Фрэнсис Хардинг - Свет в глубине [litres]

К невольному облегчению Харка, Джелт был прав. Изуродованное колено следующего пациента благополучно вправилось, но наблюдать за этим было крайне неприятно. Каждый новый импульс из сферы вызывал болезненного вида вздутия и сдвиги под кожей. К концу исцеления нога была прямая, и пациент мог ходить без трости. Какой бы незримый сустав ни появился теперь под его кожей, он выглядел и функционировал как обычное человеческое колено.

Надрезанные уши прекрасно зажили, остались лишь едва заметные шрамы. Харк мог только надеяться, что со временем пациенты не обнаружат побочных эффектов.

– Вы отлично поработали этим утром, – сказала Ригг, провожая Харка к субмарине. – Молодцы.

Несмотря на похвалу, выглядела она озабоченной. Харк и Джелт ждали, пока она задумчиво жевала губу, будто все, что она собиралась сказать, отдавало кислятиной.

– Скажите, вы исцеляете только тела?

– Мы не можем залатать дыры в субмарине или починить одежду, если ты об этом, – покачал головой Харк.

– Я говорю не о вещах, – нетерпеливо отмахнулась Ригг, – а о том, что скрыто в людских головах. Иногда там творится что-то неладное. Будто они слегка не в себе. Можете это исправить?

– Речь идет о сумасшедшем? – спросил Джелт с обычной прямотой. – Один из твоих, верно?

– Я не сказала «сумасшедший»! – рявкнула Ригг. – И ты не смей это повторять! – Она шумно выдохнула сквозь зубы. – Речь про мою дочь Селфин. Она хорошая девочка и прекрасный член команды, одна из моих лучших дозорных. Я просто хочу починить ее мозги.

Харк сразу узнал имя. Так Корам называл веснушчатую девчонку на пляже. Селфин.

– В детстве проблем у нее не было, – продолжала Ригг. – Смелая, как все, плавала как рыба. С другими ребятишками по очереди ныряли в костюме и со шлангом. Остальные работали у насосов. Я позволила им взять снаряжение, чтобы привыкли к нему. Она была самой маленькой, но при этом самой храброй. Как-то раз она надела костюм и спустилась в воду на три сажени [23] Три сажени – 5,4 метра. , но ребятишки повздорили с местными мусорщиками, и те перерезали ей шланг.

Харк вздрогнул и тихо выругался. Слишком ясно он все представил – оказаться на глубине почти двадцать футов в мутной зелени воды, в гидрокостюме, слишком тяжелом для быстрого подъема. И вдруг услышать ужасное шипение выходившего из скафандра воздуха. Клапан не даст вливающейся в обрезок шланга воде проникнуть в скафандр, но в следующий раз легкие вдохнут разреженный спертый воздух. Любая дырка в шланге – уже плохо, но поверхностное повреждение вытягивает воздух куда быстрее. Слишком жесткая перемена, слишком внезапная. Харк видел, как могли пострадать тела ныряльщиков от подобного.

– Что было дальше? – спросил он.

– Селфин была обвязана веревкой, поэтому вытащили ее быстро. Но скафандр чересчур туго сжимал голову. Из ушей текла кровь, глаза были красные, как ягоды. Дышала со свистом. Но все более-менее обошлось. Почти все. С глазами у нее неплохо, с легкими стало получше. Дыры в барабанных перепонках не заживают, но проблема не в этом. Уши некоторых моих парней еще в детстве были поцелованы морем, так даже лучше.

Глухота поцелованных морем была как полученный в бою шрам или татуировка корабля. Доказательство смелости и отваги.

– Так что же вы хотите исцелить?

– Она не трусиха, – настаивала Ригг. – И не безумная. Но с того дня… стала бояться моря.

Харк потрясенно уставился на контрабандистку. Все равно как если бы кто-то признался, что боится неба, или мыслей, или коричневого цвета. Как можно с этим жить?

– Что? – выдавил Джелт, недоверчиво уставившись на Ригг. – То есть как это «боится моря»?

– Отказывается нырять! – пояснила Ригг. – Даже в лодку не сядет, разве что если без этого не обойтись. Заходит в воду, не плавает. Я думала, она перерастет это, но сейчас ей уже четырнадцать. Четырнадцать! Ей бы стать членом моей команды, может даже, лидером. Но разве это возможно, если ее не затащишь в субмарину? У меня не может быть дочери, которая боится моря. В тот день в ее голове что-то щелкнуло. Может, обрезанный шланг высосал часть ее разума. Мне нужно, чтобы вы это исправили. Наладили Селфин. Вылечили.

Харк поколебался, подбирая слова, прежде чем заговорить:

– Мы совсем недавно стали целителями. И еще только разбираемся, как все это работает. Раньше мы ни разу не лечили повреждений психики…

– Но можем попробовать, – перебил Джелт, пристально наблюдая за лицом Ригг. – Сколько дашь?

– Исцелите Селфин, – внятно выговорила Ригг, – и считайте, что выплатили долг за батисферу. Сможете получать свою долю от партнерства со мной.

– Значит, мы это сделаем, – кивнул Джелт и протянул руку Ригг.

«Нет! – беззвучно завопил Харк. – Джелт, не давай обещаний, которых мы не сможем выполнить!» Но он увидел в глазах Джелта триумф и понял, что тот ожидал такой его реакции. «Прекрати суетиться, – говорил его взгляд. – Ты все сумеешь, если придется. А тебе придется».

Снова оказавшись в темной тесной субмарине, Харк уставился в иллюминатор. Наблюдая за проплывавшими мимо призрачными медузами, он пытался собраться с мыслями. Ригг никогда не освободит его от кабалы целительства, пока не посчитает долг уплаченным. Если же он подыграет Ригг, это был лишь вопрос времени, когда доктор Вайн все раскроет.

«Нужно в самом деле избавить девчонку от страхов. Джелт прав, нравится мне или нет. Это единственный выход. Не знаю, как действует сердце бога на разум, но, может, есть и другой способ вправить ей мозги? Она всего лишь напугана, верно? Она же, например, не считает себя лобстером или что-нибудь в этом духе. Может, я смогу ей помочь».

Как и обещал Корам, Харка высадили на пляже Данлина. Селфин уже ждала, правда, в непривычном месте – стояла босая на самой кромке берега. Харк не ожидал увидеть ее возле моря, особенно после того, как Ригг описала страхи Селфин. И все же она позволяла пене на маленьких волнах покрывать ее ступни и щиколотки. Девочка, казалось, была поглощена танцем чаек и крачек над водой, бегом красных крабов у кромки, перестуком блестящих камешков, что шевелились под напором волн.

Заметив Харка краем глаза, она повернула голову, кивком показала на корзину, стоявшую чуть выше на песке. Как они и договаривались, корзина была полна морского критмума, цветов просвирника, дикой свеклы и чуть подвядших водорослей. Она ничего не упустила.

«– Ты дочь Ригг, верно?» – спросил он.

Он не знал, как сказать на языке жестов «Селфин». Зато хорошо знал, как сказать «Ригг». Как и все на Ледиз-Крейве.

Она кивнула.

«– Я думал, ты боишься моря», – заметил Харк и кивком указал на мелкие волны, лизавшие босые пальцы девочки.