Валерий Гуминский - Притяжение Силы [litres]

– Спасибо, вы меня обнадежили, – со вздохом облегчения произнес Григорий. – Значит, завтра я могу проведать дядю?

– Конечно. Завтра он уже будет в палате. Узнаете у дежурного, посетите его, – улыбнулся Ликин и пожал протянутую руку молодого человека.

В машину Гришка сел опустошенный, но довольный. Донской протяжно зевнул, деликатно отвернувшись, и спросил:

– Порадуешь?

– Да, операция прошла успешно. Дяде повезло. Урод, к счастью, оказался косоруким и промахнулся на пару сантиметров, а то бы проблемы возникли. Думаю, через неделю выпишут.

– Здорово, – Донской завел машину, движок сыто заурчал. – Что делать будешь? В полицию пойдешь?

– За такие вещи надо не в кандалы заковывать, а руки ломать, – мрачно сказал Гришка. – Меня интересует, что дядя Кондратий в двенадцать часов ночи на улице делал? Как такое могло произойти? Где он ходил и почему не на такси домой ехал?

– Н-да, ситуация, – покачал головой Глеб. – Показывай, куда тебя отвезти. Надеюсь, наши занятия не прекратятся?

– В ближайшие дни не смогу, – виновато развел руками парень. – А вот со следующей недели без проблем. Могу хоть каждый день приезжать. Потом, правда, в Благовещенск уеду на соревнования.

– Какие соревнования? Спортивные? – поинтересовался Донской.

– Нет. По инициативе иерархов собирают всех лучших учеников по Забайкальской и Амурской губерниям. Будем друг с другом мериться кое-чем, – усмехнулся Григорий.

– Тоже дело полезное, – засмеялся Глеб, поворачивая по жесту парня на сонную улицу. – Оно, знаешь, способствует самореализации своих желаний.

Проезжая мимо особняка, где жила Тамара, Гришка украдкой посмотрел на окна ее комнаты, которые были занавешены плотными шторами. Конечно же, сейчас еще раннее утро, и никому нет дела до маленькой юркой машины, остановившейся возле ворот барышевского дома. Разве что видеокамеры исправно подавали изображение на монитор в операторской комнате, где несчастный дежурный, ломая челюсть в бесконечных зевках, отчаянно пялится на пустую улицу, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Гришка усмехнулся. Сейчас у них сон пройдет, когда увидят его выходящим из машины. Заодно номер пробьют из интереса, кто же такой новый в друзьях у Старицкого появился.

Попрощавшись с Донским, пообещал ему позвонить, как только управится с навалившимися делами, и проводил взглядом отъезжающую машину. Потом надавил на ручку калитки, открывая ее. Особняк не спал. Окна первого этажа были залиты светом. Пять часов утра, но никто и не думает гасить электричество. Что там у них?

Как только он вошел в дом, его на пороге встретила заплаканная Альбина. Сзади маячил хмурый Богдан в своем неизменном халате. Женщина бросилась к Гришке и прижала его голову к своей груди.

– Ты уже был у Кондратия Ивановича? – всхлипнув, спросила она, орошая волосы парня слезами.

– Да. Все нормально с ним, жизни ничего не угрожает, – мягко отстраняясь, обрадовал обитателей дома Григорий. – Я разговаривал с врачом. Рана неопасная, прооперировали удачно. Завтра можно посетить.

– Слава Творцу! – выдохнула Альбина. – Мы такой ужас испытали, когда узнали! Я даже не представляю, за что барина хотели убить!

Богдан взял за плечи женщину и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула согласно и ушла в комнату для прислуги. Управляющий с невыразимым облегчением хлопнулся задом на стул. Гришка устроился напротив.

– Дядя Богдан, что произошло? Расскажи все по порядку, ничего не упускай!

– Если бы я знал, давно б полиции выложил, – неожиданно вспылил Богдан. – Хозяин ушел из дому в седьмом часу вечера, сказал, что пойдет в Еврейский квартал, там компания собирается, в преферанс режутся. Вот и позвали его составить компанию. Идти-то недалеко, но с его ногой все полчаса уйдут. Я сказал, что вызову такси, а Кондратий Иванович отказался. Он же упрямый, все будет по-своему делать. А мы – переживай.

Богдан волновался. Вытащив из кармана очки, он зачем-то напялил их на нос, потом резко снял и бросил на стол.

– Его долго не было, я уже стал волноваться, думать, не сходить ли за ним. Адрес знал. Они у одного мелкого дворянчика играли, у Коровина. Что-то долго, думал я. По ночам ходить по Албазину не совсем хорошо, можно и на неприятности наткнуться. Что из того, что Дар есть? По голове стукнут сзади – даже «мама» крикнуть не успеешь. Звоню барину, а тот отвечает, что скоро придет. Уже закончили играть. А потом полиция приехала, сказали о Кондратии Ивановиче. У меня шок. Не знаю, что сказать. Рвусь в больницу, но меня не отпускают. Пока сняли мои показания и Альбины, времени много прошло. Вот тебе и позвонил. Знал, что ты сразу к дядюшке рванешь.

– Полиция хотя бы объяснила, что случилось?

– Коротко, без подробностей. Какой-то гаденыш шел навстречу и без всяких причин ткнул ножом. Хорошо, что барина сразу обнаружили. Водитель такси увидел, как раз мимо проезжал. Повезло. Вызвал полицию. Кондратий Иванович в сознании был, сказал, что «метка сидит прочно». Ты знаешь, о чем речь идет? Может, полиция напутала? Я-то сразу сказал, что ничего не понимаю, и что означает эта фраза – тоже не в курсе.

– Догадался, – втайне радуясь, что вовремя считал информацию с ауры дядюшки, ответил Григорий. Уже сегодня к вечеру она просто исчезнет, стойкости у событийного слепка всего несколько часов жизни. А вот метка, которую Барышев подсадил на бандита, еще долго будет фонить, и Григорий найдет ее, хоть весь город обойдет, но найдет. И молодой волхв знал, что он точно не будет заниматься уговорами и призывами к добродетели. Око за око. Дядя Кондратий в его стае, а значит, долг Гришки – наказать врага.

– Почему ты не следишь за своими людьми? – Хазарин брезгливо смахнул с колена тополиный пух, залетевший в открытое окно квартиры, где проживал Якут. – Или мне самому приструнить их, чтобы они не дергались раньше времени? Это же надо такое удумать – взять нож и пырнуть старика! Теперь в доме Барышева полиция с самого утра крутится. Кто это был, Якут?

Якут не торопился отвечать. Он привычно сидел на подоконнике и смолил папиросу, выпуская дым наружу. «Снежная» завеса из июньского пуха крутилась по воздуху, норовя облепить лицо, залезть в уши, нос, глаза. Лениво отмахиваясь от напасти, он думал. Сдавать своих людей – последнее дело. Потом никакого доверия не будет. Отвернутся и сплавят при первой же возможности. С другой стороны, Хазарин прав. Если планируется тонкая игра, нужно выдерживать все инструкции. А этот дебил Валет поддался на дешевую уловку пацана, обиделся, что ему палец сломали. И что сделал? Решил таким образом отомстить, дать намек обидчику, что помнит о своем пальчике. Дебил! И что теперь? Отдать его Хазарину? Жаль парня, сожрут ведь его вместе со всем дерьмом.