Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия [litres]

Мрак крякнул сожалеюще, но с одобрением:

– Жаль, недолго музыка играла… Зато по-мужски! Сразу по рылу. Чем бабу сильнее бьешь, тем борщ вкуснее.

– Какой борщ? – спросил от двери Таргитай недоумевающе. Он не знал, идти ли за стульями или уже все кончилось, смотреть не на что.

– Ты прав. Эта не то что борщ – шнурки сама не завяжет.

Рыжеволосая тряхнула головой, желтые глаза прояснились. Олег похолодел, ощутив неприятное щекотание под нижним ребром. Женщина меч не выронила, острие больно кольнуло. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Мрак и Таргитай застыли, вмешаться не успеют, далеко. Олег видел себя в ее зверино-желтых глазах. Она неотрывно смотрела в его зеленые, как молодая травка, глаза. Очень медленно пальцы разжались, меч звякнул о камни.

Мрак шумно выдохнул, Таргитая даже покачнуло ветром.

– Видал?.. А ты говоришь, маг из него… Какую зверюку укротил одним взглядом!

– Подумаешь, – фыркнул Мрак. – Я видал, как обыкновенный уж жабу с твой сапог зачаровал! Пищала от страха, но сама в пасть лезла.

– Влезла? – поинтересовался Таргитай.

– Да. Только уж лопнул.

Таргитай нехотя шарил среди убитых и раненых, подбирал оружие. Мрак выворачивал карманы, срезал кошельки с монетами. Меч за спиной Таргитая беспокойно ерзал: чуял живых, жаждал добить.

Олег неуклюже сорвал с воительницы перевязь, связал ей руки. Чувствовал себя глупо, но в глаза старался не смотреть. Она тоже отводила взгляд, морщилась, словно не могла понять, почему бросила оружие. Меч Мрак сразу поддел пинком так, что тот исчез за развороченным окном.

– Бить будет? – услышал громкий шепот Таргитая.

– Как пить дать, – ответил Мрак деловито. – Поимеет, выпорет, снова снасильничает.

– Наш Олег?

– А что? Долг надо возвращать сторицей. Представляешь, сколько ему придется ею заниматься?

– Мрак, неужто она…

– Я рази подглядывал? Ты певец, сам догадайся. Аль придумай.

Они ушли, нагруженные оружием, дорогими доспехами. Женщина тряхнула головой, волосы огненным водопадом упали на плечи. Полные губы, сейчас бледные до синевы, изогнулись в презрительной гримасе.

– Тебе не уйти, раб. Агимас вас ненавидит люто. От него не спрятаться.

– О нем позаботились, – сообщил Олег все еще с неловкостью. – Прости, что я тебя так по харе. У нас женщин не бьют. Непривычно, у меня и сейчас сердце колотится как у зайца.

Она подняла голову, взглянула снизу вверх в непривычно зеленые глаза.

– Да? Мне показалось, что ты ударил с удовольствием.

– Ну, значит… Ладно, пойдем.

Он повел ее, придерживая сзади за связанные руки. Она взглянула искоса, повторила:

– Ты в самом деле ударил с наслаждением! Тебе нравится меня бить.

– Не напрашивайся, – ответил Олег сухо. – Я хожу со своими богами.

Когда проходили внизу по длинному коридору, наткнулись на распластанного в крови вооруженного человека. Напарник сидел, прислонившись к стене. Половина черепа снесена вместе со шлемом.

– Здесь держали Таргитая, – буркнул неохотно. – Он у нас певец.

Дальше по коридору она на миг запнулась, взглянула испуганно. В неестественных позах лежат двое в доспехах, лужи крови текут вдоль коридора. Вместо двери в темницу зияет темный провал. Косяки разворочены, словно оттуда вырвался слон в доспехах.

– Здесь заперли Мрака, – объяснил Олег.

В конце коридора стены забрызганы кровью, выщерблены. Четверо лежали так, будто их разбросала, разрывая на части, неведомая сила: обломки мечей, искромсанные щиты, смятые в лепешки шлемы. Один воин разрублен пополам, крови набежала глубокая лужа.

Лиска зябко передернула плечами:

– Здесь, как я понимаю, держали тебя?

– Сами напали, – ответил Олег пугливо. – Я вовсе не хотел… Я волхв, не мое это дело – драться.

Она скосила глаза, пытаясь рассмотреть вспухшую щеку, смолчала. Олег отыскал уцелевшую комнату, впихнул Лиску, приготовился захлопнуть дверь. Она посмотрела ему в глаза:

– Ты в самом деле не собираешься…

– Не собираюсь, – ответил Олег поспешно. – Сам рыжий, но рыжих не терплю.

Задвинул засовы, повесил замок, а ключ положил в карман. Когда поднимался по ступенькам, сверху донесся лязг. Похоже, оружие сволакивали в кучи. Слышался раздраженный голос Мрака – гонял лодыря.

Когда Олег вернулся, Мрак выламывал решетку из единственного уцелевшего окна. Каменная крошка запорошила волосы, он казался не то залитым кровью, не то рыжим, как Лиска. Красный от натуги Таргитай подтаскивал к окнам трупы, панцири, доспехи. Пол красный и скользкий. Олег сразу споткнулся о шлем, едва не упал на кривые мечи. Таргитай заулыбался. Олег понял, ухватил сразу двух, потащил. Мрак подхватил одного, просунул в тесное окно. На загнутых прутьях остались окровавленные клочья одежды. Олега передернуло, Мрак сказал торопливо:

– Надо все делать быстро. Били по головам – спешили? Провожать надо еще быстрее. А разжалобишься – хоронить придется.

Таргитая передернуло, с удвоенной скоростью начал таскать убитых. Шлемы и доспехи хватал едва ли не зубами, спеша унести побольше. Олег от жутких ран отворачивался, старался держать мысли занятыми. Не замечать бы, что порой пальцы погружаются в еще теплую плоть!

Еще чистили башню, когда раздался строгий скрипучий голос:

– Что происходит?

Гольш возвышался на подоконнике. Вокруг мага струился и блистал воздух. Зал наполнился запахом сладкого дыма и тлеющих тряпок. Жезл в руке мага почернел, обуглился, от золотого набалдашника торчал огрызок.

Таргитай с поворота бросал последний труп – наловчился попадать в окошко не глядя. Тело обрушилось на Гольша, залило кровью. В следующий миг маг был в чистой одежде, серебряные волосы причесанно струятся по плечам, а на месте трупа взвился и растаял легкий дымок.

Олег опустил руки, бессильно прислонился к стене. Гора свалилась с плеч, не гора – горный хребет. Мрак широко заулыбался, расправил плечи, даже не поморщился от новообретенных ран и царапин.

– Ворюги приходили, – сообщил буднично. – Решили, раз хозяин на гульках, пошарят по сусекам… Дурачье, что собака из кузни сопрет? У тебя ж здеся ни удавиться, ни зарезаться нечем. Зато застали нас троих, злых и замученных непосильной учебой в поте твоего лица!

Гольш переводил потрясенный взгляд с одного на другого. Стены забрызганы кровью, словно здесь забили стадо скота. Зал от трупов очистили, но в лужах крови белели зубы, высовывались кисти рук, плавали носы и уши. В углу на высоту роста нагребена куча разбитых щитов, кривых, целых и побитых мечей.

– Кто? – выдохнул он.

– Назвался Агимасом. Правда, мы его знавали под другим имечком… И бивали тоже под другим.

Гольш шатнулся, будто ударили по голове. Худой, еще больше иссохший за эти три дня, затрепетал, как осиновый лист на ветру, прошептал: