Роберт Джордан - Дракон Возрожденный [litres]

– Вообще-то, дело нехитрое, – отвечал ей Перрин. – Просто нужно подвести руку сверху и сзади и подсунуть под низ, будто хочешь пощекотать рыбе брюшко. Затем выхватить. Хотя тут требуется сноровка. В первые несколько попыток можно ничего и не поймать.

– Я несколько дней упражнялся, пока поймал хоть одну, – добавил Лойал. Он уже погружал свои огромные руки в воду, действуя осторожно, чтобы не испугать рыбу своей тенью.

– Неужели так сложно? – промурлыкала Морейн.

Ее ладони скользнули в воду – и через мгновение она с плеском выдернула руки из ручья, удерживая в них жирную форель, шлепающую хвостом по воде. Бросив рыбу на берег, Морейн восторженно засмеялась.

Перрин, хлопая глазами, воззрился на рыбину, бьющуюся на земле в лучах заходящего солнца. Веса в ней было не меньше пяти фунтов.

– Вам изрядно повезло, – заметил он. – Такая крупная форель не часто прячется под столь небольшим уступом. Нам стоит пройти немного вверх по течению. Пока здесь под берегом устроится еще одна, уже стемнеть успеет.

– Ты думаешь? – спросила Морейн. – Вы двое, ступайте дальше. А я, пожалуй, еще попытаю счастья здесь.

Немного помедлив, Перрин прошел по берегу вверх по течению, высматривая нависающий над водой участок. Морейн явно что-то задумала, но он не мог сообразить, что именно. И это его беспокоило. Лежа на животе, следя, чтобы его тень не упала на ручей, он заглянул за обрыв. В воде висело с полдюжины вытянутых силуэтов – рыбы слегка пошевеливали плавниками, чтобы удержаться на месте. Вздохнув, Перрин решил, что даже все вместе они не перевесят рыбину Морейн. Если им с Лойалом повезет, то они сумеют поймать еще по две, однако тени от деревьев на дальнем берегу уже протянулись по воде. Удачей станет теперь любая добыча, а ведь у Лойала аппетит под стать росту, и один огир запросто способен слопать и этих четырех рыб, и, пожалуй, бо́льшую часть той крупной рыбины. Лойал уже подводил свои большие ладони к очередной форели.

Не успел еще Перрин опустить руки в воду, как раздался возглас Морейн:

– Думаю, трех рыб нам хватит. Последние две будут поувесистей первой.

Перрин ошарашенно поглядел на Лойала:

– Не могла она столько наловить!

Огир выпрямился, обратив мелких форелей в бегство.

– Она – Айз Седай, – просто сказал он.

Когда они вернулись к Морейн, то, как и следовало ожидать, на берегу лежали три весьма крупные форели. Сама Айз Седай уже заканчивала застегивать пуговицы на рукавах.

Перрин подумал о том, чтобы напомнить ей, что тому, кто поймал рыбу, полагается ее и почистить, но в этот самый момент Айз Седай поймала взгляд юноши. На ее гладком лице не появилось никакого особенного выражения, но немигающие темные глаза как будто уже знали, что он хотел сказать, и наотрез отказали ему. Когда же Морейн отвернулась, Перрину почему-то показалось, что слишком поздно что-то говорить.

Бурча себе под нос, он вытянул из-за пояса нож и принялся потрошить и разделывать рыб.

– Похоже, Морейн вдруг разом позабыла, что каждый должен повседневной работой заниматься. Думаю, она пожелает, чтобы мы и сготовили, и прибрались после.

– Без сомнения, так и будет, – отозвался Лойал, не переставая возиться с другой рыбиной. – Она же – Айз Седай.

– По-моему, я где-то это уже слышал. – Нож Перрина вспорол рыбье брюхо. – Может, шайнарцы и рады были бегать туда-сюда, лишь бы ей чего подать-принести, но теперь-то нас всего четверо. Нам нужно все делать по очереди. Так честнее.

Лойал громко зафыркал от смеха:

– Сомневаюсь, что она смотрит на все таким образом. Сперва она была вынуждена терпеть то, что Ранд постоянно с ней спорит, а теперь ты вознамерился вместо него пререкаться. Вообще-то, Айз Седай никому с собой спорить не позволяют. Полагаю, она рассчитывает вновь привить нам привычку исполнять ею веленное, и не позже, чем мы доберемся до первой же деревни.

– Хорошая привычка, которой стоит держаться, – заметил Лан, откидывая за спину плащ. Страж возник словно бы ниоткуда в угасающем свете дня.

От неожиданности Перрин чуть не свалился с валуна, а у пораженного Лойала уши встали торчком. Ни тот ни другой не слышали шагов Стража.

– Привычка, которую вам никогда не следует терять, – добавил Лан и широким шагом направился в сторону Морейн и лошадей. Его сапоги ступали совершенно беззвучно даже по этой каменистой почве, а когда он оказался всего в нескольких шагах, свисавший со спины плащ придал ему пугающий облик бестелесной головы с руками, плывущими в воздухе вдоль ручья.

– Она нам нужна, чтобы найти Ранда, – тихо произнес Перрин, – но больше я не позволю ей распоряжаться моей жизнью. – И он принялся еще яростней чистить рыбу.

От обещанного Перрин отступаться не желал – он действительно собирался исполнить данное слово, – но в последующие дни обнаружилось, что каким-то не вполне ему понятным образом они с Лойалом взяли на себя и готовку, и уборку, и разные повседневные заботы, и все прочее, что Морейн полагала необходимым. Он даже по каким-то причинам взялся ежевечерне обихаживать Алдиб; юноша расседлывал кобылу и как следует чистил ее, в то время как Морейн поудобней устраивалась на ночлег, погруженная, по всей очевидности, в глубокую задумчивость.

Лойал смирился с таким положением дел, как с чем-то неизбежным, но не Перрин. Он пытался отнекиваться, не соглашаться, но трудно было отказать Морейн в сущей мелочи, да еще и разумно ею обоснованной. Только вот за одной мелочью всегда следовала другая, обоснованная столь же разумно, как и первая, а затем еще и еще. Само присутствие Морейн и сила ее взгляда затрудняли возможные споры. То в тот самый момент, когда Перрин собирался открыть рот и решительно возразить, ее темные глаза ловили его взгляд. То приподнятая бровь намекала, что он был груб, или распахнутые от удивления глаза говорили о том, что он пытается отвергнуть ее столь пустяковую просьбу, или же в него впивался бесстрастно-спокойный взор, вобравший в себе самую суть понятия «Айз Седай». Все это заставляло Перрина уступать, а утраченные однажды позиции отвоевать обратно оказывалось невозможным. Он обвинил Морейн в том, что та использует против него Единую Силу, хотя на самом деле он вовсе не был в этом уверен, и она велела ему не валять дурака. Перрин начал чувствовать себя железной чушкой, которая пытается не дать кузнецу перековать себя в косу.

Вдруг Горы тумана резко сменились лесистыми предгорьями Гэалдана – местность, казалось, представляла собой сплошные долины и холмы, впрочем не слишком высокие. Олени, которые в горах зачастую лишь настороженно наблюдали за путниками, словно не зная, что такое человек, теперь, едва завидев лошадей, стремглав убегали прочь, лишь мелькали их белые хвосты. Серо-полосатых горных котов и след простыл, и лишь обостренное зрение позволяло Перрину улавливать вдалеке их едва различимые силуэты, что, как дым, сразу исчезали из виду. Отряд вступал в земли, населенные людьми.