Николай Сташков - Порождение тьмы [litres]

Илона подняла руку, гвалт затих.

– Ты, Нагон, уничтожил бы меня и моих спутников. Ты думал, что я сама вложу в твою руку оружие, которым ты убил бы меня и моих друзей. Разве я похожу на сумасшедшую? Ты просчитался, Нагон. Я давно поняла твою игру. Ты проглядел, что среди нас здесь не было жителя гор Грина. А это для тебя имеет существенное значение. Для тебя его отсутствие здесь равносильно смертному приговору. Настоящие камни сейчас у него, я ему дам знак, и он бросит их в жерло вулкана.

Илона потерла маленькое зеркальце, что-то шепнула, и оно сделалось большим, в нем был виден человек в натуральную величину.

– Грин, пришло время Икс, – произнесла она.

В этот момент она повернула зеркало, чтобы Нагон увидел происходящее в нем.

– Полюбуйся, мерзавец, твои надежды в жерле вулкана.

Раздался дикий вопль. Так ревел бы огромный дикий зверь, у которого отобрали добычу. В вопле Нагона сконцентрировалась вся боль темной души, вся его скорбь по утраченным надеждам и мечтам о владении миром.

Истина восторжествовала. Зловещая правда о Чародее открылась глазам магистров. Упал ореол уважения и почтения к Нагону, носителю звания Генерального магистра. Теперь на него глядели с презрением и обходили стороной его тело, без чувств распростертое на полу. Чем чудовищнее ложь, тем большее доверие она вызывала.

Каждый член Совета Магистрата признавал, что он просмотрел заведомую ложь о Чародее, настолько очевидную, что доверию сказке не было никаких оснований. Главные магистры не вспоминали или просто не думали, что все решения Генерального они утверждали на Совете Магистрата или рекомендовали Большому Совету. Они сами обвиняли в безумных злодеяниях неведомого Чародея, которого никто и никогда не видел.

Главные магистры, управляющие хозяйством огромной страны Ангории, ее уважаемые мужи, в настоящее смутное и непредсказуемое время вели себя, как школьники без учителя. Они кучковались по интересам, о чем-то тихо переговаривались, затем маленькие группы распадались и возникали другие. Так продолжалось около часа, пока общим вниманием не завладел Тимур, недолгое время исполнявший обязанности Генерального магистра.

– Уважаемые коллеги. В сложившейся ситуации необходимо решение о Нагоне и его судьбе. Проблема в том, что Генерального магистра отстранял от должности и избирал Большой Совет, а мы не уполномочены. Необходимо заседание Большого Совета. Есть ли у вас, уважаемые коллеги, другое предложение?

Ответом Тимуру послужило молчание.

– В таком случае, Гилон, с согласия всех главных магистров, разошли сообщение об экстренном, чрезвычайном заседании Большого Совета без информации о его теме, не позднее завтрашнего дня.

Ратона интересовала судьба Нагона.

– Если мы оставим Нагона здесь, он сбежит.

– Нагон уже изгой, даже без суда. Его побег равен его гибели, – заверил Тимур.

На этом все разошлись по своим кельям.

Илоне и ее друзьям Тимур предоставил большое помещение и провел их туда. Там они отдыхали и размышляли о дальнейших своих планах.

Сол мечтательно произнес:

– Твоя миссия в этом мире закончилась, нам пора домой.

– Нагон, возможно, врал, что портал между мирами открывается на три дня один раз в сто лет.

Вмешалась Ния со своим предложением:

– Мы с Хантом со школой простились навсегда и уходим домой, пошли с нами.

– Спасибо. Но, возможно, мы с Солом попросимся к Сириусу.

Друзья проговорили всю ночь, заснули, когда за стенами Магистратуры взошло солнце. Они не слышали и не видели членов Большого Совета Ангории. Когда друзья проснулись, они увидели в кресле Тимура. Он сидел и ждал, когда молодые люди освободятся от объятий Морфея.

– Я вас приветствую, молодые люди, – произнес он. – Вы проспали шумное заседание Большого Совета, который сохранил жизнь Нагону, но сослал его на далекий необитаемый остров. Я считаю, что с ним поступили гуманно. Сам он в подобных обстоятельствах всех бы предал смерти. Меня Большой Совет избрал Генеральным магистром. Теперь прошу высказывать свои пожелания, вы заслужили уважение и почет.

Согласно пословице, которая гласила: «У кого что болит, тот о том и говорит», Сол высказал свое пожелание:

– Тимур, ты теперь самый могучий и влиятельный магистр в Ангории, смог бы отправить нас с Илоной домой?

– Вы уж извините меня, молодые люди. Я о порталах связи между мирами ничего не знаю и ничем не могу помочь.

– Тимур, – спросила Илона, – мы сдружились в путешествии и чувствуем себя одной семьей, можем ли изредка организовать встречу здесь, в здании Магистратуры?

– Если вам станет нужна встреча здесь, отказа со стороны Совета Магистрата не будет. А теперь позвольте откланяться, меня ждут дела.

– Договоренность с Тимуром не помешала бы, – улыбнулась Ния. – Но встреча лучше на широком, открытом всем ветрам пространстве.

– Скажи, где такое место? – спросил Хант. – Я знаю лишь одно, где мы не увидели скачки на дразах.

Сол с сомнением проговорил:

– Я с удовольствием посмотрел бы скачки, но нужны деньги для гостевого дома и билетов на стадион.

– В Фасии у нас остались друзья и наша спасительница Асия, – сказала Илона. – И Грину близко до дома.

Никто не стал оспаривать предложение Илоны, хотя Хант и Сол согласились со вздохами.

Гостей в Фасии встречало почти все население поляны лесных великанов. Две женщины вынесли круг местного хлеба и кувшин с напитком. В кувшине было не вино, а нечто напоминающее вкусный хлебный квас.

Встреча прошла великолепно. Женщины потчевали гостей блюдами местной кухни. Друзья осматривали местные достопримечательности, бродили по лесным зарослям среди деревьев-великанов, купались в реке. Было предостаточно разговоров, шуток и веселого смеха.

Настала пора прощаться. Грин, безусловно, не нашел для себя ничего привлекательнее гор, где проживал до встречи с друзьями. На прощание он прикоснулся всей пятерней к рубашке на груди Илоны и Сола и сказал:

– Этот след моей руки навсегда остался на вашей одежде, но его можете видеть только вы, и никто более.

Сол с трудом расстался с ножом, прошедшим с ним большой путь в этом мире и не раз выручавшим из беды, и подарил его Ханту, своему названому брату.

– Владей им. Он служил мне верой и правдой, пусть и тебе станет верным другом.

Тот на прощание подарил другу копию стрипки, которая каким-то чудом завалялась у него в кармане.

– Прости, друг, кроме этой копии стрипки, у меня нет ничего. Возьми ее, пусть она иногда напомнит тебе о нашей дружбе и о том, что ты мог стать гениальным игроком. Возможно, мы больше не встретимся. Прости за все, что я сделал плохое по своему недомыслию.

У Нии, как всегда, на лице была широкая улыбка, при этом из глаз выкатились две крупные капли. Она вынула из волос перламутровую гребенку.