Александр Шапочкин - Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки [сборник litres]

– Мы рады приветствовать вас, Варлок, в нашем клубе. Надеюсь, что у нас вам понравится, и вы станете нашим постоянным посетителем, – профессионально улыбаясь, произнёс администратор в полосатом фраке, возвращая мне чёрную членскую карточку. – Проходите в любой из нижних залов и устраивайтесь. Если желаете чаю, кофе или прохладительных напитков, свежую прессу или что-нибудь ещё, не стесняясь, обращайтесь к нашим горничным, и они немедленно выполнят любые ваши пожелания.

Кивнув молодому человеку и поправив маску, я медленно прошёлся по анфиладе из залов и, подобрав себе скромный уголок возле камина в помещении викторианского стиля, опустился в мягкое кресло с резными подлокотниками. Попросив немедленно подошедшую ко мне девушку принести мне чаю, я воткнул в уши наушники и, включив на телефоне очередную аудиокнигу, откинулся на спинку, прикрыв глаза.

С того памятного дня, когда мы с осназовцами штурмом брали укрывшихся в коттедже Ле Жака старшего наёмников, прошло почти две недели, которые, кто бы мог подумать, мне довелось провести практически в полном одиночестве. Если не считать редких посиделок с Валентином и Ольгой в офисе Дисциплинарной Комиссии. Пару раз в гости ко мне забегал Снегирь, вроде бы как рассказать о том, как собственно обстоят дела у Федосеевой Кати, к надзору за которой я пристроил его вместо себя, а на самом деле просто поболтать за рюмочкой чаю обо всём и ни о чём конкретно. Ну и разок пересёкся с Петром, в тренировочном зале.

А в остальном учёба, работа по выполнению «гражданских» заказов да редкие просьбы от ректора, которые не особо меня обременяли. Из чего-то «такого», что стоило упоминания – были две встречи с цесаревной Инной, хотя я так и не понял, зачем я ей собственно понадобился, потому как и в первый и во второй раз мы разговаривали на совсем уж отвлечённые темы, но не принять подобное приглашение я просто-напросто не мог. К тому же оба раза она выглядела по-настоящему загруженной и на удивление измученной, её постоянно дёргали служащие посольства, и она, краснея и извиняясь, была вынуждена решать их многочисленные вопросы. Но можно сказать, что мы «познакомились».

В этот же понедельник у меня состоялся вроде бы чисто деловой визит к госпоже председателю по делам нашего ректора. Не знаю уж, почему послали именно меня, но эта девушка произвела на меня сильное впечатление. С ней было приятно даже просто разговаривать, потому как её начитанности и острому уму можно было только позавидовать.

А вот особняк на углу Верхней и Броневой опустел. Нина с Юлей уехали куда-то из кампуса ещё до моего победного возвращения со спасательной операции. Касимову Ленку, вместе с найдёнышем, в срочном порядке, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, перевели в какой-то секретный институт, и оттуда она пока ещё не вернулась, а Андриану забрали куда-то добрые дяди из одиннадцатого отдела, клятвенно заверив меня, что ничего плохого они девочке не сделают.

Мама, собрав свои пожитки, уехала обратно в Чулым, но не чтобы остаться там жить, а как оказалось, вновь воспылав любовью к бывшей столице, решила ни много ни мало – развестись с моим отцом, забрать детей и переехать с ними жить к моей бабушке по её линии, куда-то на Воробьёвы горы. Когда я узнал от Аньки эту новость, я чуть было не выпал в осадок от неожиданности, однако подумав – только пожал плечами. Сама же сеструха тоже съехала в собственную комнату в общаге при школе, в которой ей всё так нравилось, что каждый вечер я вынужден был выслушивать целые повести о том, как у неё всё замечательно.

В общем – я остался один. Признаться честно, даже сложилось впечатление, будто вокруг меня целенаправленно создали вакуум, а вот с какой именно целью – я терялся в догадках. Сегодня же днём, вернувшись после занятий в свою комнату в общаге, я обнаружил на кровати коробку с элегантным чёрным костюмом и простенькой белой маской с небольшими рожками, которая предназначена была скрывать исключительно верхнюю часть лица.

А также бумажный конверт, где лежала чёрная клубная карта «Регалии» и напечатанное письмо, в котором почётные члены этого клуба настоятельно просили меня принять их официальное приглашение и непременно появиться сегодня к девяти часам вечера. Чья это работа – можно было даже не гадать, настолько всё было очевидно.

Поэтому, когда спустя полчаса ко мне подошёл один из администраторов в неизменном полосатом чёрно-белом костюме и тихим шёпотом попросил следовать за ним, потому как мою особу ждут в одном из кабинетов – я просто встал и пошёл следом за показывающим мне дорогу молодым человеком.

Номер в этот раз был другой, впрочем, я уже заранее знал, что ждёт меня внутри, а потому, когда у меня за спиной в очередной раз щёлкнул запирающийся замок и я почувствовал запах знакомых духов, я не оборачиваясь спросил:

– А вы уверены, Ваше Императорское Высочество?

– Я была в этом уверена уже после нашей первой встречи, ваша светлость! – ответил мне знакомый голос, и я, улыбнувшись, медленно оборачиваясь, произнёс:

– Ну, я же говорил уже, что я не…

– А это дело поправимое, – перебила Зайка, от одного вида которой у меня буквально перехватило дыхание, и, повиснув на мне, прошептала: – Ну, наклонись уже, дубина! Неудобно же! Бесишь!

Наши губы слились в долгом поцелуе, и только когда он закончился, девушка выдохнула:

– С днём рождения тебя, любимый!

– Спасибо, любимая! – ответил я, действительно припоминая, что именно сегодня мне должно было стукнуть семнадцать лет.

Проснувшись, я не сразу открыл глаза, не желая вновь увидеть над головой белый потолок своей комнаты в общаге, словно бы в насмешку рассечённый на две части волнистой линией небольшого уступка. Наверное, дизайнер интерьера посчитал, что подобные изыски придутся жильцам по вкусу, однако лично меня эта неровная поверхность, которую приходилось видеть каждое утро, – всегда раздражала. Хотя вру. Причину я знал абсолютно точно. Просто мне очень хотелось бы утром проснуться под совсем другим потолком, но – не судьба. Да и вообще «хорошего понемножку».

Несмотря на то, что произошло между мной и Ниной в номере клуба «Регалия», ни о какой совместной жизни не могло быть и речи. По крайней мере, пока. Её императорскому высочеству цесаревне Нине Святославовне, даже несмотря на то, что в колледже она находилась вроде бы как инкогнито и носила фамилию Весомовой, перешедшую к ней от бабушки со стороны матери, вместе с потомственным титулом, приходилось вести себя в рамках определённых приличий. Придерживаться которых и ей и мне с каждым днём становилось всё труднее, однако высокое положение обязывало.