Медина Мирай - Межвремье [litres]

Иона опустила рюкзак на землю и нашарила в нем фонарик, благо он работал, но изредка мигал, собираясь вот-вот выключиться.

– Лучше, чем ничего. – Кален включил свой, следом зажегся фонарик Тревиса.

– Итак, – голос Ионы доходил до самых темных закоулков замка, – разделяемся: Тревис и я будем по отдельности искать Ларалайн. Ариан мне как-то проболтался, что раньше архивы находились не в замке. Кален, на тебе архив. Как я поняла, королевство исчезло достаточно давно. Здесь должны остаться какие-нибудь документы, которые уже уничтожили в основном мире.

– А может, пусть архив будет на Тревисе? Он же любит читать.

– А ты специалист по нахождению тайных мест и вещей. Тревис, проверишь второй этаж. Я пройдусь по первому. Тебе, Кален, придется прочесать весь двор. Если найдем Ларалайн, то крикнем. Встречаемся здесь сразу после осмотра. Вперед!

Как давно Санни не разговаривал с отцом без тяжелого груза на сердце? Он даже не мог вспомнить.

Его молча пропустили в замок. Служанки не сводили с него напуганных взглядов, стараясь не попадаться ему на глаза.

– Санни! – услышал он позади себя и обернулся, уже зная, что в конце коридора стоит Бэлл.

Она забыла о приличиях и законе. Подбежала к своему брату, заключила его в объятия, чувствуя, как разрывается сердце. Но тот не ответил. Он ждал, когда его отпустят.

– Ты к отцу?

– Да.

Через силу она отпустила его плечи и стала наблюдать за тем, как Санни отдаляется от нее, приближаясь к заветным дверям в главный зал, где его ждали король и королева. Он старался не думать о них как о родителях, но именно родством с ними собирался воспользоваться.

Двери изнутри открыли стражники. Дыхание ерзающего на месте правителя слышалось во всем зале. Его жена вела себя спокойнее, смотря на сына как на любого подданного.

– Отец… – Санни накрыла волна жара, – ваше величество…

– Чего ты хочешь? – слова Эремора были безжалостно резки.

– Хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Эремор нахмурился и кивнул Элле. Королева встала с трона. Когда она проходила мимо, Санни почувствовал ее медовый запах.

Стражники покинули зал последними.

– Рассказывай.

– Межвремье в опасности, Ариан может умереть…

– Неужели? – Эремор вскинул бровь. – Боюсь, что тебя интересует один лишь Ариан. Все еще любишь его?

– Мои чувства тут ни при чем и учитываться не должны, – Санни с удивительным хладнокровием сдерживал свои эмоции. – Ты отказал ему в спасении, а значит, отказал в спасении нашему миру.

– Я не могу снять с него проклятие.

– Но почему?

– Его действия противоречат законам королевства любви. Он использует девушек, влюбленных в него, и пожирает их души. Он использует их любовь. Мой долг – оберегать свой народ и…

– Ты его погубишь, если не дашь поглотить хотя бы одну душу. – Санни направился к трону. Эремор спустился вниз. От сына его отделяли три метра. Три несчастные преграды на пути к воссоединению с ним.

– Ты принимаешь действия Ариана?

– Не принимаю, но придется идти на жертвы.

– С каких пор ты начал так мыслить, так по-взрослому?

Эремор ненавидел себя за тон, голос, неуклюжие телодвижения, показывающие Санни, как он ему безразличен. Этот образ сам являл себя, отодвигая на задний план настоящую сущность короля Эремора – несчастного алкоголика, любящего сына, которого сам же и изгнал. Королева переносила изгнание куда легче, но вот король… Он шел навстречу сыну не для того, чтобы плюнуть ему в лицо и вновь раздавить его смелость. Он хотел посмотреть на него поближе и понять, как сильно изменился его ребенок с того момента, когда они еще не были по разные стороны баррикад.

– С каких пор? С тех самых, как дорогие люди покинули меня, опираясь на предрассудки. С тех пор, как эти люди показали мне свое истинное лицо.

Эремор вздрогнул. Он вдруг понял, что, даже если вся их семья встанет перед Санни на колени и будет просить прощения каждую минуту, они не получат его. Раньше ему казалось, что сын способен простить все. Но он больше не был тем милым, наивным мальчишкой.

– Сними проклятие!

– Я не могу это сделать! Повторю тебе: отныне Ариан, повелитель межвремья, не сможет пожирать души влюбленных в него дев. Никогда!

Санни резко отвернулся от отца и устремился к выходу. Разговаривать с бесчувственным человеком было для него глупым поступком, но попытаться стоило. Гнев к Эремору затуманил его разум, чувства и взор, а потому он не понимал, не чувствовал и не видел истины в решении своего отца.

Фонарик начинал барахлить. Скрип ветхого пола доводил до дрожи. Кален проверил весь двор, но ничего не нашел. По дороге к лестнице, ведущей на второй этаж, он встретил Иону. Она сообщила ему, что Ларалайн нигде нет.

Нервы сдавали. Ужасный, тяжелый воздух, синий свет, ни одного лучика солнца и зловещие скрипы, от которых Хоулмзу хотелось лезть на стены. Одно останавливало: тогда они точно развалятся.

Время остановилось, но замок выглядел заброшенным. Вещи изнашивались, но не покрывались пылью и паутиной.

Иона скинула рюкзак на землю и сняла одежду. Кален, мягко говоря, обалдел. Он не знал, отвернуться, бежать или продолжать смотреть.

– Пятна! – вскрикнула девушка. Она сняла толстовку, под которой была футболка, и осмотрела руки. – Джелвира говорила, что человек, побывавший здесь, выбрался, свихнулся, а его тело было покрыто пятнами. Как же я могла забыть?!

– Ты забыла о такой угрозе из-за того, что они уже на тебе появились? Можешь не оправдываться, Красс. – Кален хохотнул, а сам испугался и снял рубашку, чтобы проверить.

– Это вирус. Я уверена, что им пропитан воздух. – Она натянула толстовку обратно, достала бутылку воды, тканевую салфетку и обильно смочила ее. – Делай то же самое. Будем дышать через них. Нужно предупредить Тревиса.

– Отлично, я как раз собирался на второй этаж. – Кален проделал все веленное. Было неудобно ходить с мокрой салфеткой на лице, но это лучше, чем свихнуться.

– Иди, я пока еще раз пройдусь по первому. Не могла же она провалиться сквозь землю. Ларалайн! – Зов остался без ответа.

Кален поднялся на второй этаж. Какое облегчение! Свет фонарика проскользнул в дальней комнате.

– Тревис!

Станли выглянул из открытой комнаты.

– Срочно прикрой нос и рот мокрой салфеткой. Воздух отравлен. А еще проверь, нет ли на твоем теле пятен.

Станли опустил фонарик на пол и дал другу подержать рубашку с жилеткой. На нем остались лишь брюки. Он покрутился, спрашивая:

– Что-нибудь видишь?

– Нет, все чисто, но можешь снять и штаны с нижним бельем. А вдруг пятна там. – Кален хихикнул.

Тревис решил его проучить и молча продолжил раздеваться. Лицо Калена порозовело от смущения: