Галина Гончарова - От кодексов до ритуалов [= Рассвет и закат] [litres]

Брррр!

Матери, которая потянула восемь детей, надо медаль давать. Молча. Золотом по ее весу.

Но есть и обратная сторона медали.

Хватает ли в такой семье денег? Времени? Внимания?

Детей много, они кишат, пищат и верещат, и мать превращается из матери – в машину для уборки – стирки – готовки – глажки… это еще если муж хороший попадется. А если эгоистичный козел?

Такое, увы, бывает чаще.

И крутится бедная женщина, ни присесть, ни прилечь… это страшновато. Хорошо еще, если есть кому помочь. А как часто слышатся заявления: «чего тебе помогать, все равно дома сидишь?», «сплошной отдых дома, а ты еще и ничего не успеваешь»…

Ага, мужчинам бы такой отдых.

Да через сутки б чесанули «отдыхающие» так, что их бы и у канадской границы не догнали.

– Есть кто-то, с кем Маргарита была особенно дружна?

– Была? – уловил Кирилл.

Ирина пожала плечами.

– Пока не найдем – была.

– Ириш… а ты сильно устала?

– Да.

– Можешь просто посмотреть – жива она или нет? Пожалуйста…

Ирина посмотрела.

На оборотня.

Такими глазами, что сразу стало ясно, нет у него совести. Вообще нет.

Не подействовало.

Где вы видели совестливого оборотня? Волкам совесть вообще не полагается, она несъедобная.

– Просто – жива или мертва. И все.

Ирина застонала.

– Что у тебя там? Волосы?

– Волосы.

– Давай сюда расческу.

Получив просимое, Ирина провела пальцами по длинным светлым волоскам. Всего-то штуки три, хорошие у девочки волосы. Не линяет, не лысеет… честно скажем, у Ирины после расчесывания в щетке побольше остается.

Жива – или мертва?

Не надо особых сил, ничего не надо, просто – да или нет…

Ирина почти не напрягалась, но и так перед глазами мушки заплясали, а рука затряслась. Но главное она уловила.

– Пока жива.

– Пока?

– Я же не знаю, где она, что ей нужно…

– Понятно. Но жива, это хорошо. Обрадую Петьку…

– Ее отца?

– Ага, Кравцов, Петр Михайлович. Неплохой мужик, кстати говоря, и священник не из последних.

Ирина пожала плечами, как бы говоря, что ей все равно. Церковные услуги ей особо не нужны, пусть сами разбираются.

Она и за бабушку с дедом свечек-то не ставит. Ни к чему.

Они всю жизнь атеистами прожили, в Советской стране, они такими и остались. Да и сомневалась Ирина, что эти обряды кому-то важны…

Вера – да. Не в Христа, просто в Бога, который есть любовь. А обряды….

Пфффф!

Да пять тысяч лет назад христианства и в помине не было, все язычниками бегали и особо не комплексовали. И что?

Теперь всех в ад? Оптом?

Извините. Недоработка.

Незнание закона не освобождает от ответственности. А его несуществование ? Прежде чем требовать, изволь всех оповестить, или хотя бы издать сборник законов…

Нет его?

Тогда простите, как-то нечестно получается.

Впрочем, это уже религиозные заморочки, в которых Ирина, откровенно говоря, не была сильна. А зачем? У нее своя работа, свои дела, свои заботы.

При чем тут христианство? Что, если она все Евангелия наизусть выучит, в подъездах меньше гадить станут? Так, к примеру.

Ой, вряд ли.

Отношение ее к гаденышам изменится?

Тоже нет.

Вон, недавно поймали такого гадящего. Со всем милосердием набили морду и отпустили. Спустили с лестницы.

Так что вы думаете?

Побежал жалобу в участок писать.

Сеня, а именно он в тот день сидел на дежурстве, ее принял честь по чести. А потом обошел жителей подъезда.

Грамотные попались жители, сообразительные.

Все, как один, говорили – я его спустил с лестницы. Даже восьмидесятилетняя бабка. Даже шестилетний пацан.

Сеня поржал, вспоминая историю, и закрыл дело. А что тут можно изобрести?

Ничего.

Так что не стоит думать о глупостях.

– Заявление подали?

– Иришка, ты знаешь, как у нас иногда к людям относятся, – покачал головой оборотень.

– Не знаю.

– Сказали, что девчонка молодая, симпатичная… натрахается – прибежит.

Ирина пожала плечами.

С точки зрения Кирилла – и любящего отца это жуткое хамство. А с точки зрения профессионала? Какой процент «пропавших» потом обнаруживается по чужим постелям?

Ирина сразу могла сказать – половина точно.

Недавно жена прибегала с воплем: муж пропал. Ага, Иван Петрович заявление не принял именно с такими словами. Расспросил, когда муж пропал, прикинул что-то. Еще несколько раз отбился от супруги, жаждущей подать заявление. Потом, примерно через неделю, прихватил Ирину и двинул по одному адресу.

М-да. Таких жирных тараканов, как там, Ирина никогда не видела. Наверное, даже мадагаскарцы смотрелись мельче и несолиднее. Но лежащим вповалку алкашам было наплевать. Они были счастливы. По ним не то что тараканы – слоны могли маршировать.

Там-то и нашелся «супруг». В нирване и отключке.

Иван Петрович молча погрузил его в машину, привез в отделение и дал Ирине разъяснения.

– Мужик в штопор срывается раз в год. Поквасит пару недель – и как новенький. Отдых у него такой, понимаешь?

Ирина понимала. И это только один из случаев. На своей территории участковый знает всех таких «вштопоренных». И кто, и когда, и куда…

Иван Петрович просто дал бедолаге отдохнуть от «большого семейного счастья». Реально большого, супруга там за сто кило перевалила.

И это не единственный случай. Не первый, не последний…

Это Ирина и высказала оборотню.

Кирилл подумал, почесал нос – и вздохнул.

– Маргошка не из таких. Она очень домашняя девочка.

– Не аргумент, – отозвалась Ирина. – Ладно, заявление пока не приняли. Примут, пойдет в работу.

– А если для девочки будет поздно?

Ирина помотала головой.

– Пока она жива и прекрасно себя чувствует, нет?

– Самочувствие ты тоже ощутила?

Ирина хмыкнула.

– Поверь, если бы ее пытали, если бы ей было больно, я бы почуяла. А я ничего не чувствую. Что бы с ней ни происходило, ее это устраивает. Или хотя бы не пугает.

– Ириш, а ты можешь позвонить, чтобы у нас приняли заявление?

– Это ведь не на моей территории?

– Нет.

– Тогда не могу.

– Твой начальник?

– Кирилл, а почему он должен это делать?

Оборотень задумался на пару минут, а потом уверенно выдал:

– На минутку, это и его работа тоже, разве нет?

– У него свой участок. За весь город он не отвечает.

– Ириш, ну поставь себя на место ее отца. Человек нервничает, переживает…

– А мать?

Кирилл осекся.

– Она… Анастасия Михайловна женщина очень тихая, воцерквленная….

– Или отлично знает, куда подевалось ее чадушко, – отбила мяч Ирина.

– Ты думаешь?

Ирина закатила глаза.

– Кирилл, да я практически уверена. Сам подумай, девчонке восемнадцать лет. И при этом – не вести дневник? Ни с кем не делиться? Не доверять своих тайн хоть кому? Она кто – штандартенфюрер Штирлиц? Чтобы так себя вести? Расспросите мать, расспросите братьев-сестер, расспросите подруг. Наверняка кто-то да знает, что там с вашей Риточкой. Чего сразу волну гнать?