Наталья Бутырская - Идеальный донор

Это был настолько странный мир, что даже не казался опасным. Сложно бояться то, чего не понимаешь, не можешь ухватить. Как таракан не боится человека, ведь он не может осознать его существование, так и я не испугался Леса, настолько он был непостижимым и божественным. Словно он и есть бог.

Если Пропасть – это символ смерти, то Лес – символ жизни. Бурной, необузданной, дикой и свободной.

Пинь дернула меня за руку:

– Шико, Лес – не место для мечтаний. Этот луг между стеной и Лесом безопасен, так как Мастер выгнал отсюда всю ядовитую живность, но ты все равно будь внимателен. В прошлом месяце одна девочка тут подцепила кровавого муравья, так из нее чуть вся кровь не вытекла. И ведь так незаметно кусают, что даже боли не чувствуешь. Видишь это растение?

И девочка указала на траву с гладкими длинными листьями, которая ничем не отличалась от прочей зелени.

– Это синявка. Видишь, у нее на кончиках листьев небольшие голубенькие пятнышки? Ей хорошо набивать подушки и матрасы, потому что в ней не заводятся насекомые, и даже если у тебя вши, то после нескольких ночей на синявке они все сбегут. Только ее нельзя есть или притрагиваться к ранам: сок очень едкий, от него появляются мерзкие на вид язвочки. Понял?

Я наклонился и увидел голубые разводы по краям.

– Теперь идем дальше.

Через два часа обучения я был готов признать, что выжить в Лесу невозможно, а мой личный инструктор Пинь – самый гениальный ребенок всех времен. По ее словам, нужно подмечать на ходу буквально все: порывы ветра, взметнувшие желтоватую пыльцу с крошечных грибочков: «Вдохнешь – легкие сгниют»; оттенок сантиметровой полоски у корня растения: «Если розовый – то это мужское растение, оно безвредно, а если в сиреневый уходит – то женское, его лучше обойти за метр»; громкость стрекотания насекомых: «Если громче стали петь – где-то ползет сороконожка, надо уходить, а если стихли – значит, скоро прилетят остроклювы, ищи прикрытие сверху». И еще миллион советов и рекомендаций.

В конце концов я сел прямо на тропу, прижал ладони к вискам и сказал:

– Пинь, я больше не могу. Мне стыдно, наверное, я самый тупой ученик в мире, но я никогда не смогу выучить все, чему ты хочешь научить.

Малышка рассмеялась, ее упругие щечки так и запрыгали:

– Шико, да ты отлично держишься. Столько времени меня слушал! Никто не ожидал, что за один день ты сможешь стать знатоком Леса. Я не знаю и десятой части того, что знает Мастер. Но постепенно, день за днем ты научишься дышать Лесом и чувствовать его. Да, тут тысячи опасностей, но посмотри, как он прекрасен. Если бы мне запретили ходить сюда, я была бы очень несчастна.

Я поднял голову и впервые за эти часы посмотрел на местность вокруг нас. Не вглядывался ни в цвет крыльев мошек, ни в густоту мха, не пытался услышать тот самый еле уловимый писк или учуять сладковатый аромат, а охватил взглядом все целиком.

И задохнулся от восторга.

Нежно-зеленый полумрак мягко окутывал воздух, из-за раскидистых крон деревья стояли далеко друг от друга, из-за чего создавалось ощущение бесконечного пространства. Я чувствовал себя пылинкой в мировом облаке жизни.

На меня разом нахлынули звуки, странным образом сплетающиеся в особую мелодию: отдаленные потрескивания и скрипы стволов, качающиеся на ветру, мягкие стрекочущие нотки цикад, чуть слышный шелест травы, резкие вскрики птиц задавали ритм, и мелодичный свист пропевал трогательную песнь.

Я чувствовал ансамбль запахов, о которых раньше и не подозревал. Я мог по запаху пота отличить мужчину от женщины и даже сказать их примерный возраст, мог определить свежесть мяса вплоть до часа забоя животного. Но только здесь я словно смог очиститься изнутри, смыть с себя пыль и городскую вонь и окунуться в свежие, терпкие, горьковатые, острые и теплые ароматы.

– Пинь, – выдохнул я, – как это… Как это возможно? Почему же мы тогда вот так… Зачем?

Девочка удивительным образом поняла, что я хотел выразить, и серьезно ответила:

– Мастер говорил, что Лес меняет людей, делает более свободными, более умными. Более живыми. Но такие люди не будут слушать речи властей, не захотят отдавать часть своей жизненной энергии кому бы то ни было, не станут лезть из шкуры вон только для того, чтобы перебраться в район получше или в дом побольше. Такие не нужны властям. Поэтому и были созданы стены. Не для того, чтобы защитить людей от Леса, а для того, чтобы защитить свою власть над людьми.

Я ошеломленно посмотрел на пухлощекое личико девочки. Ее слова пронзили меня.

Смогу ли я после знакомства с Лесом вернуться в город и продолжать выживать в сером каменном плену среди человеческой вони, среди отбросов? И захочу ли я? Здесь никто не смотрел на мое плечо – я мог быть просто собой, без каких-либо цифр.

Пинь ободряюще улыбнулась мне и протянула маленькую ручку, чтобы помочь подняться:

– А еще Мастер говорит, что если человек сумел увидеть в Лесе красоту, то он быстро научится слышать Лес и его опасности.

И она продолжила обучение, но уже в щадящем режиме – обращала внимание только на опасные для жизни моменты. В моем заплечном мешке наконец появились первые ветки хвороста.

Оказалось, здесь существуют необычные насекомые, которые искусно умеют имитировать сухие ветки. Они застывают в вытянутых позах, расправляя лапки в виде сучков, и ждут добычу – других насекомых, мелких животных или птичек, а потом резко хватают приблизившуюся жертву, откусывают ей голову и утаскивают в норы, где неделями спокойно ее переваривают.

Пинь знала, что эти веточники не опасны, и специально не стала предупреждать об их существовании.

Я схватил очередную ветку и уже хотел кинуть ее в мешок, как вдруг ветка повернулась и посмотрела прямо на меня круглыми сероватыми глазами. От ужаса я даже не сообразил отбросить эту гадость, а веточник лениво опустил лапки, уперся ими в мою руку и освободил сам себя.

Очухавшись, я принялся вытирать руки об штаны, содрогаясь от омерзения, а Пинь заливалась смехом, наблюдая за моим выражением лица:

– Не бойся, Шико, веточник тебя не съест. Ты ему не понравился.

Подавив желание отшлепать коварную девчонку, я через силу улыбнулся и сказал:

– Ну что, продолжим обучение?

Уже после полудня мы заполнили заплечные мешки хворостом, Пинь к тому же нашла несколько полезных травок и аккуратно уложила в нагрудный карман. Пора возвращаться в город.

– Пинь, меня все так пугали Лесом, но ведь ничего страшного не происходило. Ни опасных насекомых, ни хищных растений – просто не трогай ничего незнакомого, и все будет замечательно. Зачем тогда такие строгости? И ведь мы довольно далеко забрели.