Егор Аянский - Кай

Второе испытание представляло из себя полосу препятствий, которую нужно было пройти за строго отведенное время. Она включала в себя как испытание физической выносливости, так и проверку на ловкость. Я надеялся, что и с тем, и с другим у меня все в порядке, но все же решил попробовать пробежаться по ней утром.

Третьим испытанием была проверка Силы, и, по большому счету, от кандидата на обучение здесь мало что зависело. Это было простое измерение уровня Силы и оценка полезности его способности. Будет интересно наконец-то узнать, на какой я ступеньке.

О четвертом экзамене не было никакой информации. Называлось оно проверкой психологической устойчивости. Кажется, это то, что провернул Юфин с Крикуном на корабле. Если это так, то надеюсь, что я морально готов. Все экзамены оценивались по десятибалльной шкале.

Последняя проверка представляла собой поединок, на котором было запрещено применение Силы. Задачей испытуемого было продержаться против бывшего первогодки в течении трех минут. Соперника выбирал кандидат на обучение, а значит я могу выбрать того же Сэма и не переживать. За поединком наблюдала специальная комиссия, которая могла изменить это решение, если участники явно не подходили друг-другу, а также определить достойно ли держался кандидат. Побеждать было не обязательно. Вот только почему Гэнтон так уверен, что сможет мне помешать?

Я перебрал все принесенные книги, выложил их стопочкой в том порядке, в котором планировал изучать и погрузился в чтение. Читал до самой полуночи, после чего, набив голову новыми знаниями, крепко уснул.

А под утро я проснулся от леденящего сердце ужаса, обливаясь холодным потом.

Мне приснился сон.

Я очутился в подземельях Танара и бродил по катакомбам и знакомым переходам, узнавая эти места. Внезапно мой слух уловил какое-то бормотание в одном из ответвлений подземного коридора. Я двинулся на голос и ясно услышал знакомое «чу, чу, чу».

Марта!

Я попытался отыскать ее, но шепот все время отдалялся от меня. Когда он совсем пропал, я начал осматриваться по сторонам и узнал место, в которое она меня завела. Это оказалось до боли знакомое строение канализации храма Девяти богов.

Поднялся по лестнице к трубам. Здесь не было никакой грязи и запаха, словно вокруг меня находились какие-то декорации. И вдруг снова явственно различил голос Марты, исходящий из той дыры в храме. Она хочет, чтобы я опять в него забрался?

Недолго думая, вскарабкался по стене под потолок, оттуда перепрыгнул на ржавую решетку, подтянулся и очутился внутри храма. Марта стояла прямо передо мной и покачивала головой.

— Пришел, мальчик. Мальчик должен увидеть. Мальчик очень далеко от Марты. Марте тяжело. Быстрее. — Она открыла дверь и вышла в коридор, чуть не столкнувшись с каким-то священником, над головой которого вращалось странное белое облачко.

Я выхватил стилет и подскочил к нему, надеясь защитить бабушку, но она покачала головой.

— Они не видят. Мальчик в астрале. Марте тяжело. Мальчик должен торопиться. Силы на исходе. Мальчик должен знать.

Марта поплыла прямо по воздуху в сторону комнаты епископа и прошла сквозь стену! Я понял, что все происходящее устроила она. Вот это расстояние! Какой же у нее все-таки уровень?

Я не раздумывая побежал за ней и остановился у закрытой двери. Попробовал взяться за ручку, но моя рука прошла сквозь нее. Удивился, сделал шаг и попал в комнату.

Баренс все также лежал примотанный нитью к своей постели, а его подушка была залита кровью. Вокруг стояли самые разные люди: стражники, священники, лекари. Все они разговаривали об убийстве. Мое внимание привлек человек с острым лицом, в красной сутане и таких же перчатках. Он был самым молчаливым, но, когда вдруг начинал говорить, каким-то невероятно уверенным тоном, то все вокруг мгновенно затихали. Однако мое внимание привлекло не поведение этого мужчины, а то самое облачко над ним. Он был единственным в комнате, у кого оно было черным. Даже свет, падающий из окна, отступал перед этой тучей и казалось, что он стоит в каком-то сумраке. Я перевел взгляд на Марту.

— Темный. Железнорукий. Высоко сидит. Не достать. Мальчик нужен ему.

— Бабушка Марта, он ведь не узнает что это был я!? Что значит железнорукий? И почему вы говорите, что он сидит высоко? Ведь этот человек стоит рядом со всеми!

— Мальчику надо смотреть. Скоро. Уже. Сейчас.

Двери в покои почившего епископа отворились, и в комнату зашел стражник, который вел за руку маленького мальчика. У меня все перевернулось внутри. Шкет.

— Вон отсюда. Все до единого. — Негромко произнес остролицый.

Маленький изгой испуганно озирался вокруг, а люди спешно покидали комнату епископа. Когда они остались одни, мужчина произнес:

— Не бойся, мальчик. Меня зовут Фарис Дроммель, я — главный инквизитор нашей страны. Приехал сюда из Фаэты специально, чтобы поговорить с тобой. Что ты знаешь про Кая?

Шкет начал подробно и сбивчиво рассказывать о том, как я очутился в Убежище, о моем чудесном исцелении и о Юфине, который забрал меня с собой.

Дроммель, слушая рассказ, снял свои перчатки и убрал их в карман. Вместо правой ладони у него была металлическая рука, в точности повторяющая строение человеческой кисти. Не представляю, кто мог сотворить такое устройство. Он спокойно шевелил железными пальцами, словно они были настоящими. Инквизитор поднял руку вверх, отчего рукав его сутаны съехал немного вниз, и мне открылась еще одна часть этого механизма. В том месте, где рука соединялась с предплечьем, обычного металла было мало, зато было множество красноватых глеверитовых гнезд, в которых покоились сколиты разных уровней. Выходит, он может восстанавливать свою Силу прямо на ходу. Интересно, что у него за способность?

— Кукловод. Железнорукий — кукловод! — произнесла Марта, прочитав мои мысли. — Смотри.

Не успел я спросить, что это значит, как Дроммель протянул руку по направлению к Шкету, и глаза изгоя внезапно словно стали стеклянными. Он подошел к рабочему столу епископа, извлек из ящика лист бумаги взял карандаш и начал уверенно выводить линии. У меня все перевернулось внутри — за какие-то две минуты, он нарисовал мой портрет, не хуже королевского художника, и протянул бумагу инквизитору! Как такое возможно?

Фарис Дроммель внимательно посмотрел на мое изображение, свернул бумагу в трубку и убрал в небольшой футляр у себя на поясе. Он вышел из комнаты, а Шкет, все с тем же безжизненным взглядом, неестественно быстро переставляя свои коротенькие ножки, пошел за ним. Мы с Мартой переместились в коридор.

— Он ничего не знает, — сообщил собравшимся инквизитор, — Я сам отведу мальчика, а заодно поговорю с другими. Возможно, мне удастся выведать что-то еще об этом дерзком преступлении. Все свободны. Похороните епископа достойно, он был хорошим человеком и преданным служителем церкви Девяти богов.