Кристина Высоцкая - Лиесса. Свет новой надежды. Книга первая

– А почему тогда не все слова мне знакомы?

– Вероятно, ты имеешь в виду отдельные названия. Возможно, у них просто нет точных аналогов в твоем мире. Не старайся запомнить сразу все. Что-то ты усвоишь в процессе обучения, чему-то тебя научит жизнь. Поверь, она не такая короткая.

– Да уж, этим счастьем меня уже обрадовали, – поморщившись, пробормотала Ли.

– Тогда просто прими это как факт. Менять то, что дано Богами, нам не под силу.

– У меня нет другого выбора. Стать, как все, – это значит отказаться от своего кайэри. На это я никогда не соглашусь!

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тейарин. – Что-то еще?

– Да. С тех пор, как я оказалась здесь, все время светит Сойнар, ни разу не было дождя или сильного ветра. Но в моем шкафу теплая одежда, а Теа упоминала холода и дожди. На Земле – так зовется мир, где я жила, – четыре времени года: зима, весна, лето и осень. А в Эльмиере?

– В Эльмиере год разделен на три сезона – Эллиер, Алдиар, Мерриэн; и два межсезонья: Веррион и Златень. В каждом из сезонов по три месяца, а в межсезонье – только по два. Холодный снежный Эллиер сменяется ветреным Веррионом. Когда стихают ветра, наступает пора цветущего Алдиара, плавно переходящего в плодородный Мерриэн. И лишь следом за ним наступает сонный Златень, после которого круг замыкается.

– Значит, ваш год насчитывает целых тринадцать месяцев?

– Именно так. И сейчас идет второй месяц Мерриэна, – ответил Тейарин, опережая очередной вопрос Лиессы.

– А месяцы имеют свои названия?

– Нет. Мы так и называем их: первый месяц такого-то сезона, второй месяц… и так далее.

– А сколько длятся сутки?

– В сутках двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом.

– Совсем как у нас! А дней в месяце?

– В каждом месяце насчитывается тридцать дней.

– Как же вы отсчитываете время?

Тейарин молча вышел из-за стола, подошел к шкафу и что-то из него достал. Подойдя к девушке, он сел рядом с ней на диванчик и поставил перед ней песочные часы. Они были достаточно большими, с двенадцатью делениями с каждого конца стеклянного корпуса, отмеченными цифрами от одного до двенадцати, расположенными снизу вверх, и крепились в деревянном круге на квадратной подставке.

– Смотри, вот эти деления – это часы. Сколько песка просыпалось вниз, столько и прошло от полуночи или полудня, в зависимости от времени суток. Между делениями достаточно большое расстояние, чтобы определить минуты. Когда нижняя колба наполняется, то с последней упавшей песчинкой механизм, скрытый в подставке, переворачивает ее, начиная отсчитывать следующие двенадцать часов. Ничего сложного, правда?

– Да. Немного непривычно, но разобраться несложно, – улыбнулась Ли. Тейарин, оставив часы на столике, вернулся в кресло, а Лиесса внимательно смотрела на бесшумно падавшие белые песчинки:

– Наши миры такие разные и одновременно так похожи…

Она ненадолго задумалась. Тейарин не мешал ей. Откинувшись назад и сложив руки на подлокотники, он наблюдал за живой мимикой юного личика, на котором, как картинки в калейдоскопе, менялись эмоции. Слегка нахмурившись, девушка подняла на учителя глаза:

– Тиэллин рассказывал мне, что есть Срединные Земли, Холодные Земли и Дайнионские горы, – вспоминая рассказ Лина и загибая пальчики, перечислила она. – Если я правильно поняла, то эти горы стоят на границе Срединных Земель, но что с другой их стороны? Ведь Холодные Земли лежат на противоположной стороне от них?

– Ты правильно разобралась. Холодные Земли лежат на самом севере нашего материка, переходя в Срединные Земли, которые населены несколькими разумными расами. Дайнионские горы являются их частью, отделяя от нас малоизученные области. Мы называем их Тенноэн – Темные Земли. Иногда их называют Огненными из-за страшной жары, что царит там.

– Но ведь драконы… кайэри… Они уже не одну тысячу лет населяют этот мир. Неужели за все это время остались места, недоступные им?

– Кайэри пришли в Эльмиер лишь семь тысяч лет назад.

– Но Тиэллин никогда не упоминал об этом! – удивилась Ли.

– Они не любят вспоминать те времена. Им пришлось навсегда покинуть родной мир.

– Расскажите мне! Я хочу понять…

Нахмурившись, Тейарин задумался. Замерев на своем диванчике, Лиесса напряженно ждала ответа… Наконец, учитель вздохнул, поднял на нее глаза и сказал:

– Я не знаю подробностей, поэтому расскажу лишь то, что поведал мне мой Кейрри́л…

Их мир, который они называли Лиерлиан, был стар. Кайэри не были единственной расой, жившей в нем, но другие являлись лишь рабами, существовавшими для того, чтобы выполнять все их прихоти. Драконы владели всем: землями, источниками воды, подземными сокровищами. И не желали ничем делиться. Они не нуждались в людях, чтобы будить свой разум… Но рано или поздно рабы восстают. Объединившись, другие расы превзошли своих хозяев численностью и стали планомерно уничтожать их. Стоит упомянуть, что драконы в родном мире не владели Стихиями, а всего лишь были более сильны, быстры, проворны. Но это не спасло их. Отчаянье придает недюжинную силу… Так они оказались на грани вымирания. Лишь вмешательство Богов, не пожелавших полного исчезновения драконов, спасло их. Жалкие остатки некогда могучей расы были выброшены в чужой для них мир. Им стал Эльмиер… Но здесь разум их стал угасать, погружаясь в темноту и возвращая в животное состояние. Пока однажды не родилось человеческое дитя с даром Жизни. Случайно или нет, но между новорожденным мальчиком и кайэри, чей разум спал, протянулась ослепительная нить связи. Вынырнув из тьмы, дракон вспомнил все, но чистота едва рожденной души очистила и его душу. В тот же миг, как нить соединила их навеки, дракона пронзила ослепляющая боль, волной смывшая злобу, ненависть, алчность, пробудив глубоко спящее добро и наделив силой Стихии. Так появился первый найрион и первый кайэри, чья душа не была отравлена. Драконы были спасены. Но Боги лишили их выбора: лишь человеческое дитя, наделенное силой одной из Первостихий, пробудит новую жизнь кайэри… И они же лишили их забвения. Вся боль, все ошибки навеки остаются в их памяти. Но это же и дает им мудрость…

Учитель замолчал. Ли тоже молчала, не в силах сразу принять то, что ее Лин… ее замечательный Лин… был потомком некогда жестокой расы. Разум отказывался воспринимать это как правду, сковывая болью истекавшую кровавыми слезами душу. Она страдала вместе с ним… за него.

«Не надо! – отчаянным криком взорвался внутри голос Лина. –Прошу тебя! Твоя боль жжет сильнее, чем память… Ты со мной, моя чистая, светлая, дивная найрани, а значит, не существует больше ничего. Лишь мир, который создадим мы».

«Мой кайэри…» – больше ни слова не произнесла девушка, но Лин с жадностью пил ее эмоции: любовь, нежность, сострадание.