я сплю. – Но ты… – Она начала заикаться. – Ты все испортил. Сердце дракона непременно оставит след на моей ауре, и как только они это заметят, у них сразу возникнут вопросы – вопросы, которые мне совсем не нужны!

Кирин поднял руки, словно сдаваясь.

– Эй, полегче. Не забывай, что ты бы умерла, разложилась на части, ну или что там бывает с демонами или их детьми, когда они умирают. А как вообще Ксалторату удалось с тобой это провернуть?

Через секунду женщина уже вцепилась в глотку Кирина, подняла его в воздух и вдавила в пыльные гобелены, все еще висевшие на каменной стене башни.