Галина Гончарова - От кодексов до ритуалов [= Рассвет и закат] [litres]

– Ясненько. И были возможности?

– Возможности у всех есть. А вот желания у меня не было. Ни тогда – ни сейчас.

– Ты им все равно позвони. Хорошо?

– Хорошо, Иван Петрович.

– Свободна. И с Савелием побеседуй. Есть тело, есть и дело, сама понимаешь.

– Понимаю. А ДНК? Сделали?

– Постановление запросили, ждем. Но должны дать. Свидетелей бы. Кто видел, как он младенца выбрасывал…

– Пока не нашла.

– Ищи. И – хорошая новость. Пальчики на коробке его.

– Отличная новость! А он даже перчаток не надел?

– Надел, наверное. Только коробку никто не протирал, ну и нашлись его пальчики. Там пара кусков липкой ленты очень удачно были…

– Вообще замечательно! – одобрила Ирина.

– Но на косвенных далеко не уедешь. Свидетели все равно нужны.

– Буду искать. Кто-то его наверняка видел, – кивнула Ирина.

– Ищи.

– Разрешите идти?

– Свободна.

Ирина вышла за дверь. Вышла из участка.

Отошла метров на двести, так, чтобы все пространство вокруг просматривалось, и никто не подобрался слишком близко. Вставила в телефон старую симку – и позвонила родителям.

– Какого черта?

Ирину даже не волновало, кто именно ей ответит – она просто была в бешенстве. Вот именно – какого? Блин? Черта?!

Рогатого?! Хвостатого?!

Кто вам дал право лезть в мою жизнь?! Вам чего еще надо, сволочи?!

Эти вопросы она и собиралась сейчас прояснить со всей пролетарской прямотой. Что за пофиг-нафиг? Еще ей на работу не звонили всякие там разные?

– Ирина?

Трубку снял отец, но восторженных воплей не получил.

– Я спрашиваю – какого черта?!

– Добрый день… дочка.

Если по замыслу родителей Ирина должна была сейчас умилиться… а ей кто-то об этом сообщил? Нет? Вот и не обессудьте!

– Мне, мать вашу зеброй, фамилию поменять и в другой город переехать?!

– Нет-нет! – отец отозвался так быстро, словно его телефон за палец цапнул. – Ирина, я по другому поводу звоню.

– Да неужели?

– У Вики дочка родилась. Александрой назвали.

– Замечательно. Очень за вас рада. Все?

– Почти, – замялся отец. – Женя нам кое-что рассказал…

– Замечательно.

– У тебя точно все в порядке?

– У меня все просто замечательно, – заклинило Ирину на одном и том же слове. – И будет еще лучше, если мне не станут звонить на работу.

Посторонние люди.

Эти два слова повисли в воздухе, но отец понял. Из трубки долетел вздох.

– Я… я не буду. Звони, пожалуйста, сама, хотя бы раз в месяц.

– Зачем?

– Чтобы мы не волновались за тебя.

Ответом было язвительное фырканье в трубку. Ага, вот так Ирина и поверила, что за нее волноваться будут! Вот так и оценила!

– Завещание я давно составила. И оно не в вашу пользу, ясно? Хоть обсудитесь, ничего не получите.

– Ирина, зачем ты так?

– Будьте любезны, – в голосе девушки зазвучал металл. – Оставьте меня в покое с вашими родственными чувствами, вашей заботой и вашим интересом. Сыта по горло.

– Я…

– И не смейте звонить мне на работу, иначе я и работу поменяю.

Ирина стукнула по кнопке отбоя и злобно выдернула симку. Сломала при этом ноготь и сильно расстроилась.

Вот что им надо?

Извиняться будут? Рассказывать, как сожалеют?

Не верю!

Не-ве-рю!!!

И плевать мне, как это со стороны выглядит!

Кирилл позвонил ближе к вечеру.

– Иришка, привет еще раз.

– Привет.

– Я тебе хочу рассказать про Оболовых.

– Так?

– Пока берем в православный лагерь. На все лето.

– Это хорошо. Хоть не увидят, как мать арестовывать будут, – согласилась Ирина.

– А там посмотрим. Или по семьям их, или усыновителей найдем. Митрополит сказал, что хоть церковь и не виновата, но…

Ирина фыркнула.

– Знаешь, Савелия-то этого Дина в церкви нашла.

– Свинья везде грязи найдет.

– Один – один, – согласилась Ирина. С этим тезисом было не поспорить.

– Ты завтра свободна?

– После работы, а что?

– Можно тебя будет занять на часок?

– Можно.

– Вот и отлично. Завтра вечером в театр, а уж потом, послезавтра по важному делу.

– …милее не найти!

Девчонка пела весело и азартно.

Ирина аплодировала от всей души, и жалела только, что цветов с собой не взяла. Надо бы.

Заслужили ребята.

Мюзикл оказался постановкой экспериментального театра, студенты переделали классическую пьесу, придали ей, вопреки занудству автора, счастливый конец, и получилось просто замечательно. Весело, живо, искренне.

– Не жалеешь?

– Ни минуты!

Ирина действительно не жалела. Она наслаждалась и спектаклем, и мороженым в древней стеклянной вазочке, и даже запахом театра. Эта атмосфера: занавес, кресла, металл, дерево, духи, что-то трудноуловимое, краска? Грим?

Нет, не понять.

Запах театра. Так ноты цветочных ароматов порождают духи, так все вышеперечисленные ноты породили совершенно особый запах театра. Одинаковый и в Большом театре, и в захолустном балаганчике. Запах вдохновения.

Оборотень тоже поглядывал на спутницу с удовольствием. Ирину нельзя было назвать шикарной женщиной, но ведьминская аура делала свое дело, постепенно сживаясь с обладательницей и меняя ее.

И рыжие волосы легли причудливыми кольцами, и глаза стали большими и бездонными, и какой-то флер появился. Уверенности в себе?

Да, наверное, и так. Ирина не сосредотачивалась на своем очаровании, не то оно было бы сильнее. Она просто была сама собой.

И постепенно становилась неотразима.

Театр диктовал свои правила, и простое зеленое платье, и туфли на каблуках – все соответствовало моменту. Даже пелерина на плечах вместо привычной джинсовой куртки.

После спектакля Кирилл предложил немного прогуляться по городу, и Ирина согласилась.

Лето вступало в свои права, ветер перебирал листья деревьев, птицы задумчиво переговаривались о чем-то важном полусонными голосами, прохлада проясняла разум и чувства.

– Здесь недалеко до общежития. Давай я тебя провожу, а потом вернусь за машиной? – внес предложение Кирилл.

– Давай, – вздохнула Ирина.

Чуткий оборотень уловил нотку грусти в ее голосе.

– Люся так и не нашлась?

– Ни известий, ни вестей. Ничего.

– И никто не подает заявление?

– Я подала. Но толку-то?

Кирилл подумал пару минут.

– Ты не можешь ее найти, потому что не хватает сил?

– Не могу. Ни найти, ни проломиться…

– А Петя?

Ирина покачала головой.

– Вряд ли он согласится.

– Но ты же не звонила ему и не спрашивала?

Ирина пожала плечами.

– Хоть сейчас могу попробовать. Но… не тянет.

Кирилл задумался.

– Не тянет – по какой-то осознанной причине – или внутреннее сопротивление есть?

– А есть разница? – удивилась Ирина.

Оборотень едва не застонал.

– Иришка, ты же ведьма!