Юлия Диппель - За Золотым мостом [litres]

Пожилой мужчина посмотрел на меня, полностью обескураженный. Ага, видимо, я только что нарушила какой-то кодекс поведения.

– Разве нам нельзя говорить друг с другом? – спросила я его негромко.

– Не принято, – прозвучал скудный ответ. – Но, разумеется, вы можете то, что пожелаете, Ваше Высочество. – Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Я Аскан, командир пятого полка и отвечаю за вашу безопасность, Ваше Высочество.

– Приятно познакомиться, командир Аскан.

Изумление вновь отразилось на раскрасневшемся от погоды лице воина.

– Это большая честь для меня, – ответил он в высокопарной манере, и на самом деле, казалось, не имел в виду это как пустую фразу. По крайней мере, что касается его жителей, Кассардим не сильно отличался от человеческого мира. Здесь также «высокородные» часто обращались со своими подчиненными как с грязью. Ну, я могла использовать это для себя. Я любезно улыбнулась Аскану.

– Для меня это тоже большая честь.

Бинго. Глаза командира заблестели от гордости, и его отношение ко мне, казалось, изменилось. И когда мы наконец очутились перед дверью со вставками из черной породы, он с почтением поклонился.

– Мы будем ждать вас здесь, пока его Императорское Величество не отпустит вас, Ваше Высочество.

Тут же стало ясно, что находилось по другую сторону двери. Мои братья и сестры были уже там? Как приветствовать императора?

– Капитан Аскан?

Мрачный воин вопросительно поднял брови. Я не знала, был ли он правильным человеком, чтобы спрашивать такое. Мариз была бы лучшим выбором, но, к сожалению, было уже слишком поздно:

– Должна ли я сделать реверанс или что-то такое?

Не то чтобы это меня волновало. Благодаря своим занятиям балетом я освоила это даже довольно хорошо. Но я понятия не имела, не облажаюсь ли я здесь. Аскан с трудом сдержал улыбку.

– По отношению к его Императорскому Величеству это, пожалуй, было бы уместно. По отношению к другим благородным будет достаточно просто склонить голову.

Я кивнула, спонтанно решив, что Аскан мне нравится. Однако слово «спасибо», которое лежало у меня на губах, я проглотила. Вместо этого мне пришлось разбираться со своим внезапно участившимся пульсом и влажными руками. Как раз когда я поинтересовалась, ожидалось ли от меня, что я сама открою дверь, она качнулась, словно от руки призрака.

За ней простирался полукруглый тронный зал, который соответствовал остальной Золотой горе. Большой, как ангар самолета, загроможденный роскошью и, несомненно, устрашающий. В дальнем конце лестница вела к трону, за которым на черной стене висела золотая эмблема. Она немного напоминала своей формой две скрещенные косы, причем я не думала, что это было преднамеренно. Это было бы слишком банально для герба империи мертвых…

Под ним белоснежные волосы императора светились, словно яркий факел в море золота и черноты.

– Его Императорское Величество, Фидрин Вернувшийся, Спаситель восьми империй и носитель скипетра Кассардима, – провозгласил высокий мужской голос. Я с трудом сглотнула, прежде чем собраться с мужеством и пройти через дверь.

Краем глаза я заметила, как одновременно со мной пять фигур вошли через еще пять дверей. Это были мои братья и сестры, хотя мне пришлось дважды оглянуться, чтобы узнать их. Их тоже нарядили и тем самым превратили в княжеских детей. Дженни была одета в королевское синее платье, Анни – в насыщенный охристый тон. Это прекрасно соответствовало их народным символам. Ребята были в сюртуках: Мо в темно-зеленом, Адам в темно-фиолетовом и Ник – в бежевом. Выбор цвета казался слишком очевидным, чтобы быть случайным. Странно было видеть их в этих одеждах. Впрочем, на этот раз они не выглядели именно переодетыми. Как будто все было так, как и должно быть. Как будто мы и в самом деле принадлежали этому месту.

Мои братья и сестры, казалось, тоже это чувствовали, потому что, несмотря на всю нервозность и усталость, они выглядели в каком-то смысле освобожденно. Адам даже подмигнул нам, прежде чем снова направить свой взгляд в сторону трона.

Император поднялся. С громким грохотом двери захлопнулись за нами.

«Принц Танцующих туманов Торадам…»

Теперь его твердый голос эхом разносился по залу. Неторопливо он спустился по ступенькам со своего трона.

«Принцесса Вечной реки Лованна…»

Остроконечная корона покоилась на белой голове правителя Кассардима, но ему не нужна была корона, чтобы всем было ясно, кто здесь говорил. Каждый его шаг так и светился величием. Его длинное черное одеяние скользило за ним по лестнице.

«Принц Сухого моря Никуна…»

Чем ближе он подходил, тем отчетливее виднелись века, которые у него были уже позади. На вид ему было около шестидесяти. То, что это составляло реальные годы, превышало мои умственные арифметические навыки. Больше тысячелетия, конечно…

«Принцесса Свободной земли Дженара…»

Тем временем он оставил лестницу позади себя. Теперь я также поняла, что он был меньше, чем казалось. Однако невысокий рост он компенсировал природным достоинством, которое почему-то напомнило мне Льва. К тому же на его лице были все те же золотые символы, которые я уже видела на лбу Лазара.

«Принц Блуждающего леса Замо…»

Потом его водянисто-зеленые глаза встретились с моими, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не броситься бежать.

«И принцесса Амайя из Серебряной крепости… Добро пожаловать домой!»

Рядом со мной мои братья и сестры упали в глубоких поклонах и изгибах. Хорошо – очевидно, они были проинформированы о том, как себя вести и когда. Но гипнотический императорский взгляд был прикован ко мне, и я не могла пошевелиться.

Кто-то позади правителя Кассардима зарычал. Это был костлявый мужчина с лысиной. Он дал мне понять, что я должна оказать честь императору. Наконец мне удалось дать своим мышцам команду на изящный реверанс.

Когда я выпрямилась, император приветливо улыбнулся.

– Я не мог бы винить вас, если бы вы питали ко мне различные предубеждения. Но я могу сказать вам, что моя совесть сто лет была отягощена необходимостью так долго держать вас далеко от ваших семей. В конце концов, вы ничего не можете сделать за прегрешения своих родителей.

Медленно он приблизился и обошел каждого из нас. При этом он смотрел на нас так широко, как будто каждая тонкость имеет отношение к его политике.

– Вот почему для меня было важно позволить вам расти беззаботно. Я надеюсь, что вы простите меня за ложь, к которой я принудил ваших стражей. Ваша утрата сильно ранит меня. Они были верными последователями.

Упоминание о наших родителях должно было разозлить меня, но император нашел нужные слова, чтобы заглушить эту ярость в зародыше. Как бы я ни старалась удержаться от отвращения к нему, я не могла не прислушаться к его голосу в некотором восхищении.