Ростислав Марченко - Дороги наёмника [litres]

Капральства в пехоте «по штату» должны были состоять из двенадцати человек каждое. Применительно к строю – четыре ряда по три человека в каждом в «одинарном» построении; три по четыре в «усиленном»; и два по шесть в «двойном». Это даже само по себе показывало, как это мало – семнадцать опытных и сравнительно опытных наемников на массу завербовавшегося к нам мяса. Пусть даже с усилением более или менее подготовленными новобранцами младшего командного состава остро не хватало. На взвода или что-то на них похожее рота не делилась, мы с Хораном находились на положении замов её капитана, а не командиров подразделений. За капральства всецело отвечали их командиры и ротный фельдфебель, лейтенанты принимали под свое командование нужное число «отделений» по складывающейся ситуации. Кавалеристов ан Скаллис разделил на два десятка, оставив вне их только своего ординарца-телохранителя – того самого недожреца.

Курируемый мной ротный обоз, как это было ни удивительно, был гораздо более примечателен, чем боевые подразделения. Людей там столовалось немало, но при этом значительная часть нестроевых в списках отряда как таковая не числилась. Эту информацию, к слову сказать, наши аналитики тоже упустили, что между делом привело меня к острому приступу сочувствия к преподававшим на островной базе Штирлицам и их более невезучим коллегам. При таких вопиющих упущениях в мелочной базовой информации продержаться в «Большом Хейене» хотя бы год, для засылаемой с Земли агентуры становилось весьма нетривиальной задачей.

Вообще, насколько я мог видеть, именно обоз был сердцем роты. В наемники люди вербовались не для того, чтобы оставить свои кишки на безымянном поле сражения во славу своего нанимателя, а для того, чтобы на войне зарабатывать. Заработок в ходе боевых действий складывался из жалованья и трофеев, кроме того, живущий войной профессионал неизбежно обрастал личным имуществом. Короче говоря, мне потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы не показать удивления наличию в обозе уже сейчас не только повозок под ротное имущество, но и личных, принадлежащих ротному истеблишменту. Причем не только офицерам – комитам и младшему командному составу, но и нижним чинам – пускай даже и вскладчину.

Регуляция количества обозных повозок была в полномочиях квартирмейстера и капитана, однако на ограничение их числа без веских причин народ смотрел очень косо. Помимо перевозки награбленного барахла и личного имущества на этих телегах перевозили и своих раненых, да и вообще, иметь в обозе больше пары-тройки личных повозок было не очень рациональным даже для владельца предприятия. При этом ездовые повозки с ротным имуществом вкупе с плотниками и кузнецом состояли в списках отряда, а вот возчики «личных» обозных телег, абсолютно также административно подчиняясь квартирмейстеру, содержались не на ротные, а на личные средства нанимателей. Вне зависимости от источника денежных средств, данные должности в ротах старались бронировать для своего брата наемника, заполучившего в боях инвалидность. Известных из земных исторических романов маркитанток в армейских обозах Империи обычно тоже было немало, однако конкретно «Вепри» ими ещё не обзавелись.

Короче говоря, у каждого гвоздя в ротном обозе был конкретный хозяин, что, к слову сказать, очень благотворно действовало на любителей «первой армейской заповеди». Воровство у коллег общественностью не одобрялось, в лучшем случае за это рубили руки, в худшем – вешали. Или наоборот. Смерть в петле, по крайней мере, была бы быстрой. На сочувствие подобные хитрованы рассчитывать не могли при всем своём желании. Принцип «государственное – значит ничьё» тут не работал даже в отношении не то чтобы частного, а ротного имущества. Капитан был владельцем бизнеса, соответственно спи…ть, и загнать соседям что-то типа весьма недешевого содержимого повозки с дефицитными узлами и деталями осадных требушетов значило обокрасть его лично, вполне вероятно спровоцировав этим ещё и конфликт двух наемных отрядов. За такое дело бывшие боевые друзья и спустя долгие годы могли достать.

Старший ан Феллем, собирая своего потомка на войну, на затраты не поскупился. Допустим, те же железки и канаты под постройку метательных машин у нас, в отличие от основной массы наемных отрядов, присутствовали уже сейчас. Это делало роту уникальной хотя бы потому, что она только готовилась к своей первой кампании. Я бы, конечно, предпочел, чтобы он солдатиков в железо одел, пусть даже списанное со складов городского УВД, но тут старый мент был непреклонен – верил в людей Мохан ан Феллем, видимо, еще меньше, чем я, соответственно не хотел развращать подчиненных сына неспровоцированно творимыми в их отношении благодеяниями.

Капитан традиционно доплачивал из личных средств и обеспечивал модным прикидом и вооружением одних только своих драбантов – телохранителей и порученцев. В нашем случае это была все та же палаческо-знаменно-сигнальная группа. Всем остальным было положено крутиться самим. И я бы сказал, что в таком подходе что-то было – вся моя жизнь была живой иллюстрацией, что не заработанные потом и кровью блага люди не ценят. Денежное содержание аэронских наемников вполне себе позволяло о себе позаботиться.

Лично мне как второму лейтенанту роты полагалось денежное содержание в четыре аэронских бизанта [7]в сутки. В месяц такая получка давала десять золотых ауреев, читай, что на скверную «бюджетную» кольчугу я зарабатывал за три-четыре дня. Остальные получали, конечно, поменьше, мое жалованье равнялось получке наемничающего с небольшим отрядом баннерного рыцаря, однако сэкономить на бухле и пряниках, скопив за полгодика на приличные шлем, панцирь, фальшион и алебарду, могли себе позволить даже рядовые бойцы.

Стоимость хорошей алебарды начиналась с того же бизанта, если точнее двенадцати серебряных тетр [8] Тетра – когда-то бронзовая, после последней денежной реформы самая мелкая из серебряных монет Аэрона, 1/6 от полубизанта/драмы и соответственно 1/12 от бизанта. Бронзовые тетры сохранены к использованию как платежное средство, однако ходят в небольших объемах и в основном в глухих уголках Империи, чеканка их прекращена. . Даже самая что ни на есть низкооплачиваемая категория наемников, бездоспешные щитоносцы «скутаты», без сильной экономии на желудке могли заработать на нее нужную сумму самое большее за месяц.

В целом избранная профессия, прямо как у бандитов девяностых в России, была довольно-таки опасной, но очень высоко оплачиваемой. Жаловаться на жизнь было грешно. Особенно после того, как мне выдали аванс, чтобы я мог купить себе строевого коня, повозку и нанять слуг. Тех мне требовалось как минимум двое – ездовой – охранник на телеге с личным имуществом и непосредственно личный слуга-оруженосец, делающий жизнь комфортной. Стираться и готовить вечерами похлебку на костерке мне – как лейтенанту – было не по чину. По уму следовало бы содержать даже троих, второго слугу или пажа вместо него. Работы для них хватало в любом случае, а денежное содержание «лагерных» слуг еще и компенсировалось руководством предприятия, так как они относились к категории носящего оружие и участвующего в битвах люда.