Роберт Джордан - Дракон Возрожденный [litres]

Айлгуин лишь покачала головой в ответ и принялась разливать по мискам рыбный суп.

После ужина сразу убрали со стола, и Айлгуин с Найнив начали рассказывать друг другу о свойствах целебных трав и приемах лечения. Илэйн вышивала на плече своего плаща голубые и белые цветы, чем она и занималась в последнее время. Потом она почитала томик «Очерков Виллима из Манечеса», найденный ею на книжной полочке Айлгуин. Эгвейн тоже пыталась читать, но ни очерки, ни «Странствия Джейина Далекоходившего», ни смешные рассказы Алерии Элффин не могли увлечь ее внимания больше чем на пару страниц. Сквозь ткань своего платья она ощущала каменный тер’ангриал на груди. «Где они, эти тринадцать? Зачем им нужно попасть в Сердце Твердыни? Никто, кроме Дракона – Ранда, не может коснуться Калландора! Так чего же они хотят добиться? Чего же? Чего?»

Когда за окном стемнело, Айлгуин показала путешественницам спальни на втором этаже. Но как только она удалилась в свою комнату, девушки собрались в спальне Эгвейн, освещаемой единственной лампой. Эгвейн уже почти разделась; на груди у нее висели на шнурке два кольца. Кольцо из полосчатого камня казалось намного тяжелее золотого. Девушки собирались сделать то, чем занимались по ночам всякий раз, с тех пор как покинули Тар Валон, – за исключением той ночи, когда они столкнулись с айильцами.

– Разбудите меня через час, – проговорила Эгвейн.

Илэйн нахмурилась:

– Почему вдруг на этот раз так недолго?

– Тебя что-то тревожит, Эгвейн? – забеспокоилась Найнив. – Может быть, нельзя так часто использовать это кольцо?

– Если бы я не пускала его в дело, сидели бы мы до сих пор в Тар Валоне, скребли котлы и надеялись обнаружить Черную сестру раньше, чем всех нас возьмет в оборот Серый Человек, – резко ответила подруге Эгвейн. «Но видит Свет, Илэйн права. Я огрызаюсь, точно капризная, непослушная девчонка». Девушка глубоко вздохнула. – Видно, я и в самом деле стала какой-то издерганной. Потому, быть может, что сейчас мы в двух шагах от Сердца Твердыни. Совсем близко от Калландора. То есть на пороге ловушки.

– Поосторожнее! – промолвила Илэйн, и Найнив тихо попросила подругу:

– Пожалуйста, Эгвейн, действуй осмотрительно! – Она нервно подергивала свою косу.

Эгвейн расположилась на низкой кровати поудобнее, а девушки уселись на табуретах рядом с ней – справа и слева. По небу прокатились раскаты грома. Очень медленно Эгвейн погрузилась в сон.

Как и в первый раз, перед ее взором потянулась гряда холмов, пестрели цветы и порхали в лучах весеннего солнца бабочки, налетал нежный ветерок и звучало пение птиц. На этот раз девушка была в зеленом шелковом платье с вышитыми на груди золотыми птицами и в зеленых бархатных туфлях. Тер’ангриал был столь легким, что, казалось, мог выскользнуть из выреза ее платья, если бы его не удерживало на месте кольцо Великого Змея.

Методом проб и ошибок Эгвейн понемногу знакомилась с законами Тел’аран’риода: даже этот Незримый мир, Мир снов, имел твердые законы, пусть порой и весьма странные. Однако девушка была уверена: она не знает и десятой их части; по сути, она знала лишь один способ попасть в нужное ей место. Закрыв глаза, Эгвейн постаралась опустошить свой разум, как в те минуты, когда прикасалась к саидар. Это далось ей непросто. Бутон розы уже готов был обрести свою форму, она по-прежнему ощущала Истинный Источник, ее одолевало мучительное желание отдаться саидар, но ей нужно было наполнить пустоту иным. Она представила себе Сердце Твердыни – каким видела этот зал во снах, затем довела до совершенства каждую деталь. Огромные колонны из полированного краснокамня. Стертые подошвами за века плиты пола. Купол, раскинувшийся в вышине над головой. В воздухе перед ней неспешно вращался висящий рукоятью вниз кристальный меч, к которому нельзя прикоснуться. Когда картина перед ее взором стала столь реальной, что Эгвейн показалось: стоит протянуть руку – и можно притронуться к мечу, она открыла глаза – и очутилась в Сердце Твердыни. Или в том Сердце Твердыни, которое существовало в Тел’аран’риоде.

Вокруг Эгвейн возвышались колонны, в воздухе блистал Калландор. И вокруг искрящегося меча, похожие на расплывчатые тени, сидели на полу, скрестив ноги, тринадцать женщин – и смотрели на медленно вращающийся сверкающий Калландор. Медововолосая Лиандрин обернулась, посмотрела Эгвейн в лицо своими огромными темными глазами. И губы ее, похожие на бутон розы, растянулись в улыбке…

Не в силах вздохнуть, Эгвейн так резко села на кровати, что чуть не упала.

– Что с тобой? – с нетерпением спросила ее Илэйн. – Что стряслось? Отчего ты так испугалась?

– Ты только закрыла глаза, – добавила Найнив вполголоса. – В первый раз ты вернулась из сна без нашей помощи. Впервые за все это время мы тебя не будили. Что-то случилось? – Она с силой дернула себя за косу. – Как ты, Эгвейн?

«Но как мне удалось вернуться? – подумала Эгвейн удивленно. – Свет, я не в силах припомнить, что я для этого сделала…» Девушка понимала: она лишь пытается оттянуть момент, когда придется сказать правду. Развязав шнурок, она положила на ладонь кольцо Великого Змея и кольцо побольше – перекрученный тер’ангриал.

– Они ждут нас, – промолвила наконец Эгвейн. Кто «они» – говорить не было нужды. – И по-моему, им известно: мы – в Тире.

Над городом уже разразилась гроза.

По палубе над головой барабанил дождь. Пристально глядя на доску с фишками-камнями, что лежала на столе между ним и Томом, Мэт никак не мог сосредоточиться на игре, несмотря на то что на кону стояла серебряная андорская марка. Громыхнул гром, и в маленькие оконца ударили отблески молний. Капитанскую каюту «Быстрого» освещали четыре лампы. «„Быстрый“! Хотя это проклятое суденышко и гладенькое, точно птица, тащится оно растреклятски еле-еле, – подумал Мэт; судно чуть качнулось, дернулось; ход его изменился. – Не вогнать бы ему нас на треклятую мель или в мерзкий ил. Если он не выжмет из этой лохани с жиром самой большой скорости, на какую она способна, я все золото в глотку ему затолкаю!» Отчаянно зевая, ибо со дня бегства из Кэймлина ему ни разу не удалось выспаться, он поставил белый камень на пересечение двух линий. Мэт намеревался в три хода захватить почти пятую часть черных камней Тома.

– А из тебя, парень, вышел бы неплохой игрок, – промолвил менестрель, вынимая изо рта трубку и выкладывая очередной камень. – Только привыкай относиться к игре серьезно. – Дым его табака отдавал листвой и орехами.

Мэт взял из кучки у своего локтя еще один камень, моргнул и оставил его лежать на месте. В три хода камни Тома окружат треть камней Мэта. Юноша не заметил этого раньше и теперь не видел никакого выхода.