Александр Шапочкин - Второй курс [litres]

Рим – красивый и древний город, полный как памятников, пришедших к нам из античных времен, так и построек времен Возрождения. Когда еще это государство именовалось Италией, а Ватикан был отдельным государством в государстве, не существовало каких-то особых правил того, как следует въезжать на территорию нынешней столицы Папской Республики. Да и кому нужен был тогдашний папа римский? Разве что некоторым лидерам и известным людям, желающим ради развлечения публики встретиться с самой значимой фигурой католического мира.

Теперь же все было не так, и кортеж совершил достаточно серьезный крюк по просыпающемуся городу, чтобы, проехав мимо дворца Боргезе, перемахнув по соседнему с ним мостику реку Тибр и уменьшив скорость, чинно проехать мимо массивного и какого-то приплюснутого замка Святого Ангела, отличительной особенностью которого был массивный цилиндр центрального донжона.

– Не так впечатляет, как в первый раз, когда я его видела, – со вздохом произнесла Касимова, глядя на крепостные стены в окошко, и, опять стрельнув на меня жалобными глазенками, добавила: – И вообще, у нас в Германии замок лучше. И намного выше…

– Леночка, в Риме до сих пор действует «закон Купола», – произнесла Нина, мягко улыбаясь и незаметно пожимая мою руку. – Здесь просто не могут построить здание выше, нежели собор Святого Петра, хотя сам мавзолей Адриана был возведен намного раньше. Печальный Замок, как его еще называют, на самом деле не только крепость, которая в свое время защищала территорию Ватикана от варварских набегов, но и усыпальница римских императоров вплоть до Каракаллы, и печально известная тюрьма, в которой шесть лет провел в заточении Джордано Бруно.

Она еще раз аккуратненько пожала мне руку и, когда Лена вновь посмотрела в окошко, состроила хитрую мордочку, показав глазами на свою подругу-горничную. Кажется, мне сейчас очень даже непрозрачно намекали, что уже достаточно повеселились, наблюдая за метаниями Касимовой, и теперь строят определенные планы на следующую ночь и одну фиолетововолосую девушку, которая, в общем-то, давно уже стала неотъемлемой частью нашей семьи.

Вообще, я еще со времен поездки в Америку заметил, что всем моим женщинам очень нравится подкалывать и смущать стесняшку Касимову-младшую. Помнится, Инна с оставшейся в Москве Ниной из хулиганских соображений втайне от меня подначивала девушку лишиться девственности прямо на борту самолета. Благо в хвостовой части имелась целая настоящая спальня. Тогда у них, правда, ничего не получилось, потому как попытавшаяся соблазнить меня Ленка не только не справилась с поставленной задачей, но еще и полезла драться. Кстати, к моему большому облегчению.

Не то чтобы Касимова-младшая мне не нравилась. Наоборот – очень даже! Просто ну очень неудачное время и место выбрали для этого девочки. Да и, сказать по правде, не готов я был тогда к покорению новых вершин, более всего на свете опасаясь, что Нина обидится или подумает обо мне невесть что. Пусть даже она самолично подложила под меня свою сестру и слова не сказала, когда к нам присоединилась Женечка, но я, воспитанный среди обычных людей, все равно тяжело воспринимал саму концепцию фавориток. Ну и видел, конечно, что моей любимой девушке это не очень приятно.

А сейчас – сейчас привык. И Нина тоже привыкла, а уж когда ее отец по моем возвращении чуть ли не в приказном порядке загнал нас двоих в постель… В общем, можно сказать, что много чего изменилось с тех пор, и вот теперь, похоже, Нина решила, что пора окончательно привязать к нам ее давнюю подругу, приковав еще цепями, которые будут понадежнее, нежели простая клятва верности.

Пока я размышлял, наш кортеж выехал на довольно узкую улочку, зажатую между двумя рядами домов, в конце которых через лобовое стекло можно было наблюдать громаду собора. Еще пара минут – и мы выехали на площадь Святого Петра, где наше появление приветствовали воинскими салютами выстроившиеся полукругом традиционные для Ватикана швейцарские гвардейцы.

Что я могу сказать о том, что видел, выходя из лимузина на красную ковровую дорожку и галантно подавая руку моим дамам? В том числе и зардевшейся от подобного знака внимания горничной, узнать которую сегодня в Касимовой-младшей, одетой в черно-серебряное вечернее платье, было попросту невозможно. Так это то, что это одно из самых красивых и грандиозных мест как минимум в нашем мире, в котором я когда-нибудь бывал.

Колоннады крыльев, охватывающих площадь полукругом, украшенные многочисленными скульптурами, огромная стела посередине, увенчанная католическим крестом, и сам собор, на первый взгляд, какой-то маленький и сильно уступающий, например, тому же Исаакиевскому собору в Питере, но вместе с тем величественный и потрясающий. Особенно если немного отойти от его фасада, так, чтобы был виден огромный купол. При этом Нинка еще успела шепнуть мне на ушко, что построено это здание было очень хитрым способом с использованием обратной перспективы на окружающих его колоннах, так, чтобы издалека само здание выглядело больше и грандиознее, нежели вблизи!

Жаль, но полюбоваться на красоты, открывшиеся нам, как только мы вошли в базилику, времени не было. Если я правильно понимаю, человек в красной сутане, которого по-итальянски приветствовала Нина, был кардиналом. Он же и отвел нас в зал, в котором иногда происходили заседания Консорциума Наций, которые далеко не всегда собирались в Ватикане.

Сам зал собраний выглядел скучным и предельно функциональным, хоть и очень древним. Особенно это было наглядно после встретившего нас великолепия, которое мы увидели, войдя в ворота собора. Посредине был установлен большой стол в форме подковы. Стандартная концепция «круглого стола» с мнимым равенством участников, заодно позволяющая всем заседающим видеть выступающего, даже если тот вдруг заговорит с места. Однако непонятно зачем, но прямо по центру была установлена довольно убогая деревянная парта, словно украденная из какой-то дореволюционной сельской школы. Хотя… я почему-то был уверен, что помимо непонятного мне функционала эта рухлядь еще и несла в себе какой-то скрытый смысл и была, например, столом-побратимом того, который использовался на Тайной вечере. Ну, или что-то типа того.

За столами для заседаний располагались в три ряда кресла для сопровождающей главные лица делегации. Помощников, советников, переводчиков и прочей полезной братии. В пустом промежутке подковы, ориентированная прямиком на странную парту, стояла кафедра, которой пользовались для выступлений докладчиков, частных лиц или при заслушивании дел наднационального порядка. А вот за ней на возвышении стоял самый что ни на есть настоящий трон. Принадлежать он мог только одному-единственному человеку. Этакому старичку, который откликался на погоняло «Папа Римский» и своим присутствием в этом зале подтверждал легитимность принимаемых решений как постоянный председатель встреч в римском формате.