Григорий Шаргородский - Незнамо куда [litres]

– Ты думаешь, мне хочется с тобой возиться? – ласково спросил Баламут. – Думаешь, мне больше нечем заняться? Я, кстати, еще не ужинал.

– Да пошел ты, волчара позорный.

Ох, зря он это сказал. Мне даже стало интересно, как наш вынужденный гость узнал, что Гена как-то связан с органами.

Провокатор явно собирался добавить еще что-то язвительное, но не смог, потому что истошно заорал, когда узкий клинок вошел ему в бедро.

– Говори, паскуда, пока я тебя не вскрыл как рыбу, – прорычал мой друг, и от его рыка стало не по себе даже мне.

Я, конечно, догадывался что Баламут белый и пушистый только со своими друзьями, но не подозревал, насколько он может меняться. Тот случай на съемной квартире был списан на горячность после схватки, но тут мой друг детства хладнокровно пытал пленника. Я не ханжа или повернутый на всю голову либертарианец, поэтому понимаю, что при захвате бандитов и террористов порой от скорости и эффективности экспресс-допросов может зависеть жизнь невинных людей, но все равно это перебор. К тому же принимать решения и брать на себя ответственность теперь моя часть общей работы.

– Смелый, да? – зловеще ощерился мой друг и, выдернув кинжал из раны, явно собрался воткнуть его еще раз.

Но я помешал ему:

– Погоди.

Увы, мне так и не удалось найти в Сети удобоваримые описания того, как действует магический дар и работают артефакты. Эта информация была только для закрытых кружков, куда мне вступать не захотелось. И все же слова отзывчивого оператора Паши о том, что управление артефактами проходит на интуитивном уровне, запали в душу. Повинуясь наитию, я через обруч потянулся к пленнику. В его сознании бушевала интереснейшая гамма эмоций.

Так же, как вычленял из встроенного наствольного артефакта нужную мне часть, я выделил зародившийся, но все еще контролируемый страх. Увы, с ходу повлиять на чужое сознание не удалось. Это вам не картинками разбрасываться. Точнее, я чувствовал, что мне просто не хватает ментальных силенок. Тут же вспомнились манипуляции с контактными сферами на магопреобразователе.

Сделав два быстрых шага, я встал на одно колено, нагнулся и ухватил пленника обеими ладонями за голову.

Есть контакт!

Сила из моего внутреннего источника через обруч потекла в голову пленника, воздействуя на его страх, как порция бензина, выплеснутая в костер.

Неожиданным образом в голове всплыли страшилки, которые я попутно нацеплял в Сети, когда пытался разобраться в реалиях этого мира. Короткая фраза буквально вырвалась из меня, без особого обдумывания:

– Я выпью твою душу.

Если крик, вызванный действиями Гены, был вполне себе нормальной реакцией на боль, то сейчас пленник завыл так тоскливо, будто и вправду поверил, что я действительно способен лишить его бессмертной души.

– Козырь! – вплелось в визг пленника внятное слово.

Я отпустил жертву, встал и попытался проанализировать ситуацию. А в это время Гена завершал начатое:

– Какой Козырь?

– Пахан с Южного сектора нижнего Подола, – вздрагивая от пережитого ужаса, затараторил сломленный урка. – Пришел от него человек. Сказал, что нужно пощупать за вымя одного лоха из новичков. Пустышка-неумеха с дешевыми цацками. Сказал, что нужно зачмарить и опустить в глазах дальнобоев.

– Зачмарить? – прорычал Гена и вновь потянулся за кинжалом.

– Оставь его, – остановил я друга. – Лучше залепи рану пластырем, а то изгваздает нам тут все кровью.

Принюхавшись, я понял, что не только кровью.

Да уж, со своими силами нужно как-то осторожнее, и про душу я ляпнул зря. Репутация штука тонкая, и перегибы в ней могут иметь опасные для нас последствия. Человеческая толпа подобна местному единорогу – от страха легко может перейти к панике и неконтролируемой ярости.

Дальнейших откровений пленника я почти не слушал. Главное было сказано в самом начале. Прямо дежавю какое-то. Опять этот пока незнакомый нам Козырь.

Сразу появилось желание познакомиться поближе со столь популярным персонажем. Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что главный в этой пьесе все равно не Козырь, а незабвенный Мурза по прозвищу Волк.

Чтоб его сожрала самая мерзкая тварь Запределья!

Честно, я все никак не мог понять, почему этот чудак ко мне прицепился? Ну сорвался очередной новичок-пустышка с крючка, ну и что? Таких срывов в городе, где каждую неделю появляется по десятку магов, должно быть не так уж мало. Неужели я своими действиями как-то задел его болезненное самолюбие?

Конечно, можно долго думать о мотивах поступков не самого адекватного из людей, но вывод все равно будет один – не расслабляться. Увы, ответить на нападки этого придурка мне все равно нечем, по крайней мере, пока. Посмотрим, как карта ляжет в дальнейшем. Тут за неделю работы станционным смотрителем столько всего приключилось, а впереди еще целых полгода. Так что либо меня здесь и закопают, либо в Китеж я вернусь куда более крутым, чем уехал оттуда.

– Закончил? – спросил я Гену, который за время моих размышлений принес аптечку и сейчас колдовал над раненым.

– Да, шеф, – по-армейски отчеканил Баламут. – Как новенький. Дырки считай что и не было.

Я посмотрел на того, кто «почти как новенький», в ожидании возмущенного вопля, но так и не дождался. Похоже, мужика действительно проняло до печенок.

– Тащи его наружу.

Сомнения отразились в глазах Гены только на мгновение, а затем он уверенно поволок пленника к выходу. Я же отправился на пункт управления, где вышел на частоту западного каравана:

– Караванщик, можешь забрать свой мусор. Надеюсь, твоя доля с заказа на меня окупит ночевку в машине.

– Какая доля? Какой заказ? – послышался голос караванщика.

Отвечать не стал. Ну а то, что угадал, откровенно порадовало. Сейчас провокатору небо покажется с овчинку. Хулиганство – это одно, подстава – другое, а вот крысятничество у таких, как эти ребята, является грехом почище скотоложства.

Проконтролировав ситуацию на станции и оставшись ею полностью удовлетворенным, я откинулся в кресле и с наслаждением потянулся.

А жизнь станционного смотрителя, оказывается, не такая уж плохая, хотя порой бывает страшновато.

Увы, благостное настроение дожило только до обеда следующего дня. Позднее утро встречало меня относительным оптимизмом. Проверив, все ли в порядке в нашем маленьком хозяйстве, я даже вышел погреться на весеннее солнышко, чтобы сменить Гену на сторожевом посту. В принципе контролировать округу можно и через камеры, но так приятнее, поэтому я поднялся на «пляж» батоно Левана.

А неплохо устроился аксакал на крыше мастерской. Удобное, несмотря на то что самодельное, кресло, чуть скрипнув трубчатым каркасом, заботливо приняло меня в свои матерчатые объятия. Зонтик надежно скрыл от прямых лучей солнца, но при этом не мешал любоваться синевой неба и облаками. Что уж говорить о потрясающей панораме вокруг. Да, находиться здесь опаснее, чем в беседке, но лезть в клетку мне не очень-то хотелось.