Себастьян Кастелл - Последний трюк [litres]

– Не надо, – тихо сказала Фериус, положив руку мне на плечо, когда мои руки скользнули в футляры с порошками. – Однажды тебе придётся довериться ей, малыш.

Странные слова. Конечно, я доверял сестре… Моё доверие простиралось примерно на столько, на сколько я мог её швырнуть.

Бушующие огни магии Ша-маат успокоились, сначала перейдя в пульсирующее сияние меняющихся цветов, а под конец снова втянувшись в шесть искрящихся полос вокруг её предплечий, мерцание которых обещало насилие, если они снова пробудятся.

– Теперь мы оставим вас, – произнесла королева, давая знак очистить атенеум. – Если понадобится помощь…

– Не понадобится, – ответила Ша-маат.

– Как скажете. – Королева кивнула и вышла.

Фериус в последний раз сжала мою руку, подняла Рейчиса и посадила его себе на плечо. Мене вроде как удивляло молчание белкокота, пока Шелла билась в магической истерике. Теперь я увидел, что его шерсть стоит дыбом, как будто его шарахнуло статическими грозовыми разрядами.

– Сумасшедшая голокожая джен-теп, – пробормотал он и добавил: – Из всех случаев, когда она не усыпляла меня…

Переполненная библиотека опустела, остались только я, отец и Ша-маат.

– Помоги отнести его в комнату, – приказала она.

Я всё ещё был слаб после связывания, поэтому мне потребовались все силы, чтобы скатить отца с моих ног. Мне пришлось посидеть некоторое время, прежде чем мы с Шеллой смогли, поддерживая отца с двух сторон, перетащить его в одну из ближайших гостевых комнат. Он был высоким и широкоплечим, мускулистым, как солдат, и тащить его было всё равно, что тащить каменную плиту.

– Почему бы просто не воспользоваться магией железа, чтобы заставить его парить? – спросил я.

– Ты не поймёшь.

Это становилось жизненным кредом сестры. Морщинки в уголках глаз, лёгкая дрожь подбородка, когда она ответила резкостью, – вот что дало мне ответ.

«Она не может сосредоточиться настолько, чтобы правильно произнести заклинание», – понял я. Магическое представление, которое она дала перед остальными, было позой, рычанием загнанного в угол животного. Она могла призвать какую угодно магию, но в нынешнем паническом состоянии создала бы правильно разве что примитивные чары посвящённого.

Полезная информация на будущее.

Мелочная мысль? Возможно, но в последнее время люди пытаются убить меня и по более мелочным причинам.

– Положи его на кровать, – велела она.

Мы уложили отца на матрас и выпрямили. Ша-маат начала бормотать заклинания, более длинные и сложные, чем все, которые я выучил за годы своего ученичества. Татуировки крови и шёлка на её предплечьях спорадически вспыхивали, брызгая красными и фиолетовыми искрами.

– Что ты делаешь? – спросил я.

Она не ответила, просто ровным голосом продолжала выговаривать необычайно длинное заклинание, пальцами правой руки перебирая десятки неизвестных мне соматических форм. В лицо отца начал возвращаться румянец, его суровые черты приобрели умиротворённое выражение.

– Мы должны дать ему время оправиться, – сказала Шелла и поманила меня из комнаты.

– Что с ним случилось? – спросил я, когда мы вернулись в центральный холл её покоев. – Это… Проклятие, как у матери?

Шелла коротко, резко и очень горько рассмеялась.

– Что-то вроде Проклятия, полагаю.

Она уставилась на меня убийственным взглядом.

– Ты хоть имеешь представление о магической силе, необходимой для того, чтобы вплести новые направления в контрсигил? О невообразимой, сводящей с ума сложности эзотерической геометрии, линии, которые нужно предвидеть?

Я не имел об этом никакого представления. Насколько мне было известно, никто другой тоже его не имел.

Каждому посвящённому джен-теп известно, что нельзя отменить связывание контрмагией. Ни один мастер заклинаний никогда не писал об открытиях, сделавших бы такое возможным, поверьте мне, я искал. Почти три года после того, как я покинул дом, в промежутках между поисками лекарств от Чёрной Тени, я искал любой намёк на способ восстановить свою связь с магическими силами железа, огня, шёлка, песка и крови.

Я поднял предплечье и уставился на единственный восстановленный сигил на своей татуировке огня.

– Как он это сделал?

– Это мама, – ответила Ша-маат, едва сдерживая слёзы.

– Мама?

Она кивнула.

– С того самого дня, как ты ушёл от нас, она искала, как отменить связывание контрамагией, чтобы у тебя повилась причина вернуться домой. И отец тоже. Даже когда он сражался против тех, кто пытался помешать ему стать Верховным магом, он неустанно работал вместе с матерью: они искали способы восстановить твои татуировки.

Я с трудом представлял себе отца и мать, сидящих в её кабинете, обменивающихся теориями, лихорадочно строчащих формулы и рисунки новых сигилов, всё время напоминая друг другу, как ужасно важно вернуть слабого, неверного Келлена в их любящие объятия.

– Они сражались, Келлен, – сказала сестра, увидев сомнение на моём лице. – Не только с нашими врагами, не только с проблемами, но и друг с другом. Ночью и днём, иногда неделями. Между ними разрасталась бездна недопонимания, они обвиняли друг друга в том, что не смогли придумать, как сделать тебя целым.

«Сделать целым».

Я ощутил укол негодования. Мне хотелось сказать, что я и так в порядке. Я – Келлен Аргос, Путь Бесконечных Звёзд. Изгой, переживший десятки дуэлей. Я – меткий маг королевы. Я больше не нуждаюсь в том, чтобы быть джен-теп, и не хочу им быть.

Вот только… Я этого хотел.

Я невольно взглянул на татуировки на своих предплечьях, такие уродливые и искажённые из-за контрсигилов – кроме татуировки дыхания и прекрасного медного сигила на татуировке огня. Даже после стольких лет некая часть меня жаждала стать настоящим магом. Как моя мать. Как мой отец.

– И что теперь будет? – спросил я.

Сестра кивнула, как будто мы заключили сделку.

– Процесс будет долгим и трудным. На уничтожение каждого контрсигила нужно много времени и сил.

Она взяла меня за запястье и приподняла моё предплечье.

– Потребовалось почти два года, чтобы решить, как нанести один только этот сигил.

Два года. На татуировке огня было девять сигилов. Шестнадцать на татуировке шёлка. Татуировка магии крови имела двадцать семь отдельных сигилов. Я стану дряхлым стариком задолго до того, как сделаюсь настоящим магом.

– Первый был самым трудным, – сказала Шелла, увидев моё разочарование. – Мы даже сомневались, что такое возможно.

Она отпустила мою руку и обняла меня.

– Но теперь, когда мы знаем, что метод работает, брат, и будем трудиться все вместе, как только ты справишься с угрозой Бога берабесков и вернёшься домой…

Опять это слово. «Домой».