Сири Петтерсен - Поток [litres]

Ример сжал челюсти и отвёл глаза, ничего не ответив. Он никогда не возьмёт на себя ответственности за смерти. Он был тем, кем был, Хирка это знала.

Она посмотрела на горло юноши и не заметила зажившего шрама. Ощутила тяжесть ножа на бедре. Клюв близко. Всё так легко, достаточно сделать всего шаг вперёд. Укол. Остальное в руках судьбы и всех существующих богов.

Только бы удалось поддерживать в себе ненависть ещё немного!

– Ты действительно считаешь, что Наиэль был Всевидящим? – спросил Ример. – Думаешь, он последовал бы за тобой, как и эти… Умпири? Но что будет после? Если всё это когда-нибудь закончится, то что случится потом? Задумайся! Они останутся здесь? По твоему мнению, имлинги смогут делить мир с трупорождёнными?

– Пока я не закончу, все расы будут делить все миры. – Хирка скрипнула зубами. – Поток должен принадлежать всем.

– Чего бы это ни стоило? – Ример заморгал так, будто не верил услышанному. – Ты ненавидишь меня из-за тех, у кого я отнял жизнь, а сама планируешь величайшую бойню в истории?

Хирка опустила глаза. Даже любимый сомневается в ней. Можно ли его за это осуждать? Она поднесла руку к кинжалу, взглянула на мечи в ножнах на спине у бывшего Колкагги и решила не думать, как легко и просто он способен её обезоружить.

– Ты, быстро отправляющий в Шлокну, – с горечью сказала она, – объясни мне одну вещь. Если ты знал, что Грааль собирается зайти так далеко… Если ты знал, что он натравит нас друг на друга, лишь бы выиграть войну, то почему не убил его? Почему тот, кто обходится нам дороже всех остальных, получил право жить?

Пальцы, которые лежали на бедре рядом с ножнами, дрожали. Хирке никак не удавалось взять их под контроль.

– Потому что он твой отец и не угрожал нам. – Ример подошёл на шаг ближе, сощурив злые глаза.

– Ну и что? Ты лишал жизни и за меньшее! – Хирка расстроенно всплеснула руками. – Убил Наиэля, потому что он мог стать угрозой. Убил Свартэльда, потому что он бросил тебе вызов. И боги знают, скольких ты убил за Всевидящего, который давным-давно покинул Эйсвальдр. Так почему же не прикончил того единственного, кто этого заслуживал? Того, кто стал причиной…

– Потому что ты этого не хотела!

Его голос заметался между ледяными стенами. Губы Римера задрожали и сложились в незнакомую гримасу. Хирка ощутила отчаяние. Раньше она могла представить родные черты его лица с закрытыми глазами, а теперь они казались чужими. В бледном юноше с белыми как снег волосами было больше звериного, чем в любом из слепых.

Его ярость превратилась в растерянность, как будто сам удивился тому, что выкрикнул. А потом суровость схлынула с его лица. Ример прижался спиной к ледяной стене, тяжело дыша, как будто был ранен, и повторил хриплым шёпотом:

– Потому что ты этого не хотела. Потому что это казалось неправильным. Но теперь не осталось ничего правильного. Ты считаешь, что я многих убил, но даже не подозреваешь… Если бы не я, Колкагги до сих пор были бы живы.

Он говорил надтреснутым голосом, как будто умирал. Затем поднял глаза. Светло-серые волчьи глаза. Усталые. Загнанные. Они раздирали собеседницу на части изнутри. Смотрели ей прямо в душу. Видели её. И молили её увидеть его.

Хирка почувствовала, как дрожь с пальцев стала распространяться по всему телу. Даже зубы начали стучать. Ример не мог так поступить с ней. Не сейчас. Он должен был оставаться холодным. Убийцей. Тем, кого можно ненавидеть. А не выглядеть как открытая рана. Но каждая мышца тела девушки знала, что уже поздно. Она уронила руку. Любимый умрёт за Грааля. Потому что Хирка не сумела сделать того, что должна.

Обнажить нож? Против Римера?

Никогда. Никогда в жизни.

– Мы сожгли их, – произнёс он и начал оседать на землю. – Это заняло несколько дней.

– Кто ты? – Хирка ударила обессиленного юношу в грудь, прижала к стене, чтобы он не упал. Чтобы он никогда не упал. Затем схватилась за кожаные ремни от ножен и резко дёрнула их. – Кто ты, Ример? Скажи!

Девочка из Эльверуа хотела, чтобы он вспомнил, кем является.

– Я Ример Ан-Эльдерин. – Друг по детским играм наклонился и коснулся губами её виска. – И если во мне ещё что-то осталось, это всё принадлежит тебе.

Хирка всхлипнула, не отрывая взгляда от груди юноши. Его слова впивались ей в сердце, что-то разбивая изнутри. То, что сдерживало тоску с тех самых пор, когда она впервые увидела Римера. Теперь же гнетущее чувство беспрепятственно проникало в кровь. Хирка не могла больше скрывать свои эмоции. Она была беспомощна. Нага. Открыта нараспашку.

Тоска волной холода пробежала по телу девушки. Пьянящая и пугающая. Что, если она скучала по Римеру сильнее, чем он скучал по ней?

Хирка подняла голову и посмотрела на него.

Взгляд юноши был наполнен печалью и сказал всё, что следовало знать. Хирка обвила его шею руками и привлекла к себе, отыскивая дрожащими губами его губы. От этого прикосновения Ример словно проснулся.

Она целовала его, как изголодавшаяся, но этого было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Она желала большего.

Ример зарылся пальцами в рыжую шевелюру и прижал девушку к себе. Одна тёплая рука на затылке, вторая – на талии. Хирка знала, что будет дальше. Что должно быть дальше. Ничто на свете не сможет остановить её. Она слишком долго тосковала.

Запах Римера пьянил. Кожаные доспехи скрипели, и этот звук казался настолько родным, что Хирка едва не заплакала. Затем прижалась к нему, чтобы исчезли все следы разделявшего их расстояния, и принялась расстёгивать ремни перевязи, уронив мечи на землю.

Ример схватил ртом воздух и слегка отстранился. Горящие волчьи глаза словно что-то искали во взгляде девушки. Что? Чего он ждёт?

– Ты… Это будет… – Он сглотнул. Хирка недоумённо смотрела на ставшего вдруг нерешительным юношу. Чего он боится? Что они замёрзнут? Она всегда жила во льдах, сколько себя помнила. – Ты прощаешь меня? – наконец прошептал он.

– Нет, – ответила она. – Когда я тебя прощу, то сразу скажу.

И вновь привлекла Римера к себе. Его поцелуи стали более настойчивыми. Требовательными. Он понял. Наконец понял. Он запутался в перевязях на свитере, и Хирка сама стянула мешающий предмет одежды через голову. Затем дёрнула ремень на брюках парня и ощутила поднявшийся к её ладони жар.

Ример дышал так тяжело, что вырывавшиеся облачка пара холодили её губы. Поток набросился на бесхвостую полукровку, как порыв штормового ветра. Она не знала, намеренно ли началось слияние, но это не имело значения. Поток был здесь и открыл Хирку. Открыл Римера. Его горячие руки касались кожи на её спине, пальцы расшнуровывали завязки её брюк. Его ожившее тело тянулось к ней. Твёрдое и живое.

От тепла лёд начал таять. Со свода пещеры закапала вода.