Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Едем в Тар Валон! – рявкнул Ордейт. Он знал, что придется скакать сломя голову, чтобы поспеть к парому раньше Борнхальда.

Здесь, в Двуречье, впервые за столько веков вновь подняли знамя Манетерена. Проклятого Красного Орла, так донимавшего его, Ордейта, в незапамятные времена.

– Но сперва в Кэймлин!

«Покарать их! Шкуры заживо содрать!» Сперва поплатятся двуреченцы, потом Ранд ал’Тор, а потом…

Он рассмеялся и галопом помчался на север, прямо через лес, даже не оглянувшись, не проверив, следуют ли за ним остальные. Последуют, никуда не денутся. Другого выхода у них теперь нет.

Полуденное солнце выжигало Пустыню, отбрасывая длинные тени через горы на север, туда, куда нес Ранда Джиди’ин. Миля за милей ложилась под конские копыта дорога, вела через бесчисленные сухие холмы. Высокие и низкие, они казались волнами в безбрежном океане потрескавшейся глины. Впереди высились горы. Они приковывали к себе взгляд Ранда с тех пор, как появились на горизонте, – тому минул уже день. Вершины их не венчали снежные шапки, и высотой они не могли равняться с Горами тумана, не говоря уже о Хребте Мира, однако вид этих отвесных утесов из серого и коричневатого камня с красными и желтыми вкраплениями и поблескивавшими на солнце прожилками наводил на мысль, что легче пешком перебраться через Драконову Стену. Вздохнув, Ранд поудобнее устроился в седле и поправил шуфу, которую так и носил с красным кафтаном. Там, в этих горах, Алкайр Дал. Скоро что-то придет к концу. Или к началу. А может быть, и к тому и к другому сразу? Наверное, это будет скоро.

Впереди Джиди’ина легко шагала рыжеволосая Аделин, а еще девять Фар Дарайз Май с копьями и щитами в руках и закинутыми за спины луками в налучах окружали Ранда широким кольцом. Опущенные на грудь черные вуали могли быть подняты в любой миг. Девы составляли его почетную стражу. Айильцы не называли их этими словами, но при этом Девы направлялись в Алкайр Дал для поддержания чести Ранда. Айильские обычаи и нравы оставались для него непонятными – он не понимал многого из того, что видел собственными глазами.

Взять, например, отношения между Авиендой и Девами. Большую часть времени – как и сейчас – она вышагивала рядом с конем, сложив руки под обернутой вокруг плеч шалью. Голова ее была повязана темным платком. Девушка почти не сводила зеленых глаз с видневшихся впереди гор и очень редко перекидывалась больше чем парой словечек с бывшими сестрами по копью. Но не это казалось странным. Существенно было то, что она держала руки под шалью. Все Девы знали, что Авиенда носит костяной браслет, но делали вид, будто не замечают его. Девушка, со своей стороны, браслет не снимала, но старалась спрятать его, когда на нее смотрела какая-нибудь из Фар Дарайз Май.

«Ты не принадлежишь ни к какому воинскому сообществу, – заявила Ранду Аделин, когда, еще перед выступлением в этот поход, он поинтересовался, почему его будут сопровождать именно Девы. Честь каждого вождя клана или септа поддерживают воины того сообщества, к которому он принадлежал до того, как был избран вождем. – Ты не принадлежишь ни к какому сообществу, но твоя мать была Девой».

Аделин, как и другие девять Дев, не смотрела на Авиенду, находившуюся в нескольких шагах от них, у входа в жилище Лиан. Вернее, не смотрела внимательно .

«С незапамятных времен Девы, не желавшие отречься от копья, – объяснила Аделин, – отдавали новорожденных детей Хранительницам Мудрости, а те передавали их на воспитание другим женщинам. Ребенок не знал, что его воспитала приемная мать, а сама Дева навсегда оставалась в неведении даже о том, мальчика она родила или девочку. Сейчас сын Девы явился к нам, и мы знаем его. Мы идем в Алкайр Дал, дабы поддержать честь сына Шайиль, Девы из Шумай Таардад».

Аделин говорила все это с лицом сосредоточенным и серьезным – такие же лица были и у остальных Дев, включая и Авиенду. Ранд подумал, что, если он откажется от их сопровождения, Девы, чего доброго, начнут танец копий.

Он согласился, и ему снова пришлось исполнить уже знакомый ритуал со словами «Помни о чести», только пил он на сей раз не чай, а напиток, называвшийся оосквай , изготовлявшийся, как ему пояснили, из земая . С виду это зелье напоминало желтоватую водичку и вкус имело соответствующий, но крепостью не уступало бренди двойной очистки. Ранд выпил с каждой из Дев по стопочке до дна: десять Дев – десять крохотных стопочек, после чего не мог даже самостоятельно добраться до спальни – не держали ноги. Хоть он и возражал, но отвели его туда Девы, причем сами хохотали до упаду и Ранда щекотали так, что он чуть не лопнул от смеха. Только Авиенда не смеялась и на всю эту картину смотрела с каменным лицом. Когда Аделин и ее сестры по копью, отсмеявшись, раздели Ранда, накрыли его одеялами и ушли, Авиенда, расправив широкую темную юбку, села у входа. Под ее тяжелым взглядом он и уснул, а когда проснулся, девушка оставалась на том же месте, и взгляд у нее был таким же. Говорить о Девах, оосквай и обо всем подобном она отказалась наотрез, словно для нее вообще ничего не случилось. А вот будут ли столь же сдержанны сами Девы, он не знал. И Ранд не представлял себе, как можно, глядя в глаза десятку женщин, расспрашивать их, зачем они напоили его допьяна, а потом устроили себе забаву, раздев его и уложив в постель.

Да, различия очень велики, а знал и понимал он слишком мало, и любое опрометчивое слово могло поставить под угрозу все его замыслы. Однако он не мог позволить себе ждать. Ранд оглянулся через плечо. Что сделано, то сделано. «И кто знает, что ждет впереди?»

Но как бы то ни было, сейчас воины клана Таардад следовали за ним. Не только представители Джиндо и Девяти Долин, но и из Майади, и из Четырех Глыб, из Шумай и из Кровавой Воды и из других септов. Плотные колонны воинов окружали вереницу подпрыгивавших на камнях фургонов и группу Хранительниц Мудрости. Отряд растянулся на добрые две мили, и хвост его терялся в жарком мерцающем мареве. По пути следования во все стороны высылались группы разведчиков и вестников. С каждым днем отряд увеличивался в числе. Еще в первый день Руарк разослал гонцов, и теперь воины и Девы из разных септов – сотня или две оттуда, три или пять сотен отсюда, в зависимости от того, насколько велик был септ, – присоединялись к своему вождю по дороге. В холдах оставалось лишь столько людей, сколько требовалось для обеспечения их безопасности.