Александр Шапочкин - Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки [сборник litres]

– Твою ж… мать, – выдавил я из себя, с удивлением понимая, что вместе с болью разум вернулся на своё место.

Впрочем, сделать я всё равно ничего не мог. Была у меня твёрдая уверенность, что стоит рядом со мной лопнуть ещё одному «мыльному пузырьку любви», как я снова обращусь в пускающего слюни идиота. А сразу после подобного удара за девчонками особо не побегаешь. Так что достать засранку я не мог, ведь от предложенных мне утром Касимовой пистолетов я благородно отказался. Зачем они мне, если пользоваться ими я не умею! Разве что кинуть в противника…

Кинуть! А ведь это идея. Кое-как распрямившись на подгибающихся коленках, я едва не упал, настолько сильно крутила меня боль в причинном месте. Руки ходили ходуном, и я всё никак не мог унять дрожь в непослушных, от эмоционального шторма, пальцах, но тем не менее как-то умудрился достать свои ножи и, привычным движением закрепив фиксатор рукоятки, метнул один из них в спину отвернувшейся от меня девицы.

Куда там! Явный недолёт, метра на полтора. Клинок звякнул о плиты пола и попрыгал по ним прямо к туфелькам Минервы. Я уже приготовился к следующему броску, последней попытки хоть как-то переломить ситуацию, когда размахивавшая руками Людочка вдруг медленно обернулась на звук, посмотрела на нож у своих ног и, звонко сглотнув, перевела взгляд круглых от удивления глаз на второй, остававшийся пока в моих дрожащих руках.

Я замахнулся…

– Не надо! – пискнула она и подняла ручки вверх. – Я сдаюсь!

До меня не сразу дошёл смысл её слов, но бросок я так и не сделал, потому как над мгновенно затихшим стадионом прогремело:

– И победитель в четвертьфинальном бою – Ва-а-а-а-арлок! – причём сказано это было таким голосом, словно бы судья, или кто там делал объявления, был удивлён тем, что он произносит.

На арену выбежала девушка-ведущая и сразу же нажала на кнопку своего пультика. Боль как рукой сняло. Я, наконец, распрямился, с недоверием облизнув ставшими вмиг целыми и вполне нормальными губы. Оглянувшись, посмотрел на пол, туда, где должны были остаться кровавые плевки, и ничего не увидел. Потрогал на всякий случай бровь, а вот позориться ещё больше и хвататься за пах – не стал, а вместо этого убрал валяющиеся возле меня части шеста и пошёл за своим ножом.

– Ты чего сдалась-то? – спросил я у так и стоявшей возле него девушки, которая хоть и была миленькой, не вызывала более у меня никаких особых эмоций. – Победила ведь почти!

– Ну… – она слегка замялась. – Ты кидаться начал! А мне получить твоей острой железкой в глаз как-то не хочется… Я боли боюсь!

– Просто супер! – буркнул я, поднимая свой балисонг и убирая его в ножны. – А если бы я пришёл с автоматом?

– Я бы просто сразу сдалась! – уверенно ответила она и улыбнулась, а затем добавила: – И если бы противник оказался бы магом или девушкой – тоже. Я не гордая!

– М-да… – только и выдавил из себя я и, не прощаясь, поплёлся к сектору «красных», где меня ждали Заяц и остальные, в то время как она, ещё пару раз помахав публике, отправилась в свой «синий».

– Ты как? – ко мне подбежали Нина с Андре, и Зайка, схватив меня за руку, заглянула прямов глаза.

– Нормально, – ответил я и тяжело вздохнул. – Восседаю на руинах собственной гордости. А кстати, наша крашеная где? Небось, веселилась вовсю…

– Зря ты так о Лене, – ответила мне рыжая. – Она весь этот отвратительный спектакль жутко ругалась и грозила порвать на куски эту Минерву.

– Тогда куда она делась? – удивился я.

– Пошла устраивать разборки с Рудской, – сообщила мне Нина, подхватывая под локоть.

Андре дёрнулась было сделать то же самое с другой стороны, но вовремя вспомнила, что сейчас она вроде как парень.

– И ты её не остановила? – удивился я, глянув на Зайку.

– Вот ещё! – гордо фыркнула та. – Я бы сама эту лахудру феромонную… собственными руками прибила. Тоже мне боевой алхимик нашёлся…

– Так она алхимик? – удивился я, оглядываясь, но розовую фигурку уже не было видно.

– Ну да, – кивнула Андре. – Известная личность. Та ещё стерва! Вовсю пользуется своей химией, чтобы крутить мужиками направо и налево. Говорят, у неё в шестнадцать лет уже около десятка «папиков» прикормлены, и она с ними…

– Андре, – поморщилась Нина. – Не уподобляйся дворцовым сплетникам!

Тем временем на арену вызвали «Волкодава», который должен был сражаться с неким «Пэгыттыном». Ромушева-младшего я сегодня уже видел. Он, как и я, пробился в четвертьфинал, и они вместе с Катей и остальными ребятами из их компании, с утра тусили в кафешке «красного сектора». Сейчас же, когда объявили его прозвище, Олег готовился к выходу, одной рукой что-то настраивая в своём ПМК, а второй ловко раскручивая и складывая нунчаку, а Федосеева болтала с подружками. Они громко смеялись, периодически потягивая «PeCo-Cola» из маленьких хрустальных бутылочек и поглядывая в нашу сторону.

«Ну да, – подумалось мне, – поводов позубоскалить я сегодня дал им немерено!»

Однако тут я заметил, что в их тёплой компании не хватает как минимум одного постоянного участника. Юленька, которая всегда ходила за своей подругой словно привязанная, к моему вящему удивлению, грустной куклой сидела в сторонке, да к тому же демонстративно отвернувшись и стараясь не смотреть на своих друзей.

– Ну чё, Кузя? – ехидный голос Ромушева заставил меня оторвать взгляд от девушки и повернуться к подошедшему магу. – Повезло тебе сегодня.

– Ты что-то хотел? – спросил я его.

– Да вот, – он передёрнул плечом. – Хочу ободрить тебя, неудачника! Хотя о чём это я! Ты у нас прямо-таки «везунчик»! Если бы ректор не уговорил меня принять твои извинения, то…

– О чём это ты лопочешь, болезный? Память отшибло? – я даже удивился. – Не ты ли передо мной чуть ли не на коленях ползал?

– Не было такого! – зло рявкнул Олег, мгновенно побагровев. – Не было! Ты, сволочь, по гроб жизни должен быть благодарен, что ректор надавил на моего отца, и тот заставил меня тебя простить.

– Да ты что? – я улыбнулся, глядя на мгновенно взбесившегося парня. – Неужто всё так и было? Только не говори мне, что у тебя память, как у золотой рыбки!

– Ничего, если тебя не ухайдакает в следующем бою какая-нибудь юбка, то в финале схлестнёмся! – прошипел он и, развернувшись на каблуках, зашагал к центру стадиона, где его уже ждал противник, однако остановился и многообещающе бросил через плечо: – Я тебе всё припомню. Тварь.

Я ничего не ответил. Мимо нас продефилировала Екатерина, обдав всех троих волной презрения и подцепив своего кавалера под руку, проводила его до лесенки, ведущей на арену.

– Это кто такой? – дёрнула меня за рукав Нина, привлекая к себе внимание.

– Да один придурок… – ёмко охарактеризовал я знакомого.